Блин и главная улика - Евгений Некрасов

Той же ночью у дачного поселка поднялась стрельба.

Какие-то взрослые мужчины пытались забросать сторожку охранников бутылками с бензином. Но там служили тертые ребята. Кое-кто из них побывал на локальных войнах, которых, к сожалению, еще хватает. Они ждали ответного хода грязюкинцев и посадили наблюдателя на подъезде к поселку.

Грузовик с выключенными фарами наблюдатель заметил, едва тот свернул с шоссе к поселку. Предупрежденные по радиотелефону охранники были наготове. Они перехватили нападавших метрах в пятидесяти от своей сторожки и открыли ураганный огонь из газовиков.

Рыдая и кашляя, грязюкинцы бросились врассыпную. Несколько бутылок они все же успели поджечь и бросить, но их снаряды не пролетели и половины расстояния до сторожки.

Охранникам не удалось ни поймать, ни хотя бы узнать кого-нибудь из нападавших. Те специально оделись в одинаковые черные ватники и в ушанки, чтобы не было видно цвета волос.

На стрельбу и зарево пылающего бензина соблаговолил приехать участковый. Охранники показали ему трофеи: две потерянных ушанки, испачканный рвотой ватник и осколки бутылок. При нем Никифоров упаковал осколки в полиэтиленовый пакет и сказал, что отвезет их в Псков на экспертизу. Сам он был далеко не уверен, что на побывавших в огне стекляшках остались отпечатки пальцев. Но на участкового его действия произвели огромное впечатление. А зануда Сан Саныч уже настрочил протокол и попросил участкового расписаться как свидетеля. Это добило грязюкинского милиционера. – Мужики! – взмолился он. – Не надо протоколов, не надо экспертиз! Мне до пенсии осталось три года, и всю жизнь я прослужил здесь, в Больших Грязюках. Я и родился в Больших Грязюках. Куда мне деваться, если меня со службы выгонят?! Я же больше ничего не умею, только искать пропавших коз. И еще один раз в жизни я Робку Портянкина посадил, когда он поджег свою родную школу. У нас в селе он единственный отсидевший мужик, а все остальные несудимые. Меня в пример ставят другим участковым! Ну что мне теперь делать?! Порвите вы этот протокол Христа ради! Я сам всех обойду и скажу, чтоб ни-ни! А то им нового участкового пришлют.

Блинков-младший слышал эту страстную речь в пересказе Никифорова. Но даже так он понял, что участковый прекрасно знал своих несудимых мужиков, которые хотели поджечь сторожку. Еще бы не знать, раз он сам обещал их обойти. Но, как гласит пословица, не пойман – не вор. За последнее время у Блинкова-младшего была масса возможностей убедиться в этом.

Пословицу он возненавидел. Ему казалось, что ее придумал какой-то матерый рецидивист вроде Палыча. Хотя, с другой стороны, эту пословицу можно было бы приложить и к Блинкову-младшему, немного ее переделав: «Не пойман – не снайпер».

Сваленные грудой велосипеды валялись у сторожки охранников. Блинков-младший выдавил шарики из простреленных камер и припрятал. Само собой грязюкинцы не могли не понимать, что шестнадцать шин одновременно не могут лопнуть сами по себе. Но Блинков-младший был уверен, что уж о его-то роли в своем поражении шпана не догадывается.

Глава XI

Влюбленный Стасик

Представьте себя на месте Блинкова-младшего. Поселитесь в богатом дачном поселке, где все вас знают и любят. Дайте себе нетяжелую работу, которая уже начинает вам нравиться сама по себе, не говоря уже о том, что за нее очень неплохо платят. Добавьте сюда то, что симпатичный вам человек томится под домашним арестом и ждет спасения. Победа над грязюкинцами распростерла над вами свои могучие крыла. Вы полны сил и желания помочь Измятому майору. Самые славные ваши дела еще впереди.

Представили? И вдруг – бац! – звонит мама. Она вернулась из своей командировки и не понимает, что происходит.

– Куда вы запропастились?! – говорит она. – Дядю Ваню я уже обругала. Это же уму непостижимо! Когда вы жили в доме у Николая, я готова была смириться, потому что Николай дяди-Ванин сослуживец. Теперь вы живете в поселке по соседству с деревней дяди-Вани-ного сослуживца. А в следующий раз где окажетесь?!

Тут обруганный дядя Ваня, то есть полковник Кузин, вырывает у мамы трубку и спрашивает:

– Ира там далеко?

А у полковника трубку вырывает папа и деловито говорит:

– Диктуй адрес. Гипс мне еще не сняли, но я возьму у Толика его инвалидный «Запорожец» и заеду за вами.

Борьба за трубку продолжается. Мама:

– Как вы питаетесь? Полковник:

– Извини, Митек, я забыл поздороваться. Надеюсь, Ирку ты держишь в строгости?

Папа запоздало сообщает, что его выписали из больницы, хотя это и так ясно. Полковник снова просит позвать Ирку. Мама говорит, что если им с Иркой совсем плохо живется, то она может попросить Псковское управление контрразведки, чтобы их срочно эвакуировали.

Потом трубкой завладевает гвардейский полк. Обычный полк вряд ли смог бы так слаженно гаркнуть: «Ура, ура, ура!!!».

– Галя и Виталий поженились, – вставляет в этот рев папа, – но у них однокомнатная квартира, поэтому свадьбу они справляют у нас.

Заметим, что вы еще не успели вставить ни слова. Хотя вообще-то взрослые звонят вам, чтобы поинтересоваться, как вы живете.

На глаза наворачиваются слезы. Вы понимаете, что ужасно соскучились по своим безалаберным и добрым родителям и вообще по дому. Но уезжать нельзя! А они, родители и полковник Кузин, считают этот вопрос решенным. Переубеждать всех троих, когда у них гуляет на свадьбе гвардейский полк, превыше ваших сил.

К счастью, вы не один. Весь разговор происходит по сотовому телефону Натальи Константиновны. Она сидит с вами рядом на букашинском поле для гольфа. Вы объясняете, что из ее детского сада хотят забрать лучших воспитателей, восходящих звезд педагогики. Нерешительная и мягкая Эннина мама решительно берет у вас трубку и твердо заявляет не то маме, не то папе, не то полковнику с полком:

– Вы сможете это сделать только через трупы тридцати двух маленьких детей!

Вы понимаете, что дело в надежных руках, и тихо удаляетесь к воспитуемым, чтобы поиграть с ними в развивающие игры.

Прошло еще два дня.

Время от времени Блинков-младший поднимался на чердак букашинского особняка и осматривал горизонт в оптический прицел. Горизонт был пуст. За оврагом в полузаброшенной деревеньке Малые Грязюки бродили одни и те же примелькавшиеся дачники. Подозрительных среди них не наблюдалось – старухи и мамы с маленькими детьми.

Отношения с Иркой за это время не то чтобы испортились- их просто не стало. Утром соберешь свою малышню и ведешь на поле для гольфа, а Ирка играет со своими в саду. Обедают группы в разное время. Вечером Наталья Константиновна осмотрит детей, и надо их развести по домам. Потом бежишь к Энни, которая в детском саду за повара, и ужинаешь чем попало, не дожидаясь остальных. В особняке под медной крышей уже ждет старина Капусто. С ним интересно.

Между тем поселковая молодежь неплохо развлекалась. По озеру шныряли гидромотоциклы, виндсерферы и байдарки. Теннис считался не отдыхом, а таким же обязательным предметом для будущих бизнесменов, как математика. Его любили двое-трое серьезных спортсменов, а остальные охотнее стучали в волейбол и наперегонки плавали в озере.

Вечеринки устраивали по очереди. Блинков-младший только раз сходил потанцевать, когда гостей собирала Энни. Он пожалел об этом уже через полчаса…

Оказалось, что ни для кого не секрет, чья меткая стрельба спасла поселковые стекла. Энни, с которой Блинков-младший провел свой первый снайперский бой, догадалась и обо всем остальном. Она не видела причин скрывать от гостей такой замечательный подвиг и болтала напропалую. К Митькиной увядающей славе победителя Палыча добавилась блестящая, как новенький рубль, слава победителя грязюкин-цев. Он стал героем вечера.

Ничего приятного в этом не было, а вот неприятности посыпались, как горох из дырявого пакета.

Танцевать приходилось не с кем хочется (с Иркой или в крайнем случае с Энни), а с той девчонкой, которая вытащит из коробки с драже розовую конфетку. Такой порядок установили, чтобы никому не было обидно. Но все равно девчонки спорили по самым дурацким поводам. Розовая ли конфетка или больше отдает в красноту? Считается ли розовая конфетка, если к ней прилипла зеленая, причем соискательница вытащила эти две конфетки, держась за розовую?

Наконец две подряд розовые конфетки достались Ирке. Она, кажется, не обрадовалась, и как только начался танец, стала расхваливать какого-то Стасика.

Этот Стасик весь вечер увивался вокруг Ирки. Он был ушастый и тонкошеий, а Ирка говорила Блинкову-младшему: «романтичный и умный». Голова у него блестела, в прилизанных волосах белел ровный пробор. Блинкову-младшему хотелось стукнуть по этой круглой, как шар, голове бильярдным кием. А Ирка шептала: «Он похож на Леонардо Ди Каприо… «Титаник» смотрел?»

На втором танце они поссорились.