Курортный роман - Наталия Александровна Веденина

Витя бросился к шкафу, распахнул дверцы. Там в чистоте и покое сидел огромный игрушечный крот и удивленно смотрел на происходящее своими большими глазами-пуговицами.

Витя тщательно вытер руки о штаны, бережно взял мохнатого зверя за бока и поднес Володе.

Счастливый дед схватил игрушку, включил звук микрофона и, весело напевая детскую песенку, закружил крота в ритме танца. Из лэптопа донесся счастливый детский смех, но он неожиданно оборвался…

– Ты знаешь, что сегодня случилось? – со слезами в голосе спросила Поля.

– Что? – от неожиданности Володя резко сел, крепко сжимая компьютер в протянутых руках, крот упал на пол. – Что случилось? Дорогая моя? Скажи, не плачь!

– Я не была на танцах!

– Пропустила урок танцев!

– Они танцевали ча-ча-ча, а я не была, – рыдала Поля.

– Гарик! Гарик! – позвал Володя, от отчаяния он готов был влезть в экран.

На мониторе показалось изображение сына. Гарик погладил по голове дочку и улыбнулся Володе:

– Привет па… Как ты там в Европе?

– Что там у вас происходит! – вместо приветствия закричал Володя. – Я же заплатил няне вперед, чтобы она водила ребенка в студию.

– Няня заболела, папа. Да ты не волнуйся так, всего один урок!

– Один урок! Они танцевали ча-ча-ча, а Поли не было. Вы нанесли ребенку душевную травму! В конце концов, вы сами могли отвезти ее. Что, у девочки нет ни отца, ни матери?!

– Не мог я уйти с работы пораньше, ты же знаешь, какой у нас аврал в конце месяца! А у мамы сегодня дежурство и ужинать мы будем вдвоем, да, Поля? – он опять погладил дочку по голове и девочка немного успокоилась. – Папа, не переживай так. Ждем тебя. Без тебя тяжело.

И изображение Гарика пропало с экрана.

– Полечка! – закричал Володя. – Я приеду, и ты больше не пропустишь ни одного урока! Ты станешь королевой танцев! Обещаю тебе!

– Деда, приходи сейчас! Я скучаю! – опять захныкала Поля.

– Через три дня, милая. Всего три дня, радость моя, и мы увидимся.

– Я жду, деда, – Поля послала дедушке воздушный поцелуй и отключила скайп.

Володя повернулся к другу.

–Всего один урок! – закричал он, передразнивая сына. – Не могли один единственный раз уйти пораньше с работы. Ребенок плачет! Безответственность какая! Тоже мне, родители!

–Что-то я не припомню, чтобы ты водил Гарика в спортивную секцию! Или просто играл с ним в футбол! Когда сыну было четыре года, ты бегал не за мячом, а от алиментов.

–Только не надо сравнивать, Витя! Прошу! Не надо сравнивать! Ты же знаешь, Полина для меня – это все! – И, проверив, что запасы спиртного опустошены, Володя накинул куртку и пошел в ближайший магазин.

День четвертый – утро.

На следующее утро Римма и Люся бродили по городу. Первый голод путешествия уже прошел. Римма реже брала в руки фотоаппарат, а Люся спокойнее смотрела на пионы и без ностальгии вдыхала аромат сирени. Подруги предались излюбленному занятию всех женщин, они рассматривали проходивших мимо немецких туристок и отпускали едкие замечания по поводу их внешности. Все женщины, с точки зрения Люси, хоть и были ухоженными, но не выделялись ни красотой, ни шармом. «Аккуратно причесанные серые мыши» – так любовно обозвала их Римма. И, действительно, женщины были миниатюрные, с короткими стрижками и неброским макияжем. Одеты они были в костюмы оттенков серого и бежевого цвета.

– Не за что глазу зацепиться, – сказала Люся и тут же осеклась. – А это что за пестрая толпа впереди?

– Я думаю, это русские, – поставила диагноз Римма, – приехали на экскурсию из Карловых Вар. Смотри, как разодеты! Прямо показ последних тенденций моды этого сезона!

– Пошли, глянем, может и наш автобусный приятель с ними? По сравнению с местными мужчинами он просто мачо.

– Да, зря мы его тогда упустили, – согласилась Римма.

Подруги подошли к экскурсионной группе, которая рассматривала скульптуру маленького мальчика с рыбой в руках.

Полная женщина-экскурсовод с огненно рыжими волосами и макияжем, прозванным в народе «охотничий раскрас», надрывающимся от переполняющих ее чувств голосом рассказывала историю скульптуры.

– И вот, в начале прошлого века одна бездетная дама прошла лечение в Франтишковых Лазнах . Через девять месяцев она родила славного мальчугана и назвала его Франтишек. И тогда благодарная мать, – уже почти рыдала экскурсовод, – заказала скульптору бронзовую статую мальчика и подарила ее городу. Эта статуя обладает чудодейственной силой, так как в ней воплотилась материнская любовь. Многие женщины, отчаявшиеся забеременеть, приезжают к нашему Франтишику и гладят его, извините, но я скажу прямо, гладят его половой членик. – Экскурсовод указала зонтиком на это место, хотя оно так блестело на солнце, что не оставалось никакого сомнения, что именно гладят женщины, желающие иметь детей.И вы думаете, что это чудеса! Но поверьте мне, – продолжала экскурсовод, – через девять месяцев все эти женщины рожают здоровых детей. А теперь взгляните на левую пяточку, ее могут поцеловать те, кто желает здоровья своим дочкам. Но не сейчас! – строго прикрикнула она на ринувшуюся целовать толпу, – я дам время на поцелуи и фотографии. – Правую ножку, пусть целуют те, кто хочет здоровья мальчикам: сыновьям или внукам. Я жду вас через пять минут у входа в магазин «Доктор Адлер». А теперь, пожалуйста, можете гладить, целовать и фотографировать.

Толпа кинулась к статуе. Создалось впечатление, что она снесет ее. Но бронза оказалась крепкой, и маленький мальчик по-прежнему держал в руках рыбу и улыбался обнимающим его туристам. Наконец-то страсти улеглись. Туристы переместились к входу в магазин, где хрустя местными вафлями, слушали рассказы о чудотворных свойствах бальзама «Доктор Адлер».

И только Люся не покинула маленького Франтишика. Она целовала ножки и носик бронзового мальчика, хотела дотронуться до его членика, натертого туристками до блеска, но вспомнив, что это ведет к беременности, не стала рисковать. Конечно, в ее возрасте такое вряд ли могло случиться. Но все же….

– Успокойся, – Римма обняла подругу, – я читала, что эту легенду придумал местный фотограф в начале прошлого века. И хорошо заработал на фотографиях! А с того времени это уже третья копия скульптуры Франтишека. У тех двух возбужденные туристки и бесплодные матери начисто стерли пипиську.

Но Люся разволновалась не на шутку. Она опять поцеловала левую пяточку, потом правую и повернулась к подруге:

– Римма, дорогая моя, конечно, сейчас уже поздно, но если бы лет пятнадцать назад… Ты бы попросила Франтишека, и, возможно, свершилось бы чудо.

– А пятнадцать лет назад все свершилось безо всякого чуда! Но…

– Как?! И ты сделала аборт? Ты не должна винить себя, Римма! – запричитала по-бабьи Люся.

– Помолчи, Люся. Помолчи. Я никому об этом не рассказывала. Послушай, не перебивай меня. Я чувствую, что сейчас смогу поделиться с тобой. Это случилось пятнадцать лет назад. Мама уже тяжело болела. А я работала на заводе в промзоне Хайфы. Автобус ходил раз в час. Если задержишься на работе, пропустишь,