Обидеть каждый норовит - Vladarg Delsat

— Цыть! — ввернул давно изученное иностранное слово Альбус. — А то я вас за моего мальчика огнем поджарю! Вот вырастет мальчик… девочку себе уже нашел, такая прелестница… хи-хи-хи, — что нарисовало директору воображение, было неясно. — И будут они любиться… Люблю смотреть, как любятся, — признался Дамблдор.

— Что вы такое говорите? — возмутилась какая-то дама, но сразу же замерла под прицелом Старшей палочки.

— Да! Надо будет им маховик как-нибудь выдать! — решил Альбус. — Тогда они быстрее любиться смогут! Какая мудрая идея! — обрадовался он. Встав и шагнув к сейфу, Дамблдор оступился и упал, сразу же блаженно захрапев.

— Нет, я понимаю, месть! — возмутилась все та же дама. — Не скажу, что не имеет право! Но не так же!

— Надо Фоукса выпустить, — поняла Шляпа. — Он отнесет Альбуса к специалистам, точно говорю.

Портреты погрузились в напряженное молчание, а где-то в подземельях Северус пытался выгнать факультет на уроки, клятвенно заверяя в том, что Поттер ушел. Чем «золотой мальчик» сумел так запугать школьников до пятого курса включительно, Северус не понимал, но решил себя вести с ненавистным Поттером поосторожнее. Жить, все-таки, хотелось, а, учитывая, что половине факультета пришлось сменить одежду, герой действительно был страшен.

Факультет Гриффиндор увидел главное: если орать и бить все вокруг, то дадут то, чего хочется. Хогвартс ждали потрясения…

Часть 9

После завтрака отправились на уроки. Точнее, с уважением и некоторым страхом поглядывавшая на Добрыню мисс Кристал отвела их к кабинету чар. Первачков было четверо, поэтому потеряться они, по мнению девушки, не могли. Богатырь мог бы ее разочаровать, но теряться не любил в принципе, да и с девочкой на руках теряться было сложно, а отпускать Ягу мальчик не хотел, ибо стоит отвернуться… Басурмане же кругом. Яга наслаждалась, слегка помогая богатырю чарами.

— Ты не бойся, — сообщила девочка старосте. — Богатыри девок не обижают.

— Это точно, — ответил Добрыня, поворачивая в класс, — тем более, руки заняты, а женилка еще не отросла.

— Женилка? Что это такое? — заинтересовалась Пенелопа, заставив богатыря остановиться. С незнанием анатомии Добрыня встречался впервые.

— Основной орган, которым думают мальчики, — разрешила сомнения богатыря Яга, заставив задуматься уже старосту.

В первый раз, как им объяснили, урок с деканом будет проходить без барсуков, что Добрыню порадовало, ибо нрав этих зверей он знал. Усевшись так, чтобы Ягу точно никто не обидел, но не мешая ей обижать того, кого захочется этой милой девочке, богатырь приготовился учиться, то есть широко зевнул. Зевать пришлось еще трижды, пока профессор, наконец, не пришел. Следующая часть лекции для Добрыни звучала примерно так:

— Бурум-бурум-бурум-палочка, шир-фир-мыр-волшебство, ш-ш-ш-бурум, — ибо богатырь в слова не вслушивался, а зачем орать то, что колдуешь — от его внимания ускользало. Переглянувшись с девочкой, богатырь заснул, но тихо, как в дозоре, и с открытыми глазами.

Филиус Флитвик видел глубокую задумчивость мистера Поттера, поэтому не решился того отвлекать от дум, а то вдруг у него реакция аналогична той, что на голод? Поэтому профессор вперил взгляд в магглорожденную, которой было скучно, а Яга решала в этот момент, что сделать с деканом, чтобы стало веселее. На сытый желудок думать было лень, потому ведьма сотворила просимый Люмос, заставив тот летать по сложной траектории. Профессор не выходил из состояния глубокой задумчивости вплоть до конца урока. Так и закончился первый урок чар, при этом, загипнотизированный полетом огонька Филиус пришел в себя только к вечеру, как раз тогда, когда с него стирали пыль замковые домовики.

Следующий урок обещал быть более веселым, ибо какая же ведьма не любит зелий? Добрыню никто не спрашивал, поэтому богатырь вполне спокойно донес девочку до подземелий. Все бы закончилось вполне спокойно, не окажись на пути Добрыни старший Малфой. Глаза богатыря сверкнули, он начал решать сложную задачу — куда положить Ягу так, чтобы никто не обидел, пока он будет бить белобрысого. Работа мысли отразилась на лице старшего Малфоя, немедленно удалившегося в сторону выхода. Он двигался величаво и спокойно, со скоростью богатырского коня на рысях, поэтому бегать за мужчиной Добрыня не стал, внеся милое создание в кабинет зельеварения.

— Как-то здесь мрачно, — прокомментировал богатырь. — Это что, пыточная? Да у нас в пыточной попросторней будет…

— Здесь варят зелья… — задумчиво ответила Яга, пытаясь обнаружить вытяжку, которая не обнаруживалась даже чарами. — Хотя я уже в этом сомневаюсь.

— Этого профессора бить уже можно? — тактично поинтересовался Добрыня, на что девочка не слишком уверенно кивнула. Личность местного зельевара в голове не нашлась, потому Яга на всякий случай покрыла себя вариантом защитного комплекта, потом подумала еще немного и сделала то же и с мальчиком.

— Защитный комплект, — прокомментировала девочка в ответ на вопросительный взгляд. — Предчувствие у меня странное, как… Помнишь Милавицу кто-то подпоил? Вот примерно такое…

— Тогда защита нелишней будет, да, — богатырь вспомнил огромный дымный гриб, вставший над лесом, понимая, что, если и здесь такой же неуч, то убежать никто не успеет. — Думаешь, то же самое?

— Ну сам смотри, — вздохнула Яга. — Вытяжки нет, ткани нет, по стенам ингредиенты ползают. Пусть в банках, но ползают же! Одно неловкое движение…

— И вы отец, — вспомнил шутку Муромца Добрыня, на что девочка только тяжело вздохнула. Богатырь — что с него взять?

— Мистер Поттер! Наша новая знаменитость! — заявил чем-то похожий на ворона, живущего на помойке, профессор.

— Ага! Это я! — широко улыбаясь, ответил Добрыня, старательно держа на лице выражение, соответствующее дебильности средней степени. Присутствовавшие в кабинете дети моментально отмигрировали как можно подальше от богатыря, что свидетельствовало о развитом инстинкте самосохранения.

— Что будет, если я смешаю… — решил размазать ученика по поверхности планеты профессор Снейп, игнорирующий существование инстинкта самосохранения, но тут включилась Яга, к своему удивлению обнаружившая, что мужчина свои мысли не защищает никак. — Смешаю… Смешаю… Смешаю… О полынь моя! — запел профессор. Голос у него оказался гораздо лучше внешности, по крайней мере, слухом он обладал.

Пока профессор зельеварения пел про технику безопасности, как-то умудряясь не выбиться из размера, Добрыня пытался вернуть на о…шарашенное лицо предыдущее выражение. Получалось не очень хорошо, а когда Снейп пошел плясать что-то