Толковый словарь по аналитической психологии - Валерий Зеленский

Ведущая (первичная, доминирующая) функция (рациональная)

Вспомогательная функция всегда поэтому является той, чья природа отличается от первичной функции, но не антагонистична ей: либо иррациональные функции могут быть вспомогательными для одной из рациональных функций, либо наоборот.

Например, мышление и интуиция могут легко образовывать пару, равно как это могут делать ощущение и мышление, так как природа интуиции и ощущения не является принципиально противоположной мыслительной функции. Так верно и то, что ощущение поддерживается вспомогательной функцией мышления или чувства, чувство всегда находит поддержку у ощущения или интуиции, а интуиции могут помочь чувство или мышление.

«Окончательные комбинации представляют, например, известную картину практического мышления в союзничестве с ощущением, спекулятивное мышление с трудом продвигается вперед с интуицией, артистическая интуиция отбирает и представляет свои образы с помощью чувственных оценок, философская интуиция систематизирует свое видение в умопостигаемую мысль с помощью мощного интеллекта и так далее» (там же, пар. 669).

ВЫТЕСНЕНИЕ, или репрессия (Repression; Repression) — бессознательное подавление психических содержаний, несовместимых с сознательной установкой.

«Как известно, содержания бессознательного, согласно представлениям Фрейда, исчерпываются инфантильными тенденциями, которые вытесняются в силу их несовместимости друг с другом. Вытеснение — это процесс, который начинается в раннем детстве, благодаря моральному влиянию окружения и продолжается всю жизнь. Посредством анализа вытеснение снимается, а вытесненные желания осознаются» («Личное и коллективное бессознательное», ПБ, с. 178).

«Несмотря на то что вытеснение бывает и у более или менее нормальных людей, полная потеря вытесненных воспоминаний — патологический симптом. Вытеснение следует понятийно отделять от подавления (suppression). Если отвлекать внимание от чего-то, чтобы сконцентрировать его на каком-то другом предмете, то нужно подавлять наличные содержания сознания, так как в противном случае, т. е. если обращать на них внимание, утрачивается возможность изменять объект интереса. К сознательно подавленным содержаниям обычно можно вернуться в любое время; долгое время они остаются воспроизводимыми. В случае же, если они противятся этой репродукции, наверняка налицо вытеснение. Тогда должен наличествовать определенный интерес, который побуждает к забвению. Процесс подавления не вызывает забвения, чего нельзя сказать о процессе вытеснения. Само собой разумеется, что существует нормальное забвение, которое не имеет ничего общего с вытеснением. Вытеснение — это искусственная потеря памяти, самовнушенная амнезия. Насколько я знаю, неоправданно предположение, будто бессознательное полностью или большей частью состоит из вытесненного материала. Вытеснение — это исключительный и аномальный процесс, который более всего обращает на себя внимание, когда речь идет о потере чувственно подчеркнутых содержаний, в отношении которых уместно было бы предположить, что они застряли в сознании или легко поддаются репродукции <...> Вытеснение порождает так называемую систематическую амнезию, т. е. из памяти изымаются только совершенно определенные воспоминания или группы представлений. В таких случаях можно обнаружить некую установку, или тенденцию, сознания, а именно некое прямое намерение, которое избегает уже одной только возможности припоминания (и, конечно же, по убедительным причинам), так как последнее было либо мучительным, либо болезненным. К таким случаям подходит понятие вытеснения» (КДД,с. 131—32).

Вытеснение — это не только фактор в этиологии многих неврозов, оно также определяет содержания личной тени, так эго вообще вытесняет тот материал, который мог бы нарушить разумный покой.

«В дальнейшем после наступления половой зрелости сознание сталкивается с аффективными тенденциями, влечениями и фантазиями, которые в силу множества причин не готовы или не способны к их усвоению. Тогда оно реагирует вытеснением в самых разнообразных формах в попытке во что бы то ни стало избавиться от назойливых и хлопотных „пришельцев“. Общее правило здесь заключается в том, что чем более негативной оказывается сознательная установка и чем более она сопротивляется, обесценивает и пугается, тем более отталкивающим, агрессивным и пугающим оказывается то лицо, которое принимает на себя отделенное содержание» (CW 13, par. 464).

Во время аналитического процесса многие вытесненные содержания естественным образом выходят на поверхность. Там, где сохраняется сильное сопротивление перед нераскрытым вытесненным материалом, всегда следует с этим считаться, чтобы эго не оказалось в замешательстве.

«Общее правило заключается в том, чтобы слабость сознательной установки оставалась пропорциональной силе сопротивления. Когда в связи с этим мы имеем дело с сильным сопротивлением, то все время следует держать под наблюдением сознательный раппорт с пациентом, и — в некоторых случаях — его сознательную установку следует поощрять до такой степени, чтобы ввиду последующего развития этот пациент был в состоянии иметь дело с самыми грубейшими несоответствиями. Это неизбежно, потому что никогда нельзя быть уверенным вполне, что это слабое состояние сознательного разума пациента сможет противостоять последующим нападкам бессознательного. Фактически следует продолжать поддержку его сознательной (или, как думает Фрейд, „вытеснительной“) установки до тех пор, пока пациент не сможет позволить „вытесненным“ содержаниям проявиться спонтанно» (CW 16, par. 381, ЮПП, пар. 381).

ВЫСШАЯ ФУНКЦИЯ, ведущая см. первичная функция.

— Г —

ГЕРМАФРОДИТ (Hermafrodite; Hermafrodit) — первоначальное единство, в котором бессознательно сочетаются мужское и женское. Символическим воплощением такого недифференцированного состояния в мире образов является уроборос; следует отличать от андрогина.

ГЕРОЙ (Hero; Held) — архетипический мотив, в основе которого лежит преодоление препятствий и трудностей и достижение определенных целей.

«Главный подвиг героя заключается в победе над чудовищем или монстром тьмы: это долгожданный и ожидаемый триумф сознания над бессознательным» (CW 9i, par. 284).

«Миф о герое есть бессознательная драма, обнаруживаемая только в проекции, наподобие рассказанного в платоновской притче о пещере» (CW 5, par. 612, СТ, пар. 612).

Мифологически мотив героя соотносится с бессознательной самостью человека, а сам герой выступает как «квазичеловеческое существо, символизирующее идеи, формы и силы, которые созидают или захватывают душу» (CW 5, par. 259). Целью героя является обретение сокровища, принцессы, кольца, золотого яйца, эликсира жизни и т. д. Психологически все эти обретения выступают как метафоры подлинных чувств и уникального человеческого потенциала.

«Герой символизирует бессознательную самость человека, и это проявляет себя эмпирически, как общая сумма всех архетипов, и поэтому включает архетип отца и мудрого старца. В известной степени герой выступает как собственный отец и как свой собственный родитель» (там же, par. 516).

В процессе индивидуации героическая задача заключается в том, чтобы ассимилировать бессознательные содержания, в противовес тому, чтобы быть ими захваченными и подавленными. Потенциальным результатом здесь является освобождение энергии, связанной с бессознательными комплексами. Герой — существо переходное, мана-личность. Его наиболее близкая человеческая форма — священник. С интрапсихической точки зрения он представляет волю и способность добиваться своего и претерпевать неоднократные превращения в поисках целостности или смысла. Поэтому герой иногда выступает как эго, а иногда как самость. Он персонифицирует ось эго — самость.

«В мифах герой — это тот, кто побеждает дракона, а не тот, кого пожирает дракон. Однако оба вынуждены иметь дело с тем же самым драконом. Кроме того, не герой тот, кто никогда не встречал дракона, или тот, который, хотя однажды его и видел, утверждал впоследствии, что не видел ничего. В равной степени, только тот, кто вступал в рискованную схватку с драконом и не оказывался побежденным, овладевал кладом, „сокровищем, которое трудно добыть“. Он, единственный, имел подлинное основание быть самоуверенным, так как он столкнулся с темной стороной своей самости и тем самым обрел себя <...> Он приобрел право уверенности в своей способности преодолевать все будущие напасти теми же средствами» (CW 14, par. 756, см. также К. Г. Юнг. Mysterium Coniunetionis. Киев. 1997, пар. 756).