Дилогия об изгоняющем дьявола - Уильям Питер Блэтти

— Я занимаюсь этим каждое утро,— спокойно заметил иезуит.

— А он проводил сеансы спиритизма? — спросила Крис у Мэри-Джо.

— Разумеется,— ответила та.— Он был очень известен в девятнадцатом столетии. Его, пожалуй, единственного из всех медиумов не считали мошенником.

— А я утверждаю, что он не был иезуитом,— опять вмешался декан.

— О Господи, да был же, я вам говорю! — Мэри-Джо засмеялась.— Когда ему стукнуло двадцать два, он присоединился к иезуитам и поклялся больше никогда не заниматься спиритизмом. Но его вскоре выгнали из Франции после одного спиритического сеанса, который он проводил прямо в королевском дворце. Вы представляете себе, что он сделал? В середине сеанса он предсказал императрице, что сейчас ее коснется рука ребенка, дух которого вот-вот материализуется и станет осязаемым. Вдруг кто-то включил свет, и все увидели, что иезуит положил свою голую ногу на руку августейшей особы!

Иезуит улыбнулся и поставил тарелку на столик.

— Ну все, больше не ждите от меня снисхождения, когда я буду отпускать вам грехи.

— Но вы же должны согласиться, что в каждом стаде должна быть одна паршивая овца.

— Наши паршивые овцы вымерли вместе с папами из семейства Медичей.

— А со мной один раз вот что произошло...— начала Крис.

Но декан перебил ее:

— Что, уже начинается исповедь?

Крис улыбнулась и заметила:

— Ну уж нет, я не католичка.

— Иезуиты тоже не католики,— усмехнулась Мэри-Джо.

— Это сплетни монахов-доминиканцев,— возразил декан и обратился к Крис: — Извините. Так о чем вы начали говорить?

— Мне кажется, я видела, как один человек возносился вверх. В горах Бутана.

Она рассказала об этом случае.

— Как вы считаете, это возможно? — спросила она, завершая рассказ.— Я вполне серьезно.

— А кто его знает? — Декан пожал плечами.— И вообще, что такое гравитация? Или, если уж на то пошло, что такое материя?

— Хотите знать мое мнение? — вмешалась Мэри-Джо.

Декан ответил ей:

— Нет, Мэри-Джо, я принял обет нищеты.

— И я тоже,— пробормотала Крис.

— Что такое? — заинтересовался декан, наклоняясь к ней.

— Ничего особенного. Я о чем-то хотела спросить вас. Да, вы знаете маленький коттедж, который стоит за церковью? — Крис махнула рукой в неопределенном направлении.

— Святой Троицы?

— Да, говорят, там проводится черная месса,— зловеще прошептала миссис Пэррин.

— Черная — что?

— Черная месса.

— А что это такое?

— Мэри-Джо пошутила,— ответил декан.

— Я знаю,— продолжала Крис.— Но я не разбираюсь в этих вещах.

— В общем, это пародия на католическую святую мессу,— объяснил декан.— Она связана с черной магией и колдовством. Поклонение дьяволу.

— В самом деле? Неужели такое возможно?

— Я не могу сказать точно. Хотя как-то слышал, что статистика утверждает, будто в Париже ежегодно черная месса проходит не менее пятидесяти тысяч раз.

— Да что вы? И это в наше время? — удивилась Крис.

— Это только то, что я слышал.

— Да, а источник информации, наверное, секретная служба иезуитов? — поддразнила его миссис Пэррин.

— Совсем нет,— возразил декан,— я слышу внутренние голоса

— Вы знаете, у себя дома, в Лос-Анджелесе,— подхватила Крис,— я часто слышала жуткие рассказы о культах ведьм и колдунов. Но мне как-то не верилось, что это правда.

— Я уже сказал, что не могу ответить вам наверняка,— начал декан.— Но я знаю человека, который в этом разбирается. Это отец Джо Дайер. Где Джо?

Декан оглядел комнату.

— А, да вот же он! — воскликнул декан и указал на священника.

Тот стоял около буфета спиной к ним. И уже второй раз накладывал себе в тарелку добавку.

— Эй, Джо!

Молодой священник обернулся. Лицо его решительно ничего не выражало.

— Вы звали меня, святой отец?

Иезуит поманил его пальцем.

— Да-да, сейчас, подождите минуточку,— пробурчал Дайер, продолжая наступление на рагу и салат.

— Это наш единственный гномик среди всех служителей церкви,— с нежностью в голосе сказал декан.— У них в Святой Троице на прошлой неделе произошло несколько случаев осквернения. Джо, помнится, утверждал, что по крайней мере один из них, похоже, явился делом рук поклонников дьявола. Вот почему, мне кажется, он кое-что знает о них и о том, на что они способны.

— А что случилось в церкви? — заинтересовалась Мэри-Джо Пэррин.

— Омерзительное деяние.— Декана передернуло.

— Расскажите, мы все равно уже не едим.

— Нет уж, увольте,— запротестовал он.

— Расскажите!

— А вы разве не можете прочитать мои мысли, Мэри-Джо? — съехидничал декан.

— Я могла бы,— засмеялась она,— но считаю себя недостойной вторгаться в святая святых!

— Это противно,— предупредил декан.

Он рассказал об осквернениях. В первом случае старый ризничий нашел на алтаре, прямо перед молельней, кучу человеческих испражнений.

— Да, это мерзко;— сморщилась миссис Пэррин.

— А второе еще хуже того,— заметил декан.

Избегая фривольных мест и заменяя грубые слова на более приличные выражения, он рассказал, что к статуе Христа, стоящей недалеко от алтаря, кто-то прилепил огромный фаллос, вылепленный из глины.

— Ну что, вам еще не противно? — закончил он.

Мэри-Джо, похоже, действительно стало не по себе.

— Да, пожалуй, хватит,— пробормотала она,— Я уж и не рада, что попросила вас рассказать об этом. Давайте переменим тему.

— Нет, я зачарована,— возразила Крис.

— Еще бы, я ведь очаровательный человек.— Эти слова произнес отец Дайер. Он застыл над ней, держа в руках тарелку.— Погодите минуточку, мне надо кое о чем переговорить с астронавтом.

— О чем же? — спросил декан.

С серьезным видом отец Дайер сказал:

— Что вы думаете о первом миссионере на Луне?

Все рассмеялись.

— Вы им как раз подойдете по размерам,— захихикала миссис Пэррин.— Они вас без труда засунут в носовое отделение.

— Нет, я не про себя,— поправил ее отец Дайер. Потом повернулся к декану и объяснил. — Я хотел договориться насчет Эмори.

— Это наш приверженец пресвитерианства,— пояснил Дайер женщинам.— На Луне ведь никого нет, а это как раз то, что ему нужно. Понимаете, он очень любит тишину и спокойствие.

— А каких грешников он будет там обращать? — спросила миссис Пэррин.

— Конечно же, астронавтов. Это ему подходит. Один или два человека, никаких толп. Парочка грешников — и довольно.

Он с серьезным видом посмотрел на астронавта