Ванька 9 - Сергей Анатольевич Куковякин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поручик нас трижды пересчитывал, всё сбивался. Не дружен он со счётом.
Оказалось, точно, двоих не хватает.
Кого?
Двоих черемисинов. Тихие они, незаметные. Отработают, в казарму вернутся, на кровать рядышком сядут, молчат и как нет их.
Во как! Сбежали! В тихом омуте – черти водятся…
Через три дня два французских солдата-пограничника привели в лагерь беглецов. Через границу в Швейцарию они не смогли перебраться, ещё на этой стороне их взяли.
Видок у черемисинов был ещё тот. Шинели – как кошки драли. Руки и лица в царапинах. Сами лица – обветренные, краснущие. Альпийское солнышко, оно такое… Ну, и ветерок там не дружественный.
- Поесть бы… - первое, что один из инородцев сказал, как порог казармы переступил.
Так, они ещё и без запаса пищи в бега подались?
Неудачников тут же накормили. С ними и французских солдат. Те, что не удивительно, от угощения не отказались.
- Где их взяли? – уточнил я у пограничников. Мало ли, вдруг пригодится мне эта информация.
- Уже в Альпах, - подтвердил мою догадку о загаре лиц жителей средней полосы России. – В ведомости за них надо расписаться.
Мог это сделать только Бушико, к нему Ананченко с бумагой и убежал.
Пока ожидали ведомость с необходимой подписью, пограничники рассказали мне, что русских солдат, что бегут в Швейцарию, они задерживают довольно часто. Не каждый день, но раз в неделю – точно.
- Много и мёртвых находим. Кто в пропасть сорвался, кто и замерз. Падают, руки и ноги ломают… Продуктов мало с собой берут. В горах блуждать начинают, за два-три дня всё съедят и некоторые от голода умирают. Дорог в горах нет, блуждают, а кому повезёт выходят на нас… - покуривая рассказывал мне пограничник, что постарше был.
Похоже, что жалел он нас. Понимал, что домой нам хочется.
Тут наша кривоногая мартышка и прискакала. Ещё и на французов попыталась наорать, почему беглецов сразу в казарму привели, а не к нему на расправу.
Старший из пограничников быстро его заткнул. У него своё начальство, а лагерное, ему не указ.
Бушико беглецов-черемисинов с собой куда-то утащил. С французами даже и не попрощался.
- Лучше готовиться к побегу надо, - подвёл черту Аначенко.
Ему никто не возражал.
Так, где мне про тропы-то узнать? Кстати, и еду уже пора запасать. Вон как черемисины на хлебушек-то набросились. Будто сто лет не ели.
Глава 19
Глава 19 В Швейцарию
Черемисины…
Точно! Черемисины!
Пусть в Альпах они в руки пограничников и попали, но до них-то мужики благополучно добрались! Причем, если по времени судить, то – довольно быстро.
Сегодня я их не буду трогать, пусть в себя придут, а завтра и порасспрашиваю потихоньку. Хоть что-то да узнаю про дорогу в Швейцарию. Всё вперёд.
Утром я начал сухари в дорогу заготавливать. Дело это не хитрое, в Тулоне я этим уже занимался. За завтраком спрятал в карман пару кусочков хлеба, за обедом – столько же, ну, а за ужином, опять немного пополнить формирующийся запас получилось.
- Доброго вечера. – я подошел к сидящим в своем уголке мужикам-инородцам.
Те только молча в ответ кивнули.
- Я присяду? – указал на табурет, что стоял рядом с кроватью.
Опять синхронный кивок в ответ.
Присел. Оба на меня смотрят. Ни хорошо, ни плохо.
- Вы откуда?
Замороженные они какие-то… С Альп не отошли?
- Из Глазовского уезда.
Ну, всё же говорить они, оказывается, умеют…
Стоп! Из Глазовского? Вятские?
- Вятские?
Опять кивают. Что, запас слов для разговора на сегодня уже потратили?
В Глазовском уезде всё больше вотяки живут, но, вот, оказывается, и черемисы имеются.
- Бывал я в Вятке. Хорошие там места, - пытаюсь разговорить мужиков.
Тут лица их моментально изменились. Помягчели как-то. Один даже чуть губы, в чем-то похожим на улыбку, растянул.
- Хорошие…
Ну, есть подвижка…
Вятская губерния – вторая по числу жителей в империи была. Я, то и дело, где угодно вятчан встречал. Что до войны, что на ней. Тот же знаменщик нашего полка вятским был.
Слово за слово, в час по чайной ложке узнал я дорогу к горам.
Глазовские временами друг на друга поглядывали, головами покачивали. Понимаем мол, зачем нас выспрашиваешь.
- Спасибо, - поблагодарил я мужиков.
Вот, уже часть маршрута у меня есть. Однако, главное – альпийские тропы. Без них я в Швейцарию не попаду.
- Воробьев!
Кто там орёт? Кому я на ночь глядя понадобился?
Повернулся. Мать моя! Мартышка. Длинный нос. Ему-то от меня что надо?
- Здесь! – поднимаю руку вверх.
Бушико я нужен, пусть сам и подходит. Нечего его потачить.
- Воробьев! – не унимается поручик, который себя за капитана выдает. Я его чинами повыше буду…
Я снова руку поднял, местоположение своё обозначил.
Никуда не делся кривоногий, до моей кровати дотопал. Я сижу, руки на коленочках.
- Завтра в Швейцарию едешь, доктор.
Хитро так улыбается Бушико. Довольно-предовольно. Вот он какой – всё про меня знает.
Что!!! В Швейцарию? Доктор?
Не сидел бы я на кровати, точно бы пошатнулся. В Швейцарию – это хорошо, лучше не бывает. Я уже сколько голову ломаю, как туда попасть. Но, доктор? Откуда ему известно, что я врач?
Впрочем, ля-куртинцы меня меж собой открыто доктором называют. В разговоре со мной тоже не редко так величают. Ещё и уважительно – Иван Иванович. Это тоже можно от них услышать. Вот и сложил два и два, наверное, наш начальничек хренов. Или – кто-то ему в уши нашептал. Они у него наряду с длинным носом имеются. Кстати, тоже выдающиеся. Вполне Бушико можно не мартышкой, а слоненком звать. Так даже вернее будет.
Я вида не подаю, что волнуюсь. Хотя, распирает меня всего.
