Как вырвать киту коренной зуб - Мария Поледнякова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поезд остановился на мосту в заснеженном предгорье. Внизу текла река, только по краям проглядывали островки льда. Анна была бы не против, если б они простояли здесь добрый час. Неплохо бы продлить эту случайную «переменку» между тем, что было и что ждет ее впереди. Она ведь не может ставить Индржиху в вину, если он все подчиняет профессиональному интересу. Он боится, что Вашек станет ему в этом мешать, и тем не менее вчера сам предложил ей съехаться, объединив обе их квартиры в одну большую. Анна ничего на это не сказала.
Как ей объяснить Индржиху, что играющий в хоккей сторож более притягателен для мальчика, чем он? Куда уж Индржиху до него (при этом сравнении Анна улыбнулась)! Но как Спартак он что-нибудь да стоит! Сцены военных сражений и боев гладиаторов – все это наверняка захватит Вашека. Надо взять его на генеральную репетицию. Он увидит в Индржихе героя. Хорошая мысль. Анна блаженно потянулась, и в этот момент поезд тронулся.
Иней все еще держался на замерзших ветвях, по земле стелился густой туман. Дорога на вокзал вела по аллее заиндевевших деревьев. Любош знал здесь каждый поворот и несколько витков серпантина проехал, выключив скорость. Нажал на клавиш приемника и прослушал известия.
– Что ты скажешь, Вашек, если бы я вдруг посватался к твоей маме?
Вашек вздрогнул.
– Ты хочешь попытаться?
– Я это сделаю, – твердо сказал Любош.
Вот это да! Вашек просиял от счастья.
– Тебе нравится мама?
– Ты мне нравишься.
Вашек кивнул и с серьезным видом признался:
– Ты мне тоже.
Больше они не говорили, и Вашек принялся размышлять о новой жизни, которая теперь у него начнется. Но когда вот-вот уже должна была показаться станция, его вдруг одолели сомнения. И, выходя из машины, он решил все-таки предупредить Любоша.
– Любош, действуй осторожно!
– Что? – переспросил тот, ухватив Вашека за руку.
Они направлялись вдоль забора к открытой деревянной калитке, ведущей на перрон.
– Да с этим сватовством. Мама ни о чем таком слышать не хочет. – Остановившись, он глянул на Любоша – не отпугнул ли его? – Мне уже много раз за такое влетало.
Не похоже было, чтобы Любош испугался.
– Сделаю, как сумею, – сказал он невозмутимо, следя за локомотивом, который уже подъезжал к станции. Из трубы валил дым.
Когда поезд остановился и на ступеньках последнего вагона показалась Анна, Вашек вырвался из рук Любоша и с радостным криком помчался ей навстречу. Любош видел, как Анна сошла вниз, Вашек обхватил маму за шею, Анна стиснула его в объятьях и подняла на руки, крепко расцеловала и с радостной улыбкой опустила наземь. Потом рассеянным взглядом скользнула по платформе и уставилась в одну точку.
Даже издалека Любош рассмотрел выражение ее лица.
Помедлив, Анна взяла чемодан и зашагала по платформе.
Тогда Любош отлепился от загородки и пошел ей навстречу.
Вашек следовал за Анной и делал знаки Любошу, чтобы тот не боялся, ведь он держит за него палец – успеха, мол. Но когда Вашек принялся жестикулировать за маминой спиной, Анна вдруг обернулась: Вашек сделал вид, что ничего, это он так, но от глаз Анны не ускользнуло – оголец опять что-то затеял! Она снова оглянулась на Вашека и снова перехватила его сигнал. И даже обрадовалась, увидев приближающегося Любоша.
В нескольких шагах от него Анна остановилась. Любош тоже остановился, и Вашек встал между ними.
Состав уже отъехал с соседней колеи.
Любош смотрел на Анну, минуты тянулись как вечность. Вашек не мог дождаться, когда же тот скажет наконец: «Я беру тебя в жены» – или что-то в этом роде.
Но Любош взял из рук Анны чемодан и поцеловал ее так, как встречаются люди после долгой разлуки.
– Что ты делаешь? – спросила растерявшаяся Анна.
– То, о чем мы с ним условились, верно? – отвечал Любош, призывая в свидетели Вашека. Тот глядел на них разинув рот.
– Да, – неожиданно выпалил он, чуточку разочарованный тем, что решающая фраза не была сказана. И добавил: – только поцеловать тебя Любош придумал сам.
16
Страх, который нет-нет да и охватывал Анну с той минуты, как она встретила Любоша в гостинице, мало-помалу рассеялся. Целых три дня ничего не происходило. Вашек катался на лыжах возле отеля, Анна отправлялась гулять по лесной дороге и шла так далеко, пока протоптанная тропинка не начинала теряться в снегу. Они обедали в столовой на застекленной веранде, а когда выглянуло солнце, Анна поставила у кирпичной стенки с подветренной стороны шезлонг и устроилась в нем, накрывшись одеялом.
После обеда Любош сам поднимал Вашека, и они уезжали неизвестно куда. Когда вечером он привозил его, глаза мальчика слипались от усталости.
Анне не надо было ничего выпытывать, потому что Вашек все выкладывал без утайки: на час или на два Любош оставлял Вашека в школе лыжников, но большую часть времени проводил с ним сам.
После ужина Вашек потихоньку приходил в себя, играл с Анной в домино и ждал. С железной регулярностью около восьми он засыпал, утомленный играми на свежем воздухе. Утром Вашек выпытывал, не приезжал ли вечером за ним Любош, и если мама, желая успокоить его, говорила, что нет, он, напротив, приходил в беспокойство, глаза его становились печальными, и было так до той минуты, когда на столе появлялись свежие рогалики с маслом и медом.
В последний день Любош появился уже утром. Было воскресенье. Анна никак не решалась сесть на мотороллер, но Любош ее даже не спросил – просто посадил позади себя, а Вашека, ставшего на лыжи, взял на буксир, привязав канатом.
Анну поразило, как это Вашек совсем не боится. Когда мотороллер набрал скорость, она громко запротестовала и руками забарабанила по спине Любоша, чтобы тот остановился.
– Успокойся! – закричал Любош. – Так мы ездили каждый день!
И Анна вдруг подумала, что Вашек выложил ей далеко не все, о чем они с Любошем здесь говорили. Мотороллер остановился у домика под горой, и Любош принес лыжи с ботинками, которые приготовил для Анны.
Та спросила его, не сошел ли он, случаем, с ума, но в эту минуту примчался Вашек с палками и открыл ей тайну, сколько труда ему стоило уговорить Любоша поучить ее ходить на лыжах.
Как-нибудь вытерплю полчаса, решила Анна, пристегивая крепления. Увидев ее первые шаги, Вашек пришел в ужас – а вдруг все это надоест Любошу?
Анна не сумела согнуть ноги в коленях и, сделав три шага, упала в снег. Любош помог ей подняться, хотя она противилась, мол, встанет сама. Вашек удивлялся его терпению – Любош с ним никогда так вот не возился. За мамой он возвращался несколько раз, прежде чем они дошли до места, где собирались начать ученье. Перед ними был пологий укатанный склон.
– Боком к скату, – показывал Любош исходную позицию горнолыжника при спуске, – грудью вниз.
Мама держалась неуверенно, и не успел Любош дотронуться до нее, чтобы придать ее телу устойчивое положение, она оттолкнулась палками, напрягла ноги в коленях, запрокинулась и рухнула в снег. Любошу пришлось не однажды поднимать маму, отряхивать с ее свитера снег, и чем дальше, тем больше он приходил в веселое настроение.
Анна, порозовев, наконец решительно заявила, что уже сыта по горло этими тренировками и вовсе не горит желанием потехи ради сломать себе лодыжку.
Вашек настойчиво уговаривал маму проявить выдержку, ведь он же выдержал, но Любош признал, что лодыжка – вещь серьезная, надо попробовать по-другому. Поставив Анну наискосок к склону, он стал вплотную к ней. Анна послушно согнула колени и наклонилась вперед, Любош обнял и прижал ее к себе. Так вдвоем они проехали метров десять, пока оба не свалились в снег.
Вашек сиял и вопил, что получилось здорово, маму нужно немножко подбодрить. Вот переборет страх, и все пойдет как по маслу, она еще полюбит лыжи. А это Вашек втайне считал необходимым.
Анна в душе злилась на себя, что поддалась уговорам. Любош крикнул Вашеку, чтоб сбегал в сторожку и принес веревку, он-де попытается привязать маму к себе.
Самодовольный болван! – негодовала Анна. Бьюсь об заклад, как только Вашек скроется из глаз, он начнет приставать ко мне. Пусть попробует, я так ему врежу! – мстительно решила она.
Но Любош и не думал к ней приставать. Опершись о палку, он с веселой улыбкой наблюдал, как Анна поднимается, как отряхивает с брюк и свитера снег. Сняв с головы шапку, она хотела поправить волосы, но потеряла равновесие и снова плюхнулась в снег.
Любош, уже не в силах сдерживаться, расхохотался что было мочи, а потом – в глазах его еще играли смешинки – наклонился к Анне и нежно прошептал:
– Ну что, с тебя довольно?
Анна сердито прошипела что-то, и Любош отстегнул ей крепления.