Твое нежное имя - Гвендолин Кэссиди

– Вы опять притихли, – заметил Том. – Не стоит так беспокоиться о случившемся. Будем надеяться, – у этих двоих все сложится хорошо.

– Да, конечно, все будет в порядке. – Мэри изо всех сил старалась, чтобы в голосе звучали оптимистические нотки. – Особенно если они будут жить отдельно.

– Я же сказал, что поговорю с Джоном, – сказал Томас с легким раздражением. – Большего сделать не могу.

– Понимаю. Ведь за квартиру будет платить Джон, поэтому он сам должен решать. Только…

Мэри оборвала фразу, спохватившись, что сказала слишком много. Джун не поблагодарит сестру за вмешательство, если у нее с женихом возникнут трудности. Слишком охотно Джон принял предложение матери.

– Завтра у вас, наверное, трудный день? – спросила Мэри, меняя тему.

– Заседание правления, – последовал краткий ответ. – Будем решать несколько принципиальных вопросов.

– Ваш отец еще принимает какое-нибудь участие в делах?

– Нет. Он отошел от всего.

Мэри спросила, тщательно подбирая слова:

– Возможно ли полное выздоровление?

– Если говорить о параличе, то он постепенно пройдет, но ведь у отца еще больное сердце. – Голос Томаса казался лишенным всякого выражения. – Врач дает ему от силы год.

Только сейчас Мэри в полной мере оценила нежелание Томаса волновать отца; и еще более безответственным после этого сообщения выглядело поведение Джона. Джун тоже далеко не безгрешна, но Джону нет никаких оправданий.

Когда подъехали к дому, время уже приближалось к полуночи. Машины Джона не было видно, свет в доме не горел: следовательно, Джун еще не вернулась.

– Наверняка попали в аварию! – в панике воскликнула Мэри. – Ведь они уехали намного раньше!

– Если бы это произошло, мы бы обязательно увидели их на дороге, – успокоил Томас. – Просто свернули в сторону и где-нибудь остановились. – Он выключил двигатель. – Если хотите, я подожду их возвращения.

Доводы Тома не подействовали. Мэри изнывала от беспокойства и с радостью приняла его предложение. Она не смогла бы уснуть, пока не объявятся эти двое.

Девушка сварила кофе и принесла в гостиную. Томас, уютно устроившийся в любимом отцовском кресле, лениво перелистывал журнал и, видимо, чувствовал себя как дома. Мужчина встал и взял у Мэри чашку с кофе.

– Они будут здесь с минуты на минуту, – заверил Тэчер вконец расстроенную хозяйку и угрюмо добавил: – Ох, и скажу я Джону пару ласковых…

– А я добавлю кое-что для Джун. – Мэри одновременно испытывала гнев и тревогу. – Видит Бог, сегодня они пообщались достаточно!

– Джон никогда не знал, что значит достаточно, – сухо заметил Томас. – Кажется, то же относится и к вашей сестре. Если их брак продлится больше года, это станет чудом. Они слишком похожи.

– Но ведь говорят, что противоположность привлекает, а похожесть примиряет, – спокойно сказала Мэри, стараясь не показать, как больно ее задело замечание Томаса.

– Это не относится к случаям, когда люди считаются только с собой. В любом партнерстве приходится не только брать, но и давать.

– У вас может сложиться невысокое мнение о собственном брате, но Джун вы совсем не знаете, – запротестовала Мэри.

Томас пожал плечами.

– Здесь не надо быть семи пядей во лбу. Ваша сестра получает то, что хочет, когда хочет, где хочет, и ей все равно, что кому-то от этого может быть плохо…

– Неправда!

– Нет, правда. И вы это знаете. Во всей этой истории о вас Джун не думала ни секунды.

Глаза Мэри заполыхали изумрудным огнем.

– Думаю, вам лучше уйти, – еле сдерживаясь, сказала девушка.

– Вы прячете голову в песок, – не собирался сдавать позиции Том. – Я не утверждаю, что в вашей сестре нет ничего хорошего. Может, она лучше Джона. Но у всех свои недостатки.

– Вы меня изумляете, – с сарказмом произнесла Мэри. – Неужели недостатки есть и у вас? Интересно, в чем же они заключаются?

– Один из них – раздражительность. – Тэчер не скрывал, как сильно раздражен сейчас. – Если бы я ошибался в Джун, она была бы здесь, а не занималась любовью в машине, пока вы с ума сходите от беспокойства.

Мужчина молниеносно перехватил занесенную для пощечины руку и сжал мертвой хваткой.

– Я уже говорил вам, что произойдет, если вы посмеете снова это сделать! Поверьте, я не шутил!

– О, вполне верю! – Презрение в полной мере относилось и к ней самой. Нельзя распускаться. Усилием воли, подавив негодование, девушка взяла себя в руки. – Только, ради Бога, уйдите, – сквозь зубы произнесла вконец издерганная Мэри.

Выражение лица Томаса стало решительным.

– Я уйду после того, как выскажу этой парочке все, что я о них думаю, и ни минутой раньше!

– Это не вам решать! – Мэри сразу утратила с таким трудом восстановленное самообладание. – Оставьте в покое Джун. Это наш дом, и я хочу, чтобы вы немедленно ушли отсюда!

Ответить на этот выпад Томасу помешала захлопнувшаяся входная дверь. Чертыхнувшись, Тэчер отпустил запястье Мэри. В гостиную просунулась голова Джун, судя по всему, девушка не считала себя виноватой.

– Я думала, вы давно уехали, – сказала она, обращаясь к Томасу.

Не на шутку рассерженный, мужчина резко поднялся на ноги.

– Мы дожидались вашего возвращения. Где Джон? И где, черт побери, вы были?

– Джон уехал домой. А что? Всего на минутку остановились полюбоваться луной, – вызывающе ответила Джун. – Разве мы должны спрашивать разрешение?

– Нет, не должны! – Лицо Мэри пылало от гнева. – Томас, приберегите ваше мнение для брата! Здесь я хозяйка и справлюсь сама, благодарю вас!

– Конечно, справитесь. С тем же успехом, что все четыре года, – негромкие слова больно отозвались в душе Мэри. – Если бы получше держали ее в руках, этой ситуации просто не возникло бы! – Томас перевел взгляд на Джун, но внезапно пожал плечами, и жест этот был красноречивее всяких слов. – Счастливо оставаться!

Джун посторонилась, чтобы дать дорогу.

– Пока, братик, – дерзко ответила она.

Мэри оцепенела, но Тэчер пропустил выпад мимо ушей. Секунду спустя дверь хлопнула, и сестры остались вдвоем.

Младшая осторожно сказала:

– Наговорил кучу гадостей… Он опять пытался убедить тебя, что свадьбы не должно быть?

– Нет! – Мэри еще не могла прийти в себя после обвинений Томаса; только объяснений с Джун недоставало… – Как тебе не стыдно! – напустилась она на сестру. – Что о тебе люди подумают!

– Подумаешь, остановились поцеловаться на ночь… – В голосе Джун не было ни капли раскаяния. – Что здесь такого?

– Вы уже достаточно нацеловались! Видела бы свою спину – вся перепачкана травой! Ты хоть понимаешь, что платье вконец испорчено?