Кровавая жертва Молоху - Оса Ларссон

– Служители церкви недолюбливают таких, как ты, – сказала Анна-Мария, чтобы развеселить его. – Совсем недавно Мари Аллен в лаборатории Рюдбека обнаружила, что черепа святой Биргитты и ее дочери Катарины в раке в монастыре Вадстена принадлежат людям, не состоявшим в родстве.

Похъянен радостно закряхтел – по звуку это напоминало мотор, никак не желающий заводиться.

– Кроме того, возраст этих двух черепов отличался на двести лет, – закончила Анна-Мария.

– Бог ты мой! – воскликнул Похъянен. – Отдайте святые мощи собакам.

– Вид у нее умиротворенный, – проговорила Ребекка. – Как ты думаешь, она спала?

– Все мертвецы выглядят умиротворенными, – сухо заметил Похъянен. – Какой бы болезненной ни была смерть. Перед тем как наступает окоченелость, все мускулы, в том числе и лицевые, переходят в расслабленное состояние.

Тень пробежала по лицу Ребекки. Похъянен мгновенно отметил это.

– Ты думаешь о своем отце? – спросил он. – Перестань. Если у него было спокойное лицо, значит, он был спокоен. Такая вероятность в любом случае существует. Так вот. Многие раны не совместимы с жизнью.

Он указал на рану между пупком и лобком Суль-Бритт.

– Вот этот удар продырявил брюшную аорту – ту, которую перерезали самураи, когда делали себе сеппуку[11]. В сердечном мешке кровоизлияние – если хотите, могу предположить, что туда пришелся первый удар. Осмотр ран показал остатки ржавчины – в этом я почти уверен, могу послать на анализ, если хотите.

– Стало быть, старые вилы… – подытожила Ребекка.

– Да и вряд ли существуют новые. Разве ими сейчас пользуются?

– А лежала она в кровати, – начала Анна-Мария.

– Да, почти на сто процентов. Мы еще не переворачивали ее, но некоторые удары прошли сквозь тело – например, вот здесь, у ключицы. На матрасе аналогичные повреждения.

– Стало быть, убийца стоял над ее кроватью, – продолжала размышлять вслух Анна-Мария. – Или рядом. Это тяжело физически.

– Очень тяжело, – согласился Похъянен. – Особенно когда удар приходится на кость. Но если ты делаешь такое, это в каком-то смысле припадок безумия. В организме гуляет адреналин. Ты в состоянии безумной ярости – или радости, почти экстаза. Именно из-за этого тормоза не срабатывают. Человек продолжает наносить удары, хотя жертва уже мертва. Очень часто это признак психического нарушения.

– Само собой, мы уточним в психбольнице, не выпускали ли они кого-нибудь в последнее время, – сказала Анна-Мария.

В следующую секунду она прикусила язык. Проклятье, язык мой – враг мой! Ребекка находилась в этой самой психиатрической больнице на принудительном лечении. У нее был такой острый психоз, что ее лечили электрошоком. Она страдала галлюцинациями и кричала. Это случилось после того, как Ларс-Гуннар Винса застрелил своего сына и застрелился сам. Анна-Мария никогда не говорила с Ребеккой на эту тему. Все это было совершенно невозможно. Она даже не подозревала, что людям до сих пор назначают электрошок, как в фильме «Пролетая над гнездом кукушки». Ей казалось, что это ушло в далекое прошлое.

– Что-то тихо стало, – рассмеялся Похъянен.

В эту секунду зазвонил мобильный телефон Анны-Марии. Она ответила, испытав облегчение, что телефон выручил ее из неловкой ситуации. Звонил ее помощник Свен-Эрик Стольнакке.

– Я думал, пресс-конференция будет завтра утром, – начал он с места в карьер.

– Так и есть, – подтвердила Анна-Мария.

– Да? Тогда встает вопрос: почему фон Пост стоит в конференц-зале и болтает с компанией журналистов?

Анна-Мария сдержалась и не произнесла вслух: «Какого дьявола!»

– Сейчас приду, – буркнула она вместо этого и закончила разговор.

– Ты огорчишься, – сказала она Ребекке.

«Какая встреча! – подумал районный прокурор Карл фон Пост, увидев, как инспектор полиции Анна-Мария Мелла и Ребекка Мартинссон вылезают из машин. – Глупые курицы!»

Ребекка Мартинссон. Несколько лет прошло с тех пор, как она появилась в городе и стала совать свой нос в его расследование по делу об убийстве Виктора Страндгорда. Едва спустившись по трапу самолета, она уже возомнила о себе черт знает что. Успешный адвокат из фирмы «Мейер и Дитцингер». Как будто это имеет какое-то значение! Ее бойфренд был совладельцем фирмы. Сразу ясно, как она получила эту работу. Но пресса, эти проклятые журналисты, пришли от нее в восторг. Когда убийство было раскрыто, о Мартинссон кричали все газеты. Его же выставили полным идиотом, взявшим под стражу не того человека. После этого он так надеялся, что избавится от нее, но не тут-то было. Вместо этого она переехала в Кируну и начала работать прокурором. Вместе с этой карликовой Меллой они ковыляли от одного расследования к другому, занимались убийством Вильмы Перссон и Симона Кюрё. Просто чудо, что преступника удалось поймать! Но пресса – опять эти проклятые журналисты – описала ее как новую Модести Блейз[12].

Сам он год за годом честно занимался пьяными водителями, угоном скутеров и домашними ссорами. В принципе. Было и одно убийство, nota bene. Мужик из Харальдса, который укокошил по пьянке субботним вечером собственного брата.

Карл фон Пост застрял на должности прокурора в Лапландии. И во всем были виноваты они – эта чертова Модести Блейз и Мелла, ее послушная собачка на поводке. Черта с два ему дадут престижную работу в крупной адвокатской фирме в Стокгольме. Однако он принял решение. Теперь все изменится. Настала пора прославиться и фон Посту, о нем тоже напишут. Такое скандальное убийство – как раз то, что нужно. А Мартинссон обойдется. И он позаботился о том, чтобы дело передали ему. Этой парочке не удастся забрать его назад, скоро они это поймут.

Карл фон Пост обернулся к собравшимся журналистам. Все смотрели одним глазом в свои смартфоны, сканируя Твиттер и Flashback[13] в поисках чего-то новенького. Включились микрофоны. «Экспрессен» и «Афтонбладет»[14] послали на пресс-конференцию своих постоянных внештатных корреспондентов. Репортеры NSD и «Норрботтенс-Кюрирен»[15] болтались в коридоре у выхода в зал в надежде ухватить за рукав кого-нибудь из знакомых. Парни со шведского телевидения и Четвертого канала водили по залу своими гигантскими камерами. Но были здесь и такие, кого он вообще не знал. Все вели себя покладисто, стараясь договориться с ним о дополнительном времени после того, как закончится официальная часть конференции.

– Пять минут, – произнес Карл фон Пост, делая жест в сторону стоящих ровными рядами стульев в конференц-зале, и поспешил выйти, чтобы поговорить с Ребеккой и Анной-Марией без посторонних ушей.

Анна-Мария Мелла шагала навстречу Карлу фон Посту. Прокурор замедлил шаг, не желая показать, что нервничает. Однако она успела увидеть через стеклянную дверь, как он почти бегом кинулся к выходу. Ребекка слегка отстала.

– Привет, – поздоровался фон Пост и улыбнулся. – Хорошо, что вы пришли. Я слышал, что вы были у судмедэксперта. Может быть, проведем краткий брифинг о том, что он сказал, чтобы…

– Послушай, – оборвала его Анна-Мария. – Я на волоске от инсульта. Так что если ты можешь сказать благословенные слова, чтобы успокоить меня…

– Что ты имеешь в виду?

– Что я имею в виду?!

Анна-Мария вскинула руки, а затем опустила их себе на голову, словно желая помешать ей взорваться.

– Ты созвал пресс-конференцию. Сейчас. Я уже ее объявила. Она была назначена на завтра на восемь утра.

Фон Пост сложил руки на груди.

– Сожалею, что все случилось так быстро. Разумеется, я должен был известить тебя об изменении времени. Я возглавляю следствие и считаю, что чем скорее мы поговорим с прессой, тем лучше. Сама знаешь, что иначе получится. Наши сотрудники за вознаграждение допустят утечку информации. А журналисты напридумывают с три короба, чтобы повысить тиражи своих газетенок.

– Не надо объяснять мне, как работать с прессой. Возглавляешь следствие! Его возглавляет Ребекка.

Фон Пост перевел взгляд на Мартинссон, которая подошла к ним и встала рядом с Анной-Марией.

– Нет, не она, – холодно возразил фон Пост. – Так решил Альф Бьернфут.

Альф Бьернфут был главным прокурором округа. Когда Ребекка бросила работу адвоката и перебралась в Кируну, именно он уговорил ее попробовать себя в прокуратуре.

Анна-Мария открыла было рот, желая сказать, что Бьернфут ни за что бы так не поступил, но сдержалась. Само собой, фон Пост не решился бы прийти сюда и взять дело в свои руки по собственному почину. Он же не дурак. То есть, конечно, дурак, но не до такой же степени.

Ребекка кивнула, не произнеся ни звука. Повисла пауза, которую прервал Карл фон Пост:

– Ты слишком близка к убитой. Альф попросил меня взять это дело.

– Я не знала ее лично, – ответила Ребекка.

– Нет, но вы жили в одной деревне. Рано или поздно в ходе расследования появится кто-то, кого ты знала. Ситуация непростая. Ты должна понять. Бьернфут не мог допустить, чтобы ты вела это дело. Слишком велик риск пристрастного отношения.