Арифметика демократии - Роман Александрович Дудин

А дальше после аттестации того курса. При этом всегда главной считалась оценка по пониматике, в результате чего обезьяны с плохой оценкой по этому предмету к продолжению обучению счёту не допускались. Ибо, как повторяла Верховная, знание – сила, а давать силу политически неграмотным обезьянам опасно для Общества.

Поскольку основной задачей продолженного обучения была подготовка учащихся на ответственные должности, а количество этих должностей было ограниченным, то и количество мест обучаемых оказывалось, соответственно, ограниченным тоже. И брали на них, естественно, на конкурсной основе. Приоритет отдавался, конечно же, тем, кто лучше всех сдавал пониматику. А если какая-то часть обучаемых не справлялась с программой, то она отсеивалась, а на их места добирали новых. Таким образом, соблюдался Закон правового общества, где, с одной стороны, никого учиться силой не заставляли, а с другой, в обучении никому не отказывалось, ибо право поступать на курсы имели все равное.

Те, кто успешно сдавали второй курс, могли быть выдвинуты на должность разделюк, а после третьего можно было претендовать на должность Верховной. Но поскольку таковая была всегда одна, а желающих очень много, отбор здесь был самый строгий.

Чтобы переходить с курса на курс, нужно было каждый раз проходить соответствующий экзамен.

Всё обучение проходило группами по несколько обезьян под чутким руководством специального преподавателя, называемого объяснятелем, который прошёл специальное обучение, чтобы обучать других. Для каждого курса были свои объяснятели, и каждый имел соответствующую его уровню квалификацию.

Объяснятели на начальное обучение назначались с одобрения объяснятелей продолженного, а последние с одобрения следующего. Самые ответственные объяснятели назначались с одобрения Верховной. Должность объяснятелей была очень ответственной и престижной, и все они получали очень хорошую зарплату в виде апельсинов и долек, каждая соответственно своему уровню.

Начиналось дополнительное обучение с изучения важнейших положений пониматики, которые должен был знать каждый образованный член демократического общества. Заключались они в понимании, что просто научиться считать до тридцати может любой дурак, а вот научиться считать правильно задача очень трудная, и осуществимая благодаря только институтам демократии в правовом обществе. Умение же считать правильно отличается от умения просто считать тем, что заключается в способности применять имеющиеся математические навыки для сохранения и строительства Справедливости и Равенства. Умение же считать неправильно может привести к хаосу и беспорядку. Поэтому знания счёту нужно было приобретать очень осторожно и ответственно.

Наука правильного счёта называлась зубристикой. Таким названием она была обязана тому, что обучающим приходилось много зубрить из преподаваемого ей материала. Материал учебника по зубристике выглядел примерно так: «Сначала идёт число 1, а за ним сразу непосредственно следует число 2, ну а после него идёт число 3. Самое последнее число, которое мы изучим в этом курсе, это число 30, а за 25 единиц до него идёт число 5. Оно входит в группу чисел с 5 до 10, которая так же включает в себя числа 8, 9, и в дополнение к этому число 6. Число 7 идёт за 2 единицы перед 9, а 8 следует сразу после 7. Так же число 6 находится за 30 единиц перед числом 36, которое мы будем изучать на следующем курсе, а ещё существует число 7…». И т.д., в таком духе был расписан весь учебник.

Прочитав учебник зубристики, обезьянам почему-то становилось трудно понять, как последовательно посчитать от одного до тридцати, если для понимания проходимых цифр требовалось знание ещё не пройденных. Было непонятно, например, что всё же означает собой за число «5», которое идёт за «25» единиц перед «30», которые тоже непонятно, что собой означают. Однако выглядеть глупее других никто не хотел, а потому, видя, что такие вопросы никто не задаёт, каждый учащийся на всякий случай тоже решил не спрашивать. И поскольку грызть гранит науки оказалось задачей непростой, обезьяны откладывали учебник, и предпочитали во всём слушать объяснятеля. Таким образом, обучаемые научились понимать, что систему надо уважать, и знать, что они ещё – никто, а система – всё, и сами по себе они без неё они ничего собой не представляют.

С грехом пополам, запомнив большую часть того, что говорил объяснятель, можно было получить от него положительную оценку. Бывало, что обучаемые поднимали руки, и задавали вопросы, которые говорили о том, что они ничего не поняли даже после выяснений. Но после того, как за излишнюю непонятливость некоторые стали вылетать с курсов, количество подымаемых рук резко сократилось. Что говорило том, что все непонятливые благополучно отсеяны, и среди обучаемых остались исключительно сознательные и благонадёжные ученики – будущее демократического общества.

Продолжать учиться все очень хотели, потому, что это давало перспективу на престижные должности, и сверх того, за высокие отметки давали стипендию в размере нескольких апельсиновых долек.

После завершения теоретической части учебника начиналась практическая с решением примеров, которые были приведены в том же учебнике, который по этому случаю назывался так же примерником. Примеры зачастую имели не два, а сразу по нескольку оперируемых чисел, и количество их было столь велико, что примерник по зубристике получался очень толстым. А поскольку понимание материала многим давалось не легко, результаты примеров обучаемые предпочитали заучивать. Заучивание занимало столько места в голове обучаемых, так что ни на что другое его там практически не оставалось, и потому и называлось зубрёжкой, что заблаговременно было предвидено великой учёной – Верховной, предсказавшей, что обучение – вещь трудная, которая далеко не всем по зубам.

Все разбираемые на практике примеры были абсолютно адекватными и решаемыми, например: 17-14=3. Примеры были и со сложением, и с вычитанием, и с умножением, и конечно же, с делением. И единственные примеры, которые никогда не разбирали на практике, были примеры с использованием числа 5. Впрочем, обычно обучаемые на это внимания не обращали, так как и без того им хватало загрузки. Поэтому никаких оснований для сомнений в адекватности учебника практически ни у кого не возникало. Из чего следовал вывод, что если что-то где-то не сходится, то в голове у непонятливых, а в учебнике всё всегда сходится. И потому, если у кого-то проблемы, надо работать над собой, чтобы всё сходилось, и поменьше об этом распространяться.

Прочитав учебник по зубристике, многие учащиеся не понимали, каким образом это материал мог бы помочь получению большего количества апельсинов в реальных жизненных ситуациях. Из-за чего желание учиться быстро падало в процессе обучения, превращаясь в нудный утомительный процесс, который хотелось поскорее завершить, и больше никогда к нему не возвращаться. Сверх того, заучить такое количество примеров было под силу не каждому, и многие предпочитали подходить