Мне бы в небо. Часть 1 - Татевик Гамбарян

большом городе он никогда не был до конца счастлив, всегда говорил о том, что хотел бы уехать, приобрести за городом фазенду, где смог бы разводить кур и лошадей. В любую минуту готов был бросить свою работу (отец с простого разнорабочего поднялся до должности директора строительной компании), продать дом и полностью перестроить свою жизнь. Мама, на все эти разговоры, которые он иногда старался с ней вести, вздыхала и отмахивалась рукой, она никогда не представлялась мне вдали от городской суеты, модных бутиков и утреннего кофе со своими подругами. Теперь, когда я вижу своих родителей здесь, загорелыми и помолодевшими, искренне радуюсь за отца и переполняюсь чувством уважения к матери. Она многое оставила в большом городе, чем дорожила, поступила по-женски мудро, позволила мужчине управлять штурвалом, выбирать направление движения, и вот, они оба приплыли к берегу, где обрели дом. Мама прекрасно вписалась в эту новую жизнь, ей идет вставать рано утром, готовить завтрак у окна, за которым колыхаются волны, ей идут тоненькие платки пастельных тонов, привязанные на голову. Отец ради нее отказался от введения сельского хозяйства, он позволил оставаться своей жене леди, а не крестьянкой. И теперь они жили у моря, в большом доме, где много комнат, купающихся в солнечном свете. Отец работает в местной мастерской, где создает своими руками мебель, мама уcтроилась продавщицей в сувенирной лавке. Увидев их здесь, все мои сомнения по поводу того, довольны ли они своей теперешней жизнью или нет, рассеялись, достаточно было пожить с ними час, чтобы убедиться, как беззаботна и увлекательна их жизнь и как им обоим она нравится.

Я смотрю на своих родителей и вижу пример долгой любви. Такой, когда два человека выстраивают совместную жизнь постепенно, старательно, вместе, как строили бы многоэтажный дом – сначала устойчивый фундамент, потом кирпичик к кирпичику, в самом конце – крыша, способная защитить от всех бурь и прочих природных катаклизмов. Жизненный опыт доказывает, что это самый верный путь к неиссякаемым чувствам, которые сохраняются в отношениях на протяжении многих лет.

И я задумываюсь о своих собственных отношениях. С Гаем так и происходит; мы медленно, но верно строим свой дом, свою любовь. Уже давно, года четыре, а может быть и пять. Но мне иногда кажется, что мы застряли на одном из этапов с кирпичами в руке и не знаем, что делать дальше. Возможно, я все утрирую…. Не стоит свои собственные ощущения перекладывать на другого человека. Я ищу оправдания себе, стараясь наделить его тем же сомнением, которое чувствую, мне хочется, чтобы он чувствовал то же самое по отношению ко мне. Тогда виноватыми в том, что не смогли сохранить любовь, будем мы оба, а не одна я. Чистый эгоизм, и как жаль, что я им обладаю.

Мысли унесли меня далеко, в большой город, и, с трудом избавившись от их тяжести, я вернулась в сегодняшний день – слишком летний, слишком приятный. Его начало напоминало мне лимонное варенье – такое же яркое, ароматное, сладкое. Да – да, дни тоже бывают на вкус сладкими.

К нам незаметно подкрался Луис, он напугал Валери, за что получил мощный удар в левый бок, и уже не так весело подошел ко мне.

– Она просто изверг, – он с трудом выдохнул, – чуть не убила.

– Это еще и за то, что ты бросил нас, – сказала я, обиженно отвернувшись от него, – нашел себе нового друга и забыл обо мне.

– Чего? – Луис сжал пальцами мое запястье, – не говори так.

– Сколько дней мы не виделись?

– Два…

– И как ты это допустил?

– Но… – замешкался парень, – я все время был с Жаком, он не местный, никого тут не знает…

– Кто такой Жак? – сурово спросила я, сдерживая смех.

– Это сын друга папы. Я думал, Валери сказала тебе.

– Жак дороже тебе, чем я?

– Конечно, нет! Аврора!

– Что? – уголки моих губ медленно поползли вверх, но Луис этого не заметил.

– Не сердись на меня, я сам очень соскучился… честное слово…

– Луис, расслабься, я по большей части шучу. Но, ты все равно виноват.

– Я знаю, – произнес он тихо.

– И тебя ждет наказание. Не будешь отходить от меня весь день. Жак как-нибудь проживет без тебя.

– Я совсем не против, Аврора, ты мне нравишься намного больше, чем Жак. Намного больше.

– Уже начинаю сомневаться в этом.

– А зря! – он взял меня за руку, – пошли, прогуляемся?

– А Валери?

– Она догонит. Я хочу тебе показать кое-что.

Я посмотрела на Валери, она увлеченно беседовала с моими родители и отцом Франца. Конечно, немного недовольства мне придется выслушать в свою сторону, если я сбегу, но Луис так крепко сжимал мои пальцы, что, наверное, даже при желании я бы не могла их освободить. Он повлек меня за собой, часто поворачивался, чтобы убедиться в том, что я иду за ним, как – будто ему было мало моей руки, мирно лежащей в его руке.

– Что ты хочешь показать, Луис? – спросила я, когда мы остановились возле какого-то переулка.

– Одно место. Валери сказала мне, что ты еще не была там. Это самое красивое место в нашей деревне.

– Может, в другой раз? Сейчас начнется представление возле школы, я хотела бы посмотреть.

– Мы успеем на него, не переживай. – Уверенно сказал он, улыбнувшись мне так, что заиграли ямочки на его щеках.

Луис меня беспокоил… Я смотрела на него в упор, стараясь понять, что таится в светло-карих глазах этого мальчика. Пыталась докопаться до какой-то истины, скрытой от меня. Именно мальчика, потому что в Луисе мужской магнетизм все еще граничил с ребячеством подростка.

Я не думала о разнице в возрасте, для меня это было не более чем условностью. Никогда в жизни не осуждала женщин, которые влюблялись в мужчин младше себя…. В конце концов, это личное дело каждого человека – любить того, кого выбрало сердце.

С Луисом рисовалась совершенно другая картина. Он влюблялся в меня, а я не могла остановить этот процесс. Я знала, как закончится эта история и знала, с чем в итоге останется каждый из нас. Он – с израненным сердцем, которое долгое время будет болеть, я – с глубоким чувством вины, которое вольется в тяжелое состояние души. Но что я могла поделать? Его глаза уже светились… и не от того, что в них отражалось яркое солнце этого дня…

Как я могу объяснить, что не способна ответить взаимностью на его чувства? И дело совершенно не в возрасте, а в отношении. С первой