Настоящая королева - Грегори Киз

В этом Мюриель, скорее всего, права: королеву не испугает даже угроза жизни и свободе собственной матери.

Неожиданно ему стало интересно, где она сейчас: на троне или отправилась убивать священников. Последнее стало для нее почти что развлечением.

— Ну, я с тобой, — заявил Файл.

— Один из лучших наших флотоводцев? Эго не обсуждается. Ты нужен здесь, чтобы охранять наши владения. В любом случае, тебе придется так напрягаться, чтобы не выхватить меч, что ты можешь лопнуть от усилий. Дипломат из тебя никакой, дядя.

— А из тебя, значит, хороший?

— Я видела, как это делается, — пожав плечами, сказала она, — кроме того, у меня есть мое положение, к тому же я женщина, — Она помолчала, — Энни хочет, чтобы я туда поехала, дядя. Одно из ее видений… Она говорит, что у нас есть шанс.

— Видения, — фыркнут он.

— Она знала, что вы прибудете вместе с флотом, — вмешался Нейл. — Знала, когда прибудете. Именно поэтому мы поняли, что должны как можно быстрее захватить Торнрат.

— Ну да, — пробормотал Файл, жуя нижнюю губу. — Может, ее видения чистейшая правда. Но твоя собственная дочь отправила тебя в гадючье гнездо… в это трудно поверить.

— Ваше величество, — проговорил Нейл. — я знаю, пользы от меня немного…

— О, вы едете со мной, — перебила его Мюриель. — Как вы думаете, что вы здесь делаете? Будь моя воля, вы бы остались в своей постели.

Нейл нахмурился.

— Значит, королева хочет, чтобы я отправился в Ханту?

— Она высказалась об этом совершенно однозначно.

— Понятно.

Мюриель устроилась поудобнее в своем седле.

— Вы обижены тем, что она не взяла вас в свою стражу? — спросила она.

Ее вопрос удивил его.

— Миледи?

— Вы разочарованы, что вам пришлось вернуться на службу ко мне? — пояснила она.

Он покачал толовой.

— Ваше величество, я всегда считал, что нахожусь на службе у вас. Когда я охранял Энни, я выполнял ваш приказ. Я ваш слуга, и не хочу служить никому другому.

Он не сказал, что находит Энни слишком непредсказуемой, и, хотя он на личном опыте знал, что некоторые представители Церкви встали на путь тьмы, он был счастлив, что не принимает участия в резне, организованной Энни против з’Ирбины.

Мюриель с непроницаемым выражением лица выслушала его речь, а затем кивнула.

— Хорошо. Как только мы вернемся в лагерь, выберите людей, которые будут нас сопровождать. Утром я отправлюсь в Ханзу.

Нейл кивнул и начал прикидывать, кого он возьмет.

И больше чем когда-либо почувствовал себя добычей под небом, полном хищников.

ГЛАВА 3

КОНЕЦ ОТДЫХА

Эспер Белый пытался дышать в такт легкому ветерку, резвящемуся среди деревьев, замер в каменной неподвижности, лишь следя глазами за приближающимся чудовищем. Пока зверь был только неясным силуэтом, раза в два больше лошади, пробирающимся между тонкими стволами осин. Но он источал запах осенних листьев, хотя была середина лета, а, когда его глаза сверкали, точно синие молнии в ветвях деревьев, Эспер чувствовал, что его кровь наполнена ядом.

Его это не удивило. Теперь мир состоял из чудовищ, и он уже со многими из них успел сразиться. Проклятье, он даже встретился с их матерью.

Несколько особенно смелых соек принялись громко ругаться, увидев чудовище, но остальные птицы смолкли, потому что были не такими слепыми, глупыми и храбрыми, как сойки.

«Может, он просто пройдет мимо, — подумал Эспер. — Может, просто пройдет.»

Самое ужасное заключалось в том, что он очень устал; у него болела нота и саднило в, легких. Мышцы ослабли, а перед пазами все плыло.

Он провел здесь половину колокола, да и не особенно сильно напрягался, не больше, чем ребенок, спящий днем. Всего лишь сидел и смотрел на луг.

«Проходи, — подумал он. — Мне все равно, кто ты такой и куда направляешься. Просто пройди мимо.»

Но, разумеется, чудовище не прошло мимо. Эспер услышал, как оно замерло и принюхалось, а в следующее мгновение его глаза вспыхнули. Оно вышло из-под деревьев и шагнуло в сторону Эспера, прячущегося среди деревьев в небольшой рощице.

— Привет, красавчик, — пробормотал он, быстро воткнув в мягкую землю перед собой последние четыре стрелы. Теперь уже не было никакого смысла изображать камень.

Такого зверя ему еще не приходилось видеть. Издалека он напоминал быка, скрещенного с ежом. Все его тело щетнилось костяными иглами, на груди перекатывались массивные мышцы, могучие передние ноги чуть ни вдвое длиннее задних. У него была могучая башка с торчащим рогом — все вместе ужасно напоминало наковальню. И глаза, глубоко утопленные в костяной пластине.

Эспер не имел ни малейшего представления, как оно называется. Кроме глаз, он не видел у зверя ни одного уязвимого места.

Чудовище взвыло, и Эспер успел заметить острые зубы. Неужели все седмари хищники? Ему еще не довелось встречать других.

— У тебя симпатичные детки, Сарнвудская Колдунья, — проворчал он.

И тут чудовище бросилось на него.

Первая стрела отскочила от бронированного черепа, вторая тоже. Третья угодила в глазницу — точнее, Эсперу так показалось, потому что в следующее мгновение она упала на землю, а глаз уцелел.

Чудовище оказалось быстрым, к тому же значительно крупнее чем показалось Эсперу сначала. Оно снова взревело, да так громко, что заложило уши. У Эспера оставалось время для еще одной стрелы, но, выпустив ее, он сразу понял, что она улетела далеко в сторону. Чудовище побежало быстрее, готовясь к последнему прыжку, присело на задние лапы, вздыбив передние, отчего стало ужасно похоже на человека, и потянулось к Эсперу…

И тут под ним разверзлась земля, и чудовище завопило от удивления и ярости, упав на острые колья с высоты четырех королевских ярдов. Над толовой Эспера что-то щелкнуло, освободило заостренное бревно, подвешенное над ямой. Он не видел, как оно ударило зверя, но услышал звук падения.

Эспер с облегчением выдохнул, но уже и следующее мгновение массивная лапа на самом деле скорее рука с толстыми пальцами ухватилась за край ямы. Эспер, опираясь на свой лук, метнулся назад к дереву. Тут появилась вторая лапа, а та ней — голова, Он увидел отдаленное сходство с уттином, с которым ему как-то раз пришлось сразиться, но, если это чудовище и умело разговаривать, оно предпочитало помалкивать. Оно напряглось, и, не обращая внимания на кровь, текущую из ноздрей, начало выбираться наружу.

— Лешья! — рявкнул