Свет между нами - Скотт Эмма

– Да, я все еще здесь, – многозначительно ответила я.

Черты его жесткого лица слегка смягчились, когда он услышал в моем голосе тихую решимость, но лишь на секунду. Затем он снова отгородился стеной.

– Хм. Должно быть, ты отчаянно нуждаешься в работе.

– А вот это не твое дело, – ответила я. – Однако я хочу получить эту работу и хочу выполнять ее хорошо. Так что еще? Мне запрещено обращаться к тебе. Нет, не так – мне запрещено существовать для тебя, пока я тебе не понадоблюсь. Что-нибудь еще?

Если Ною пришлось не по нраву мое неумение следить за своим языком, то он этого не показал. Возможно, ему, наоборот, такое по душе. Иначе я не понимаю, почему он не вышвырнул меня за дверь. «Вышвырнул меня? Да ему повезло, что я сама отсюда не ушла!»

– Да, что же еще, – протянул Ной. – Не надо бежать ко мне сломя голову, если я на что-то наткнусь или ушибу мизинец. Ясно?

– А если ты серьезно пострадаешь?

– Когда вонь моего разлагающегося трупа даст тебе знать о моем затруднительном положении, смело вызывай полицию.

Я закатила глаза.

– А если ты упадешь и ударишься головой? Или потеряешь сознание?

– В этом случае… – усмешка сошла с его лица, а колкий ответ так и не сорвался с губ. Ной уставился в стол… точнее, в никуда, поскольку стол он видеть не мог. – В этом случае дай мне поспать.

Мои напряженные плечи расслабились и поникли. Ной был язвителен и резок, а потом вдруг на него нахлынула боль, словно вода через щель в плотине.

– Я не смогу сидеть сложа руки и ничего не делать. Я не…

Ной вскинул голову, словно вырванный из забытья.

– Что? Нет, конечно, не сможешь, упаси тебя бог. Однако прибереги свою заботу, – его красивые черты снова исказила усмешка, еще более едкая, чем раньше. – Мне кажется, однако потом не припоминай мне это, что я уже пережил самое ужасное падение в своей жизни. Все, что от тебя требуется, – держаться подальше от меня. Справишься?

Я кивнула, но тут же опомнилась:

– Справлюсь.

– Хорошо, – Ной вдруг стал выглядеть невероятно уставшим. Даже измотанным. Тем не менее он изобразил фальшивый энтузиазм и хлопнул в ладоши.

– Поздравляю! Ты нанята. Приступишь к работе в понедельник с восьми утра, – ему пришла в голову какая-то мысль. – Ты вряд ли живешь рядом. Как далеко? Если ты живешь где-нибудь у черта на куличках и мне каждый день придется выслушивать оправдания, почему ты опоздала, то лучше давай прямо сейчас избавим друг друга от лишней мороки…

– Я живу в Гринвич-Виллидже.

– Тогда у тебя нет причин опаздывать. Никогда.

– Да, но… эм…

– Но что? Собеседование окончено. Можешь проваливать ко всем чертям. Мне еще нужно собрать пазл и пострелять по тарелочкам. Так что, если ты не против…

Я молчала, и Ной склонил голову набок.

– Юмор бедного слепца не по тебе? Я еще поработаю над ним.

Ной оставался сидеть в кресле, хотя я видела: ему не терпится уйти. Я чувствовала, что он не хочет при мне идти на ощупь, отказывается показывать и признавать свою слепоту.

– Ну? – рыкнул он. – Что?

– Думаю, нам стоит позвонить Люсьену.

– Зачем? Я с тобой закончил. Можешь обсудить с ним детали и подписать бумажки позже. Сейчас тебе лучше убраться поскорее из моего дома, пока я не передумал тебя нанимать.

– Просто… позвони ему. Или я позвоню сама.

Ной, вновь неприятно ухмыльнувшись, отмахнулся от меня и вынул из кармана штанов странного вида телефон.

– Позвонить Люсьену.

Я сидела, нервно теребя в ожидании руки. Радость от получения работы, хотя признаться, что в этот самый момент я не особо-то и радовалась, омрачалась еще и тем, что Ной был в десяти секундах от срыва.

– Люсьен, – гаркнул он в трубку. – Я закончил собеседовать… Не помню, как там ее зовут, но она отказывается уходить, пока я не поговорю с тобой. Ты в курсе почему?

Глаза Ноя расширились на сказанное Люсьеном, красивые черты лица исказились от ярости.

– По-моему, я совершенно ясно выразился по этому поводу. Множество раз! – Пауза. – Нет. Ты по-английски не понимаешь? Je vis seule et c’est[19], и это не обсуждается. Vous m’entendez[20]? Не обсуждается, черт тебя подери! – Ной ткнул на кнопку в телефоне и бросил его на колени. – Убирайся, – велел он мне, опустив взгляд.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Эм… Люсьен…

– Вон!

Я вздрогнула и поднялась. В эту секунду на мобильный пришло сообщение от Люсьена.

«Уже иду».

Я не собиралась сидеть тут и ждать его. Спустившись по лестнице вниз и оставив Ноя беситься в одиночестве, я встретила Люсьена на улице за дверью. На его лице было написано беспокойство.

– Шарлотта, надеюсь, он не сделал и не сказал ничего непростительного?

– Нет, но он в бешенстве. Нужно было сказать ему о моем проживании раньше.

– Я все улажу. Он тебя нанял?

– Да, но я что-то не в восторге, – фыркнула я. – Он обращался со мной, как с букашкой под своей ногой, но ненависти не выказывал. Однако он возненавидит меня, Люсьен, и уволит еще до начала работы.

– Это невозможно, – пожилой джентльмен по-доброму погладил меня по щеке. – Подожди меня здесь, пожалуйста. Десять минут.

Кивнув, я села на крыльце и, несмотря на теплый полдень, зябко обняла себя за плечи. И просидела так ровно десять минут. В какой-то момент мне показалось, что я слышу доносящиеся из дома крики, но я могла ошибаться – на улице было слишком шумно.

Наконец на пороге появился Люсьен. Его лицо было напряженным, однако по ступенькам он спустился с яркой улыбкой на лице.

– Все хорошо, ma chere. Первый этаж приберут, чтобы ты могла переехать сюда в выходные и в понедельник приступить к работе. Или тебе нужно больше времени, чтобы уведомить своего арендодателя и работодателя?

– Нет, не нужно, – ответила я. Душу охватило радостное волнение, несмотря на ужасное окончание собеседования с Ноем. Неужели это происходит на самом деле? Паршивые жилищные условия, ужасная работа, отчаянные усилия, чтобы держаться на плаву, – все это осталось в прошлом. По крайней мере, на какое-то время.

– Так что случилось? – спросила я Люсьена по дороге назад. – Ной теперь не против, чтобы я жила в его доме?

Он натянуто улыбнулся.

– Не то чтобы не против, но, уверен, он привыкнет к этой мысли.

Я закусила губу.

– Ради этой работы мне придется многое бросить. Я, конечно, рада избавиться от всего этого, но как только я это сделаю, назад пути не будет.

– Он тебе и не понадобится. Родители Ноя предъявили ему ультиматум, который я ему передал: позволить помощнику проживать вместе с ним или самому лишиться возможности проживать в этом доме.

– Значит, шантаж, – фыркнула я. – Неудивительно, что он взбешен.

Улыбка Люсьена погасла.

– Это для его же блага. Ты здесь, моя дорогая, для его же блага.

– Но наше собеседование прошло из рук вон плохо.

Люсьен остановился и серьезно посмотрел мне в глаза.

– Пока Ной не научится жить как слепой, а не как человек, который когда-то был зрячим, ему всегда нужен будет помощник. Его родители это понимают, я это понимаю, и Ной это тоже понимает. – Он улыбнулся и похлопал меня по руке. – И сейчас я безумно рад, что его помощником будешь ты.

Я выдавила слабую улыбку. Хотя бы кто-то из нас этому рад.

* * *

В поезде, по дороге в Гринвич, я прокручивала случившееся в голове, и все мои опасения блекли от предвкушения сказать Эмили, что я больше не буду снимать комнату в квартире. Больше никаких вечеринок, никаких выжиданий, когда же освободится ванная, никаких пробуждений под звуки плотских утех. Я буду свободна от всего этого, и у меня будет достаточно времени и денег, чтобы попытаться снова найти свою музыку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Моя музыка.

Моя скрипка.

Я забыла скрипку у Ноя.

Я никогда не оставалась без своей скрипки, никогда. Это «Самуэль Истмен», совсем не дешевка. Родители много работали, чтобы скопить денег на нее и подарить мне четыре года назад в качестве подарка на поступление в Джульярд. Меня охватила неконтролируемая паника.