Последний кудесник Руси (СИ) - Александр Алексеевич Зиборов

— Вражды нет. Мы ж с ней одного поля ягоды. Кудесник и ведунья. А перебранка наша — это такое общение. Хотя порой и спорим о чём-то, не во всём сходимся. Не без этого. А вот щас она без спросу в разговор встряла.

— Вы сказали — «в разговор встряла». А в какой разговор?

— Общитился я с одним знакомым ведуном.

— «Общитились»?.. А, понял, вы общались со знакомым вам ведуном, но когда я выходил из дома, рядом с вами никого не было. Во всяком случае, я никого не видел.

— Его затруднительно увидеть, разве что он сам захочет, тогда дорогу к себе откроет. Живёт в одиночестве, истинный лешак. Шутливо прозываю его тамбовским волком.

— Почему — тамбовским?

— В лесах под Тамбовом он обитает. Прячется от людей, аки тамошний волчище. Потому так и прозывается.

Ванюшин поднялся, и сразу показалось, будто он стал выше ростом, осанистым и внушительным. Наверное, таким его делал нарядный костюм.

Кудесник перехватил удивлённый взгляд гостя и улыбнулся:

— Что, я щёголь несусветный — хвост веретеном? — вздохнул. — Должен быть во всём наряде. Треба имеется.

— И какая же, почему?

Вопрос Алексея Ванюшин оставил без ответа, словно бы не услышал. Посмотрел на небо.

— Жарко, солнышко излишне старательно палит. Просто печёт. Не буду облачком прикрываться, пусть будет всё, аки есть. Лучше пойдём почаёвничаем, в жару — это особливенное удовольствие.

— Чай не пьёшь — какая сила…

— Чай попил — совсем ослаб, — закончил шутливую присказку Ванюшин, и они вместе рассмеялись над шуткой. Затем кудесник добавил не совсем логично: — Мы люди не гордые, много требовать не станем — нет хлеба, подавай пирогов. Хулу возвожу, нам и хлеб, и пироги, и всякие-разные яства приготовили вдоволь. Грех жаловаться.

Алексей поднялся, посмотрел в сторону стола и заметил на нём скатерть-самобранку с самоваром, красочным заварочным чайником, кружками, мисками, горшками, вазами с годами и фруктами. Он готов был поклясться, что ничего этого на столе не было ещё минуту назад. Когда Алексей выходил из дома, то видел совершенно пустой стол.

Покачал головой: «Чудеса…»

Во время чаепития кудесник вёл себя не совсем обычно, немного, самую малость, но Алексей это почувствовал. Ванюшин был менее словоохотлив и расположен к разговору, чем обычно. Порой о чём-то ненадолго задумывался, иногда по лицу пробегала тень его каких-то мыслей, неведомых гостю.

У Алексея даже родилось недоумение: «Что это с ним? Ему словно бы не до меня, он думает о чём-то своём…»

Это чувство усилилось после окончания застолья. Встали почти одновременно, пошли к дому, но Алексей обернулся назад с мыслью: «Надо бы было прибраться за собой, навести порядок!» Глянул, а на столе лежала одна пустая скатерть-самобранка, на которой не было ничего, даже малейшей крошки. Само собой с неё всё куда-то делось.

«Чудеса!» — только и подумал удивлённый Алексей, стараясь догнать Ванюшина, ушедшего вперёд.

Тот приостановился, подождал отставшего гостя и несколько смущённо произнёс:

— Просьба у мя есть к тебе, Алёша. Не просьба, а просьбишка. Пустячная пустяковина.

— Говорите, если смогу, то исполню, — с готовностью заверил хозяина Алексей.

— Легко сможешь. Давно я Наину не навещал… Ну, бабу-ягу, так вы её зовёте…

— Бабу-ягу?!

— Её самую. Давно не посещал и не знаю, когда ащё выберу время.

— И что?

— Вот и хочу попросить тебя нанести ей визит заместо мя.

— И что ей передать или сказать?

— Благодарствую, что подсказал, подарок ей в один момент соберу, вот его и передашь. Заодно извинись за мя, что долго не навещал. Скажи, что как токмо время найду, так самолично зайду. Вот и все дела.

У Алексея родилась смутная догадка, что кудесник хочет на время избавиться от него и нашёл ему поручение. На эту мысль наводила и одежда хозяина, не просто же так он в неё облачился. Явно у него встреча с кем-то. Но свои предположения удержал при себе, не высказал их, слишком уж он был обязан Ванюшину, хотелось хоть чем-то ему угодить. А может быть, находясь здесь, он чем-то ему мешает. При каком-то деле или госте каком.

Потому охотно согласился:

— Так и быть, схожу к бабе-яге. Укажите дорогу и гостинец давайте. С пустыми руками идти стыдно.

— Вот и лады! — явно обрадовался кудесник, просветлев лицом и оправив полу своего красочного кафтана. — Подарок собрать нетрудно.

Бодрым шагом Ванюшин направился к столу, который они только что покинули и который Алексей видел уже пустым. Теперь же скатерть-самобранка была уставлена блюдами, тарелками, вазочками, банками с разнообразной снедью. При приближении к этим яствам оказалось, что часть стола свободна и там лежит аккуратно сложенный кусок цветастой материи.

Кудесник развернул его, ткань оказалась квадратной, её края были окрашены полосой вышитого красными нитями орнаментами с коловратами. Принялся в неё укладывать увесистые банки с мёдом и вареньем, пироги, пышки, расстегаи, калачи и ещё что-то.

Концы свёл вверху, аккуратно завязал так, что образовалась петля, за которую можно было легко нести подарок.

Алексей приподнял:

— Ого, с пяток килограммов, не меньше!

— Меньше, — усмехнулся Ванюшин, — меньше на четыреста двадцать шесть с небольшим граммов. Но донесёшь, тутося недалече.

— А где? — спохватился Алексей. — Я же не знаю, куда идти!

В руках кудесника оказался тугой клубочек серо-белых ниток. Его он передал Алексею и показал в сторону:

— Иди вон туда к опушке. Видишь кусты смородины? Окажешься возле них, тебе откроется тропка приметная. Брось на неё перед собой клубочек. Куда он покатится, туда и шагай. И назад он тебя приведёт. Не сумлевайся и не робей, мил-человек, не заблудишься.

Мимолётно бросив взгляд на стол, Алексей заметил, что тот уже совершенно пуст, прежней посуды с яствами на нём уже не имелось. Этому он не удивился, просто не было времени. Ванюшин подталкивал его в сторону леса:

— Иди-иди, Алёша! Путь не дальний, но тоже время займёт, так что поспеши. Только не торопясь.

Алексей направился к указанным кустам смородины. Издалека ему казалось, что