Единожды приняв присягу... - Владлен Владимиров

Июнь выдался пасмурным, дождливым. Но ночам над Северским Донцом поднимался густой туман, обволакивавший прибрежный лес.

Порой в округе стояла глубокая тишина, в которой редкий всплеск речной воды и шелест листвы разносились далеко окрест.

Но тишина в прифронтовом лесу обманчива. Каждый миг она готова взорваться артиллерийской канонадой, ревом моторов, пулеметными очередями, грохотом бомбежки, криками и стонами людей.

Впрочем, затишье на нашем участке фронта выпадало не часто.

После взятия Харькова гитлеровскими оккупантами наши войска с боями отошли восточнее Чугуева и заняли оборону по роке Северский Донец, где всю зиму и весну отражали натиск врага.

Чекисты Харьковщины сражались в общем строю. Из сотрудников областного управления НКВД и его подразделений были сформированы фронтовые оперативные группы, приданные соединениям Красной Армии.

Диапазон задач этих групп широкий. Мы занимались разведкой ближнего тыла противника, контрразведывательной работой по обеспечению тыла советских войск, выявляя и обезвреживая шпионов и диверсантов, забрасываемых гитлеровцами, а также готовили и переправляли через линию фронта подпольщиков и партизан. И, конечно же, в окопах, плечом к плечу с солдатами, отражали атаки врага.

Фронтовая оперативная группа, начальником которой назначили меня, придавалась разным соединениям Красной Армии, в том числе и 300-й стрелковой дивизии генерала А. И. Родимцева — впоследствии 13-й гвардейской, покрывшей себя неувядаемой славой в Сталинградском сражении.

С конца зимы 1942 года наша группа, размещавшаяся в селе Алексеевка Печенежского района Харьковской области, действовала в полосе обороны 100-й стрелковой дивизии. Старались выполнить возложенные задачи и работали, не щадя себя.

Командование дивизии особо интересовалось противостоящими частями врага, их составом, вооружением и боевой техникой, уровнем подготовки, оснащения и выучки и, разумеется, планами гитлеровцев па этом участке. Для достижения цели мы действовали, объединив усилия разведывательного отдела и отдела контрразведки «Смерш» дивизии, а также фронтовой оперативной группы. Каждый стремился внести свой вклад в общее дело.

В разведработе были и неудачи, и успехи.

Сейчас я расскажу только об одной разведывательной операции, подготовленной и проведенной чекистами.

Дождливым июньским днем 1942 года отдел контрразведки дивизии передал нашей опергруппе женщину, которая накануне перешла линию фронта.

Она вызвала большой интерес. Нина Новиченко была домработницей в семье известного харьковского профессора. С приближением фронта профессорская семья эвакуировалась на восток, а Нина ушла к родителям в Чугуси. Жить было очень тяжело, родственники голодали, а достать продукты невозможно. Тогда Нина решила сходить (она так и говорила: «сходить», будто путь лежал не через линию фронта, а на соседнюю улицу) к сестре в село Мартовское Печенежского района, чтобы разжиться съестными припасами. Местность она знала отлично, сумела проскользнуть сквозь боевые порядки гитлеровцев и в районе Алексеевки оказалась в расположении передовых подразделений дивизии.

Наш интерес к этой женщине объяснялся не только ее безграничной самоотверженностью и готовностью ради близких на смертельный риск. Удивляла острая природная наблюдательность Новиченко. Нина, рассказывая об увиденном в Чугуеве, сообщила весьма полезные данные о противнике.

Перепроверив полученные результаты, мы убедились, что перед нами — честная и мужественная женщина, советская патриотка, искренний и бескорыстный человек.

Нина буквально рвалась в обратный путь. Обеспокоенная судьбой голодающих родственников, она, не скрывая, говорила, что любой ценой вернется в Чугуев, так как оставшиеся там беспомощные старики и дети без нее обречены на гибель.

Учитывая это, а также ее личные качества, я, после cогласования с командованием, предложил Новиченко выполнить разведзадание. Трудно словами передать радость, с которой она дала согласие: в душе скромной женщины кипела святая ненависть к фашистским захватчикам и убийцам и она была готова мстить врагу за муки и страдания советских людей.

Начали подготовку к переброске Новиченко в тыл врага.

Вместе с разведотделом дивизии разработали маршруты ее движения через линию фронта и боевые порядки противника. С учетом данных авиаразведки и наших собственным сведений прокладывали его по местам наименьшей концентрации гитлеровцев, чтобы свести опасность к минимуму.

Нину детально проинструктировали, как вести себя в той или иной ситуации, составили несколько правдоподобный легенд, которыми на разных этапах она должна была воспользоватъся, если будет остановлена вражескими патрулями или задержана жандармерией или полицией. Обеспечили нехитрым набором крестьянских продуктов, которые она якобы купила и обменяла в селах на вещи.

Задачу перед Новиченко поставили непростую: собрать сведения о расположении гитлеровских частей и боевой техники в районе от передовой линии до Чугуева и об их намерениях на ближайшее время. С накопленной информацией Нина должна опять пробраться в наше расположение.

Настал назначенный день переброски — 29 нюня.

Под покровом ночной мглы я в сопровождении двуя солдат из дивизионной разведроты повел Нину через передовые траншеи, боевое охранение и посты наблюдения к реке, где в прибрежных кустах была замаскирована лодка. В этом месте под водой от берега к берегу протянута веревка, чтобы при переправе не плескать веслами, а бесшумно подтягиваться по веревке.

Над Северским Донцом взлетали осветительные ракеты, в стороне шла ленивая перестрелка.

Прикрываясь высокой травой и кустарником, мы подползли к лодке и забрались с Ниной в нее. Разведчики с ручным пулеметом залегли за старой корягой, чтобы в случае необходимости прикрыть нас огнем. Вслушиваясь в тишину, я потянул веревку, лодка бесшумно заскользила по воде, и берег растаял в тумане.

Переправились благополучно. Высадившись на вражеский берег, осторожно проползли до опушки леса, где начинался маршрут Новиченко. Здесь наши пути расходились: Нина нырнула в чащу, а я повернул обратно…

Я очень беспокоился за судьбу товарища «Н» (под таким псевдонимом Новиченко фигурировала в штабных документах). Оснований для тревоги было более чем достаточно: в прифронтовой полосе гитлеровцы безжалостно уничтожали всех, кто попадался под руку, да и в тылу подвергали мирное население массовым репрессиям. Надеялся только на ее настойчивость и сильный, мужественный характер.