Цена бесчестья - Чингиз Абдуллаев

Он прилетел в Париж поздно ночью и приехал в отель почти под утро. Ещё не так много людей знали об этом отёле, и он решил, что может позволить себе остаться в «Лотти». Все равно профессионалы, которые следовали за ним по пятам, вычислят его в Париже в тот самый момент, когда он неизбежно захочет встретиться с супругой Бориса Каплуновича. На их месте он бы сделал именно так.

Он умел спать по паре часов на протяжении нескольких дней и чувствовать себя достаточно хорошо для любой работы. В полдень он вышел из отеля. Дронго хорошо знал улицы вокруг «Лотти» и поэтому довольно быстро миновал два квартала, чтобы остановиться у телефонной будки. Карточку для телефона он приобрёл в аэропорту. Вставив карточку, набрал номер Эдгара Вейдеманиса. Тот должен был включить мобильный телефон ровно в двенадцать тридцать. На часах было двенадцать тридцать две. Эдгар ответил почти сразу.

— Здравствуй, — сказал Дронго, — они сумели вычислить меня в Риге. Оказывается, Александр перед этим звонил Каплуновичу.

— Я знаю. Нам сообщил об этом Борис Самуилович. Как у тебя дела?

— Уже в Париже.

— Понял. Мы пытаемся все проверить, но, судя по всему, с тобой работают очень квалифицированно. Это профи.

— Я понял. Попытайтесь что-нибудь узнать. Поговори ещё раз с Каплуновичем. Лучше не у него в офисе.

— Сделаю.

— До свидания. — Они знали, когда он позвонит в следующий раз. Эдгар отключил аппарат.

Дронго набрал номер телефона дочери Каплуновича. Она почти сразу ответила. Девочка говорила с неуловимым французским акцентом, как обычно говорят дети, воспитывающиеся за рубежом.

— Алло, я вас слушаю.

— Здравствуйте, Алла. Ваш отец должен был вас предупредить. Я хочу поговорить с вашей матерью.

— Да, я знаю. Мне сказали. Позвоните через полчаса, я буду рядом с ней.

— Только никому не говорите о моем звонке.

Он вышел из телефонной будки и прошёл в небольшое кафе, находившееся напротив. Заказал себе чашку чая с молоком. Полчаса пролетели незаметно. Он снова поднялся, оставил деньги на столике, прошёл в телефонную будку. Снова набрал известный ему номер. На этот раз ответила сама Кира Логутина:

— Алло, слушаю вас.

— Я приехал по просьбе вашего мужа.

— Да, я в курсе. Что я должна сделать?

— В каком отёле вы обычно бываете?

— Я вас не поняла…

— В какой отель вы можете приехать, чтобы выпить кофе или встретиться с подругой?

— Обычно езжу в «Георг Пятый» или в «Плазу».

— На авеню Монтеня?

— Да.

— Тогда я буду ждать вас в «Плазе». Приезжайте в отель и пройдите в ресторан. Будет хорошо, если вы приедете не одна, а с дочерью или подругой. У портье вас будет ждать записка. Я сниму номер в отёле и буду вас там ждать. Вы меня слышите?

Я должна подняться к вам в номер? — нервно уточнила Кира.

— Вы можете не беспокоиться. Я приехал по поручению вашего мужа.

Сделаем иначе, — решила Кира, — я приеду в «Плазу» не одна, а с двумя своими телохранителями. Предупреждаю, что они очень подготовленные люди. Один останется в кафе, а второй поднимется вместе со мной в номер. И будет сидеть рядом с вами. Только в этом случае я приеду. Хочу вам сообщить, что они оба будут вооружены, а с дочерью я не приеду.

— Согласен, — сразу сказал Дронго, — но вы напрасно мне не доверяете.

— После того как пропала моя младшая сестра, я никому не доверяю, — сухо отрезала Кира, — когда нам приехать?

— Сегодня в пять. Традиционный чай в пять часов…

— Это у англичан традиционный, — возразила Кира, — а у французов это самое мёртвое время. Они собираются в семь или в восемь вечера. Но я приеду в пять. И учтите, что ещё несколько наших охранников будут точно знать, где я нахожусь.

Я буду вас ждать, — согласился Дронго, улыбнувшись. Она полагает, что он не знает разницы между французскими и английскими правилами. Он положил трубку, достал карточку и вышел из будки. Вернувшись в отель, он узнал номер телефона в «Плазе». Обычно номера были с большим количеством нулей, чтобы их можно было легко запомнить. Например, в «Бристоле» или в «Крийоне» номер заканчивался нулями, а в «Принце де Галле» вообще четырьмя семёрками. Но в «Плазе» был достаточно интересный и запоминающийся номер. Первые две цифры обозначали индекс города, следующие могли обозначать примерный район, а шесть последующих были собственно номером отеля. Поэтому номер все равно легко запоминался. Ноль один, пятьдесят три, шестьдесят семь, шестьдесят шесть, шестьдесят пять. При этом все звонившие во Францию знали, что в случае набора кода страны первый ноль набирать не следует.

Ему пришлось снова выйти из отеля и пройти в другую сторону, чтобы заказать себе номер в отёле «Плаза». Когда ему сообщили цену за одноместный номер, Дронго чуть поморщился. Цена была просто запредельной. Шестьсот пятьдесят это было слишком много за получасовой разговор с Кирой Логутиной. Но другого выхода не было. Он продиктовал номер своей кредитной карточки и положил трубку. Ему всегда не нравилось тратить деньги своих клиентов, даже если они были такими богатыми, как Борис Самуилович.

Дронго повернул в очередной раз к своему отелю. В этом квартале он знал не только каждую улицу, а каждый дом, каждый магазин. Это был один из самых любимых его городов. Он хорошо помнил, как впервые попал сюда много лет назад, когда само слово «Париж» было символом чужой жизни, куда попасть было почти невозможно. Его первый визит был во многом смешным и поучительным. Потом он много раз бывал в этом удивительном городе. Прежний, почти мальчишеский восторг сменился любовью к этому городу, его набережным, его просторам, его людям. Он любил часами гулять по городу и однажды даже поставил своеобразный рекорд, пройдя пешком от улицы Риволи с востока до района Дефанс на крайнем западе столицы.

Раньше Париж вызывал только радость и восхищение. Теперь, прибывая в этот город, он часто испытывал грусть и некое чувство недоумения. В его душе присутствовали ностальгические мотивы по прежнему Парижу, более спокойному и узнаваемому городу, который неуловимо менялся. И не всегда в лучшую сторону. На Елисейских Полях уже трудно было увидеть настоящих французов. Зато прибывшие гости заполняли рестораны и кафе, лежали на скамейках и прямо на тротуарах. Теперь здесь было гораздо больше арабов, африканцев, латиноамериканцев, азиатов и, конечно, выходцев из стран бывшего Восточного блока. Франция буквально задыхалась от нашествия незваных гостей, которые в конечном итоге спровоцировали погромы в парижских предместьях, ставшие предвестниками грозной бури, поднимавшейся над всей Европой.

Он вернулся в отель, поднялся в свой номер и сел у окна, глядя на небольшой внутренний дворик. До встречи ещё было много времени. Не следовало торопиться, в отель, находившийся на авеню Монтеня, можно прибыть за час до появления там Киры Логутиной.

Что он имеет на сегодняшний день? Из дома вышла и пропала молодая женщина. Она не взяла свою машину, что было бы логично, не забрала личных вещей и даже косметику или бельё, без которого ей, должно быть, очень трудно. Вполне возможно, что её уже нет в живых и все переезды госпожи Логутиной через Берлин — всего лишь умелая имитация. Такое вполне возможно. Но деньги она снимала сама. Это первый факт. И звонила своему другу. Он мог бы догадаться, если бы это была другая женщина. Второй факт. Однако она не позвонила своей старшей сестре, прибыв в Париж. А ведь очень любила её и доверяла Кире. Факт не в их пользу. И наконец молчание столько дней. Затянувшееся молчание, когда не работают её кредитные карточки и она никому не звонит. Второй факт не в её пользу.

Плюс странные случаи с Оглобиным и Репниковым, очевидно убитыми теми умелыми ребятами, которые так не хотят оставлять его одного. Третий факт не в её пользу. Судя по минусам, у Веры Логутиной мало шансов остаться в живых и спрятаться где-то в Париже. Она молчит уже девятнадцать дней. Чего она ждёт? Или не ждёт? Здесь, в Париже, вся эта затея с её отъездом кажется авантюрой. Зачем убегать в Париж, где живёт её старшая сестра, любимые племянники и есть муж сестры, имеющий собственную службу безопасности, который был в состоянии обеспечить ей надёжное убежище? Или её убрали прямо в Париже? Ждали, когда она появится у сестры? Тогда все совпадает и все понятно. Она сбежала от своих преследователей к своей старшей сестре и попалась в Париже. Как там было у Юлиана Семёнова? «Пьяный воздух свободы сыграл с профессором Плейшнером злую шутку». Она взяла билет через Берлин, прилетела в Париж и была уверена, что здесь ей ничего не грозит. Возможно, сразу приехала к своей старшей сестре. И здесь её взяли. Только в том случае, если она улетала к сестре, Вера могла не думать о своей машине и оставленных в квартире личных вещах. У сестры она могла достать все, что ей было нужно. Это больше похоже на истину.