Новичок - Аристарх Риддер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
— Этот? — спросил меня Виктор Александрович, когда мы остановились возле дома, где жили мои родители.
Благодаря позднему времени на лавочках около подъезда никого не было, хотя обычно они плотно оккупированы живущими здесь пенсионерками, беззлобными в сущности старушками, которые выполняли роль своеобразного видео регистратора, от их бдительного взгляда ничего не могло укрыться.
— Да, спасибо, — ответил я.
— Отлично, давай помогу тебе с твоим барахлом.
Кутергин вышел из машины, открыл багажник и достал мой баул с формой и клюшки.
— Может зайдете попить чаю? — спросил я.
— Да нет, жонглер, поеду домой лучше. До встречи завтра. И давай, не опаздывай, Асташев этого сильно не любит.
— Спасибо, не опоздаю.
— Ну тогда всё, бывай, жонглер.
Кутергин сел вы машину и уехал, а я немного постоял на улице вдыхая ночной воздух. Рядом с домом мама и пара её подружек-соседок разбили несколько клумб, и сейчас аромат от цветов приятно щекотал мне ноздри. Глубоко вдохнув напоследок я взял баул и клюшки и вошёл в подъезд.
Есть в этом что-то жизнеутверждающее, самому таскать своё хоккейное барахло. Сразу чувствуется, что ты молодой и у тебя всё впереди. В будущем я тоже это делал, пока еще был зеленым юниором. Потом, конечно, максимум, что оказывалось у меня в руках, когда я выходил из клубного автобуса — это рюкзак или вообще телефон с наушниками. Всё остальное брали на себя администраторы команды или работники ледовых арен.
Но сейчас шесть лестничных пролетов до квартиры родителей мои и только мои. Ничего страшного, вот еще шестнадцатилетнему и здоровому как бык парню жаловаться на какую-то там сумку.
Несмотря на ночное время родители не спали, уж не знаю почему. Поэтому дверь мне открыли очень быстро. На пороге стоял отец в своих вечных домашних тапочках и серых штанах с футболкой, майки-алкоголички, как называла их мать, отец практически не носил.
— Максим, тебя что из Армии выгнали? — почему-то спросил он удивленно. Какой Максим? Какая армия? Отец, ты вообще о чём?
Видя моё непонимание он засмеялся и продолжил:
— Совсем ты со своим хоккеем закрутился, уже и мамин любимый фильм не помнишь.
Пришлось в ответ только пожать плечами, правда я сделал себе зарубку узнать, что это за фраза и откуда она.
Потом были заполошные объятия с мамой и отцом, а, когда они наконец выпустили меня, то мы долго разговаривали за полуночным чаем с чайным батоном, сливочным маслом и смородиновым вареньем.
После моего рассказа о том, что после этого турнира я уезжаю с командой в Крым, а в сентябре дебютирую в высшей лиге чемпионата СССР, мама тяжело вздохнула, а отец очень выразительно на нее посмотрел.
Видимо у них так и продолжались разговоры о моем будущем, и Клавдия Петровна до сих пор не смирилась с моим выбором.
Отец, наоборот обрадовался и даже, чего я раньше не видел, открыл сервант и, достав оттуда бутылку армянского коньяка, выпил на радостях.
— Вот, мать! — довольно начал он, — а я говорил что будет из Сашки толк. Хоккей его будущее, а не прораб на стройке. А ты не верила.
На этом наши ночные посиделки завершились, и я, немного поворочавшись под храп отца, уснул.
На следующее утро я проснулся и вместе с отцом же и позавтракал. Нам повезло, что у него выдался выходной, так что мы с ним прогулялись по городу, а потом, ровно в 15:00 я был возле ледового дворца спорта и смотрел как паркуется автобус с «Автомобилистом».
* * *
10 августа 1987 года. Нижний Тагил, Свердловская область, СССР, Ледовый дворец спорта. «Спутник» Нижний Тагил — «Автомобилист» Свердловск. 4200 зрителей.
И снова все билеты на игру «Спутника» проданы. На трибунах негде и яблоку упасть, и где-то там, среди тысяч болельщиков, есть и моя персональная группа поддержки. Родители, несколько друзей семьи и коллеги отца по работе пришли меня поддержать. Если бы не всё произошедшее со мной, то старого Сашу Семенова наверняка бы пришли поддержать его школьные и дворовые друзья, тем более что старый «я» был компанейским парнем.
Но за лето всё изменилось, до старых друзей-товарищей мне сейчас нет никакого дела, как и до бывших партнеров по «Спутнику», ну нет никаких у меня с ними ни общих тем, ни точек соприкосновения.
Перед игрой Асташев выдал свою очередную предматчевую речь, практически ничем не отличающуюся от той, что была до этого. За исключением самых последних слов.
— … И последнее, товарищи. Сегодня мы в игре пробуем новые сочетания как защитников, так и нападающих. В первой паре и первой же спецбригаде у нас сегодня играют Лукиянов — Семенов — Виноградов, а первой парой защиты будут Бякин и Мухин. Я хочу, чтобы вы показали свой максимум сейчас. Не надо делать скидку на уровень соперника. В любом случае первый состав Спутника — это не юниоры, и это не команда из не хоккейного региона нашей страны. Это опытные и крепкие игроки к которым нужно относится соответсвенно, с уважением и серьезностью. Еще раз, мне нужен максимум. Чтобы вы понимали, от этой игры зависит состав на следующий матч и то, в каком составе мы поедем в Крым, а потом начнём чемпионат.
Всё, товарищи. игроки. На лёд!
Да, играть при полных трибунах чертовски приятно. И приятно, что в этом компоненте советский хоккей ничем не уступает канадскому, тут тоже его любят и ходят на юниоров или на игры второй лиги также как и на лигу высшую.
В России, которую я помню, было совсем не так. Пока я еще был юниором и играл в МХЛ, нередко приходилось видеть от силы несколько сотен на трибунах. Огромный и печальный контраст по сравнению с тем, что я вижу сейчас.
Все эти мысли роились у меня в голове во время раскатки, вот вроде бы и надо сосредоточиться на игре, тем более что она очень важна для моих новых партнеров, но нет. Голова не тем забита. Вместо конкретных мыслей и планов я занимаюсь пространными рассуждениями.
Хотя, может это и к лучшему. Это же означает, что мандража никакого нет, и я уверен в себе.
Наконец, раскатка закончилась, и я занял место на точке вбрасывания. Против меня стоял мой тезка Александр Борисов, центр первого звена основной команды Спутника, которую я перепрыгнул и из юниорского состава попал сразу в «Автомобилист».
