Молот Тора - Уильям Дитрих

— Рассказывая о верованиях древних египтян, моя подруга Астиза, так же как вы, богохульствовала, утверждая, что христиане позаимствовали лучшие идеи от язычников. Отвергать эту чепуху все равно что пытаться затоптать горящую траву. Вряд ли вы, Магнус, будете утверждать, что именно у живущих на севере древних скандинавов зародилась идея ада. Особенно учитывая, какое там должно быть пекло.

— Адские подземелья бывают и холодными, как наш Нильфхейм. Более того, такая идея универсальна — подобно многим библейским притчам, она отразилась во всех временах и культурах. Именно поэтому библейские истории поражают нас своим правдоподобием. В Библии сказано о Потопе, а у скандинавов повествуется о первичном хаосе Гинунгагапе и морских наводнениях, затопляющих весь земной мир. В Библии описан апокалипсис, а у скандинавов — Рагнарёк, гибель богов, завершающая последнюю войну между богами и гигантами. Более молодые религии есть развитие древних. Это не ересь, Итан, а признание древнейшего происхождения корней религии. Осознав, как глубоко они уходят, мы постигнем истину.

— Откуда вы знаете все это? Уж не принадлежите ли вы к роду друидических жрецов?

— Скорее уж я мечтатель, любящий свою родину, да вдобавок добровольный исследователь тайн нашей истории, того давнего прошлого, где хранятся утраченные ключи от врат в светлое будущее.

— Но мы ведь живем в просвещенный век. Пятнадцать лет назад французский астроном граф де Корли выдвинул версию об обрушившихся на Землю осколках кометы; именно они стали прообразом описанных в Библии катастроф и чудес.

— И это вам кажется более вероятным, чем Иггдрасиль или Асгард? Ваше просвещение всего лишь очередной современный миф, подпитывающийся истоками древнего мирового бытия. Все верно, мы забыли многое из того, что когда-то знали наши предки; можно подумать, что по нашим головам нанесли удар, выбивший из них жизненно важные воспоминания. Рыцари-тамплиеры приоткрыли завесу, скрывающую путь к истине. И я тоже вступил на этот путь, а вы явились, чтобы помочь мне.

— Явился? Скорее уж вы и ваши безумные датчане вынудили меня к этому.

— Наше присутствие здесь, на этом просмоленном паруснике, было предопределено!

— Кем?

— Хороший вопрос, именно на него нам и надо найти ответ.

Полная чепуха, конечно, но я полагал, однако, что наш океанский вояж позволил ему выговориться, а мне отдохнуть. К тому времени когда мы расстались с Полиной на прибрежной дороге, я походил на выжатый лимон; одну ногу мне свела судорога, а душу встревожило прибытие отряда французских драгун, посланных на мои поиски после нападения на нанятый мной экипаж. Всадники догнали нас вскоре после того, как мы проехали пару миль по окольному пути к Бретани. В отчаянной спешке я стал натягивать ботинки, надеясь сбежать до того, как нас догонят предполагаемые мстители генерала Леклерка, но вдруг поравнявшийся с каретой лейтенант отсалютовал мне через дверь, словно я был в эполетах. Он вручил мне конверт.

— Вам привет от первого консула, сэр. Вы ускользнули до того, как он издал приказ, — пояснил посланец, осмотрительно не замечая Полину.

— Какой приказ?

Неужели меня опять упекут в тюрьму Тампль как закоренелого греховодника, спутавшегося с консульской сестрой? Или попросту расстреляют в ближайшей роще?

Но нет, слава богу, это мирное распоряжение, написанное скорописью Наполеона, предписывало мне отбыть в Америку, дождавшись на побережье последних инструкций.

— Так вы не собираетесь арестовать меня? — произнес я вызывающим тоном, поскольку не привык к благосклонностям судьбы.

— Нам приказано обеспечить вашу дальнейшую поездку на почтовой карете и эскортировать Полину Бонапарт обратно в Париж, — отрапортовал военный с непроницаемым выражением лица. — Мы должны позаботиться о том, чтобы никто из вас не сбился с пути.

— Вы очень любезны, лейтенант, — проворковала Полина, смущенно покрасневшая по меньшей мере для приличия.

— За заботу благодарите вашего брата.

В очередной раз Наполеон показал, что ничто не ускользает от его внимания. Мне предписывалось быстро отплыть в Америку, а Полине — вернуться домой. Честно говоря, расставание с этой дамой подоспело на редкость своевременно. Не скажу, что, удовлетворив страсть, я испытал угрызения совести из-за своего легкомысленного поведения. Победа над Бонапартом посредством соблазнения его сестры не принесла мне чувства радостного отмщения за причиненные мне раньше страдания. В очередной раз я усомнился в том, научили ли меня хоть чему-нибудь мои полные опасностей приключения. Наверное, мне попросту недоступна благоразумная и добропорядочная жизнь. Как поучительно говаривал старина Бен: «Властелин тот, кто властвует над своими страстями, и раб тот, кто им потакает». Бонапарт в основном думал о будущем, я жил настоящим, а Бладхаммер — прошлым.

Вот так я, усталый и помилованный, вместе с Магнусом спустился на грешную землю и, уходя, неловко отсалютовал драгунам. Мой новый попутчик пошатывался, в дороге он усиленно согревался бутылкой аквавита,[9] тайком унесенной им из Морфонтена, приятно удивив меня хитроумной предприимчивостью. Мы помахали на прощание укатившей в Париж Полине, а на рассвете сели в дилижанс и в итоге прибыли на побережье как пара бездельных бродяг. Наш общий скудный багаж состоял из моей винтовки и томагавка и Магнусова чехла с картой, поэтому мы привлекли почти такое же внимание, как цыганский цирк, хотя в морские порты стекаются разные чудаки, и никто особо не стал к нам привязываться, когда мы предъявили достаточно франков. Ходили слухи, что бретонский повстанец Жорж Кадудаль[10] вернулся из Англии во Францию, собираясь устроить заговор против Наполеона, и тайная полиция в худшем случае могла принять нас за людей, сочувствующих Бурбонам. В общем, нас быстро оставили в покое.

Мы нашли бриг на Нью-Йорк, который дожидался временного снятия английской блокады и благоприятной погоды. Ветреный осенний сезон был идеальным для нашего плавания.

В Гавре мое решение убраться на время из Франции укрепилось благодаря получению дальнейших указаний и сотни отчеканенных в Мексике серебряных американских долларов от самого Талейрана, министра иностранных дел Франции. Он также сообщил мне, что американские эмиссары отправили письмо моему правительству с уведомлением о моем прибытии. И добавил, что Франция особо заинтересована в выполнении моей миссии. В письме Талейран написал следующее:

Совершенно секретно я должен сообщить вам, что достигнутое ранее соглашение с Испанией о возвращении Франции законных владений в Луизиане — той территории, что в четыре раза превосходит, как вам известно, площадь нашего европейского государства — затерялось в ходе Семилетней войны. Заявление об этом договоре, вероятно, будет сделано в начале будущего года. Французское правительство крайне интересуется положением дел в Луизиане, и мы рассчитываем, что ваши исследования с норвежцем Магнусом Бладхаммером приведут вас в те края. Исходя из слухов о неких любовных похождениях, я должен также сообщить, что вам весьма целесообразно некоторое время держаться подальше от Парижа, не попадаясь на глаза супругу и братьям Полины Бонапарт.

Слухи о тайных любовных свиданиях распространялись во Франции почти с такой же скоростью, как сведения о тайных выгодных сделках в бостонском порту, и интерес к нашему с Полиной уединению, безусловно, будет соперничать в светских сплетнях с моей причастностью к огненной феерии. Так что лучше всего поскорее поднять паруса.

Как союзник первого консула, я надеюсь, что вам удастся, во-первых, проверить подлинность норвежских теорий, во-вторых, известить нас и ваше собственное правительство о планах Британии относительно северо-западных границ и, в-третьих, изучить перспективы новых мирных соглашений между Францией и обитающими на территории Луизианы индейскими племенами, дабы обеспечить суверенность обоих французских владений и укрепить границы ваших Соединенных Штатов. Я надеюсь, что оба наших народа всегда будут жить в согласии на разных берегах пограничной реки Миссисипи. В свою очередь прилагаю предварительную плату на дорожные издержки и сопроводительное письмо с печатью, которое позволит вам получить помощь от любых французских представителей, с коими вы можете встретиться в ходе странствий. И уж будьте уверены: враждующая с Францией Англия является также врагом и вашей молодой страны. Советую вам с крайней осторожностью и осмотрительностью общаться с любыми британскими представителями и трудиться на благо укрепления естественного союза между двумя нашими республиками.

Луизиана вновь перешла к Франции? Я смутно помнил из моего знакомства со старыми американскими газетами, что Испания грозилась закрыть Новый Орлеан для американского плавания по Миссисипи, отрезав тем самым единственный на юго-западе выход к морю. Если Наполеону удалось как-то вынудить испанцев опять отдать Франции Новый Орлеан, то наши две республики действительно могут прийти к выгодным торговым соглашениям, почти в самом центре которых буду стоять лично я. Это дельце пахло большими деньгами!