Ханы и князья. Золотая Орда и русские княжества - Юрий Мизун

Когда в 1113 году Святополк умер, киевляне разграбили дома многих бояр, двор тысяцкого Путяты и лавки евреев-ростовщиков. Это был первый в Киеве еврейский погром. Киевские бояре послали митрополита за Владимиром Мономахом. Владимира встретили в Киеве с большой радостью и признали великим князем. Еврейский вопрос Мономах решил следующим образом: вся их собственность оставалась при них, но тайно приезжавшие евреи лишались покровительства закона. Им было отказано в праве на жительство. Всем евреям власти предложили немедленно выехать туда, откуда они явились. Для обеспечения их безопасности в пути был выделен необходимый конвой. Мономах и его сын Ярополк расправились и с половцами, жившими западнее Дона. Половцы сдались и вошли в состав Руси. Их называли «свои поганые» (латинское слово paganus означает «язычник»). Те половцы, которые жили за Доном (на Волге и на Кубани), были не свои. Их называли «дикими». Но и те и другие помогали князьям воевать друг с другом. «Дикие» помогали ростово-суздальским князьям, «свои» половцы поддерживали князей волынских и киевских.

Мономах был хорошим, мудрым правителем. Но правил он всего 12 лет (с 1113 по 1125 год). Его сын Мстислав Великий также правил успешно. Он захватил Полоцк, а Полоцкое княжество присоединил к Русской земле. Самих же полоцких князей он выслал в Византию.

Это был очень короткий период, когда казалось, что главные проблемы решены и Русь объединилась. Но это была последняя яркая вспышка перед концом. После смерти Мстислава конец наступил мгновенно. Полоцкие князья вернулись из Византии, и Полоцк отпал от Киева. Затем в 1135 году отделился Новгород. Новгородская республика просто-напросто перестала посылать деньги в Киев.

В Киеве правил брат Мстислава Ярополк. После его смерти в 1139 году престол занял его брат Вячеслав. В это время князь черниговский Всеволод (сын Олега) напал на Киев. Он выгнал Вячеслава и объявил себя великим князем. Против Всеволода выступила княжеская ветвь Мономашичей. Их поддержала Волынь. Племянник Вячеслава Изяслав пытался вернуть киевский престол Мономаха, но не смог свергнуть Всеволода. Всеволод умер в 1146 году. Княжить в Киеве стал его брат Игорь. Правитель он был бесталанный и очень скоро настроил против себя большинство киевлян. Этим воспользовался внук Мономаха, который явился с Волыни с половцами («своими»). Князь Игорь бежал на коне, но его конь увяз в болоте около речки Лыбедь. Его схватили и заточили в поруб (деревянную клеть без окон, дверей и крыши). Игоря пытался спасти его брат Святослав Ольгович. Он собрал в Чернигове необходимые силы и двинулся на Киев. Воины Изяслава вывели Игоря из поруба и пытались провести в храм Святой Софии. Так они надеялись оградить князя от мести киевлян, поскольку собор Святой Софии пользовался правом убежища. Здесь, как и в определенных храмах древней Иудеи, нельзя было проявлять насилие над любым преступником. Однако на соборной площади киевляне отбили князя у конвоиров и буквально растоптали его ногами. Труп князя оставили здесь же без погребения. Это было в 1147 году.

Началась война между Киевским и Черниговским княжествами. От Киевской Руси отделилась Ростово-Суздальская земля. Там правил сын Мономаха – Юрий Долгорукий. В то время он был законным главой старшей линии Мономашичей. Столкновения между князьями были непрерывными. Юрия Долгорукого отравили в 1157 году. Сын Юрия Долгорукого Андрей Юрьевич Боголюбский унаследовал Ростово-Суздальское княжество.

По сути, воевали дети Мономаха с внуком Мономаха. Воевали не на жизнь, а на смерть. За киевский престол воевали дяди и племянники. К началу XIII века Киевская Русь распалась на несколько независимых государств. Стали самостоятельными Северо-Восточная Русь, а также юго-западные земли (Волынь, Киевщина и Галиция). Черниговским княжеством правили Ольговичи и Давидовичи. Самостоятельными стали Смоленск, а также Турово-Пинская земля. Новгород обрел независимость. «Свои» половцы имели автономию. На их автономию никто не покушался.

Распадалась Киевская Русь – распадался этнос. Во всех отдельных «самостийных» государствах, на которые раскололась Киевская Русь, жил один и тот же народ. Но он перестал быть этносом, чем-то единым, так как смотрели друг на друга как на злейшего врага.

Любое общество не может сколько-нибудь долго существовать без единой идеи, без высокой морали, без совести. Славяне имели высокоморальную религию и отличались своей веротерпимостью, гуманным отношением к побежденным и даже к пленным, которые при определенных условиях могли даже стать членами их семей. Высокое место в семье и обществе занимала женщина, жена, мать. Истории известны случаи, когда славяне, заняв земли другого народа, не только жили с этим народом мирно, но и платили этому побежденному народу дань. Это было по совести, они платили как будто за аренду земли, хотя никто не мог силой заставить их делать это. Их заставлял а совесть. Все это было в период здоровой жизни общества.

Славянское общество, имеющее многотысячную традицию, на определенном этапе (в конце I тысячелетия) стало терять свою духовную составляющую. Точнее, не все общество, а только его правящая верхушка. Именно она стала терять мораль, совесть. Аморальное поведение стало для князей нормой. А высокоморальная религия славян колола им глаза. Если бы они стремились к высокой религии, то они взяли бы религию кирилло-мефодиевского толка (или ирландско-британской церкви), которая достаточно хорошо отражала истинное учение Христа и была близка, если не тождественна, моральным нормам славян. Очень многое (по своей сути) совпадало в самом гуманном учении Христа и в Законах Прави, которыми управлялось общество наших предков.

Но эта религия, истинно христианская, князьям была не нужна. Им нужна была религия, оправдывающая насилие, бесчинства, безграничную власть, рабовладение. Поэтому-то русские князья (но не народ) выбрали самый реакционный вариант православия – византийский, который в принципиальных вопросах не только не имеет ничего общего с учением Христа, но и в корне противоречит этому учению. Надо сказать, что Русская православная церковь значительно «усовершенствовала» в худшую сторону византийское православие, доведя его до крайней степени жестокости, порабощения, унижения женщины и семьи.

Как мы уже писали в книге «Святая Русь», князья приняли византийское православие для того, чтобы исключить любую выборность, любую демократию, чтобы любые злодеяния вершить от имени самого Бога. Согласно этой идеологии, князь был наместником Бога на земле, власть его была неограниченной и он мог делать все – выкалывать глаза, сжигать живьем, вырывать ноздри, четвертовать, разлучать мужа и жену, детей и родителей, ссылать в монастырь и многое другое. Но обеспечивала князю это право церковь, которая делила верховную власть. Делила по-братски: и церковь и князь (царь) имели неконтролируемую, безграничную власть.

Один из идеологов русского православия монархов Н.Д. Тальберг так мотивировал целесообразность приглашения византийских митрополитов: «Наличие греческих иерархов в ту эпоху бесспорно приносило большую пользу юной русской церкви. Русской иерархии, образуйся она сразу после Крещения Руси, не на что было бы опереться среди полуязычной паствы и при неустойчивости гражданских основ удельного времени. Митрополит, избранный дома и из своих людей, мог легко подвергаться разным случайностям княжеских счетов и усобиц. Да и сам он не мог бы возвыситься над этими счетами и усобицами, держаться к ним беспристрастно и независимо. Легко могло случиться и то, что враждующие между собой князья избрали бы для себя нескольких митрополитов в одно время – тогда удельная рознь стала бы угрожать разделением самой Русской церкви. С этой стороны иметь митрополитом человека постороннего, чуждого местным удельным счетам и независимого от отдельных князей, нужно было бы до известного времени не только для Русской церкви, но и для самого государства. Зависимость же митрополита от заграничной власти греческого патриарха была не велика и не могла быть большой помехой ни для его собственной церковно-правительственной деятельности, ни для самобытного развития местной церковной жизни. Для государства также полезно было иметь чужую иерархическую власть. Она явилась в виде крепко сплоченного общества образованных лиц, хорошо знакомых с политической мудростью своей тысячелетней империи, и сразу приобрела громадный авторитет не только духовный, но и политический. Юное государство само добровольно устремилось под опеку церкви…» Так рассуждал преподаватель истории Русской церкви в Свято-Троицкой духовной семинарии в Джорданвилле (США).

Все решения князей принимались с участием духовенства. Оно было на первом месте. Византийская церковь «перенесла на Русь неведомые ей понятия о верховной власти, поставленной от Бога». До этого на Руси слово было за вече. На Руси смертной казни не было. Но византийские епископы убеждали князя Владимира применить казнь. Они говорили: «Князь, ты поставлен от Бога на казнь злым и добрым на помилование».