Угрюмый дудочник - Андрэ Нортон

– Медицинскую сумку! – он не остановился, чтобы показать, где в груде тюков лежит сумка, только кивнул в ту сторону. – Каждому дай по большой зелёной таблетке – это противошоковое.

Все остальные, должно быть, уже получили свою долю, потому что Айфорс спокойно сидел спиной к тюку, а Прита пила из фляжки, в то время как Тед разбирал груду припасов, Эмрис помогал ему, а Сабиан стоял рядом. Гита склонилась к Лугарду, держа наготове другую фляжку.

Аннет остановилась перед Лугардом.

– Как мы выберемся отсюда? Дети…

– Вероятно, в большей безопасности, чем на поверхности, – ответил он.

– Здесь? – недоверчиво переспросила она. – Здесь камни падают на головы.

– Дальше будет безопаснее. Мы пойдём туда.

– Это землетрясение, – спросил я шёпотом, наклонившись, – оно не разбудит вулканы?

– Землетрясение? – переспросил Лугард. Рот его исказился, как от сильной боли в ноге, которую он массировал. – Бедные… – Он спохватился и продолжил: – Это не землетрясение.

– Что? – Аннет присела на корточки, так как иначе не могла смотреть Лугарду в глаза: он по-прежнему не вставал. – Тогда что же это?

– Дистрибьюторы.

Сначала я не понял. Думаю, Аннет вообще не поняла. Когда значение этого термина всплыло в памяти, у меня перехватило дыхание. Я мог бы задрожать, как Дагни, всё ещё лежавшая на полу. Дистрибьюторы – удлинённые заряды – невинное название для смерти и таких разрушений, каких никогда не видели на Бельтане. Дистрибьюторы немало мирных планет превратили в пустыню.

– Беженцы? – Я ухватился за единственное возможное объяснение.

– Именно.

Лугард перестал массировать ногу, медленно и осторожно согнул колено, но не смог скрыть, что у него от боли перехватило дыхание.

– Что это значит? – ещё громче спросила Аннет.

Гита придвинулась ближе. Тед прервал своё занятие, все слушали.

– Дистрибьюторы?

– Бомбы, – сказал Тед, прежде чем Лугард смог объяснить.

Вероятно, Лугард не мог простить себе, что открывает нам такую правду. Но мы всё равно должны знать, что нас ожидает.

– Бомбы? – недоверчиво переспросила Аннет. – Бомбы… здесь, на Бельтане? Но почему? И кто?..

– Беженцы, – ответил я. – А какова вероятность?..

Боясь продолжать, я замолчал. Нет, лучше сейчас не думать, что могло произойти наверху. Сейчас нужно сосредоточиться на тех, кто смотрит на меня, на ответственности перед бродягами, которых я так опрометчиво завёл в опасность. Я спросил Лугарда:

– Вы знали… или подозревали?

Он медленно кивнул.

– Подозревал с самого начала. А со вчера был убеждён.

– Коммуникатор?

Он опять кивнул. Я непроизвольно стиснул плечо Дагни, она негромко вскрикнула. Если Лугард предвидел нападение, значит он сознательно привёл нас сюда, потому что… Он как будто читал мои мысли.

– Потому что это самое безопасное место на Бельтане… вернее, в Бельтане – теперь и здесь. Я ведь говорил, что мы обнаружили это убежище ещё до войны. Если бы у меня было больше времени, если бы эти глупцы в Комитете поверили мне… мы все были бы здесь в безопасности.

– Нет! – Аннет зажала рот руками, размазав грязь по щекам и подбородку. – Не верю! Зачем им это? Мы приютили их…

– Им нужна только база, – ответил Лугард.

Голос его звучал устало, как будто он силой тащил себя, а теперь, когда его худшие опасения сбылись, сила оставила его.

– Может быть, проголосовали против посадки двух новых кораблей, а те готовы брать то, что им не принадлежит.

– Куда теперь? – нарушил я наступившее молчание.

– Вниз, – указал Лугард на туннель. – Там есть база.

Я ожидал, что Аннет возразит, но она медленно встала и подошла к медицинской сумке. Лугард протянул руку.

– Помоги мне встать, – приказал он. – Мы сможем использовать тележку. Нужно нагрузить её.

– Это продовольствие?

– Да.

Я помог ему подняться, и он секунду-две опирался на меня, прежде чем перенести свой вес на ногу. Очевидно, это ему удалось, и он сделал, прихрамывая, один-два шага. Но по сжатому рту видно было, чего это ему стоило. Пока Аннет заботилась о близнецах, остальные грузили тележку. Я подумал, что вскоре её придётся разгрузить и посадить туда Лугарда, а может, и близнецов. Тед и я ухватились за верёвку, Гита подставила плечо Лугарду. Аннет понесла Дагни, прижавшуюся к ней с закрытыми глазами под действием успокоительного, а Эмрис и Сабиан вели с собой Дайнана. Айфорс ковылял у тележки, придерживая груз одной рукой. Мы двигались с частыми остановками, и наконец я убедил Аннет положить Дагни на тележку. Но взамен она взяла с тележки узел. Больше Аннет не пыталась спорить. Думаю, она всё ещё не верила Лугарду и в глубине души сердилась, что не может выйти и доказать свою правоту.

Дважды нам попадались боковые туннели, здесь потоки лавы разделялись. Но Лугард всегда указывал на главный туннель. Он тяжело дышал, струйки пота образовали полоски на его покрытом грязью лице. Иногда он начинал дышать ртом. Но остановки объявлял я, а он ни разу ни на что не пожаловался. Мы уже больше двух часов находились под землёй. Сделали более продолжительную остановку и поели. Я видел, как смотрит Аннет на еду, и догадывался, о чём она думает. Она не верила, что это могло произойти, произошло с того самого утра, когда она сама намазывала этот хлеб джемом – и джем она сама варила и хранила в шкафу в своём доме в Кинвете. Существует ли ещё Кинвет?

Лугард лишь делал вид, что ест, но дети были голодны и съели всё, что им дали. Не уменьшить ли порции? Сколько нам ещё предстоит оставаться в пещере? Лугард захватил припасы: еду, воду, но… А что мы увидим, выйдя наружу? Допустим, беженцы покончили – мой разум не мог с этим смириться, и я заставлял себя смотреть в лицо жестокой правде – покончили с жителями Бельтана? Лучше ли нам оттого, что мы избежали общей гибели? Но, очевидно, Лугард считает, что у нас есть шанс выжить, иначе он не затеял бы это. Отодвинув еду почти нетронутой, он рылся в кармане куртки. И извлёк свою дудочку. Аннет рядом со мной шевельнулась, но сдержалась. Может, она собиралась возразить? Но если и так, то передумала.

И вот в глубине пещеры, вдали от внешнего мира, Лугард заиграл. И его волшебная музыка влила в нас уверенность и надежду. Я сам чувствовал, как успокаиваюсь; вихрь мыслей замедлился, я снова поверил. Во что именно, я не мог бы сказать, но я верил в правоту правого, в то, что человек может надеяться и в надежде обрести истину. Я никогда не забуду этот миг, хотя никак не могу вспомнить мелодию. Эти чувства всегда во мне, и я сожалею, что мелодия больше не согреет меня: хоть мы многое испытали в этот день, судьба готовила нам ещё более тяжёлые удары.