Удравшие из ада - Дмитрий Казаков

– В районе Грязного моста.

– Вот как? – на лице Мухомора, красном, словно у вопящего младенца, появились пятна такого глубокого бордового оттенка, что на них больно было смотреть. – А лавочник Седьмой Хрен, которого ограбили, не обнаружил около улицы Звезд ни единого стражника. Почему это случилось?

Лахов отчаянно заскрипел мозгами.

Признаваться в том, что они ходили в веселый дом, было как-то неловко, говорить, чье поручение выполняли в последние два дня, – небезопасно. Оставалось молчать и изображать полных придурков, а это лейтенант и его подчиненные умели делать очень хорошо.

– Не могу знать! – рявкнул Лахов.

– Ах вот как? – рот МЕНТа широко раскрылся, и из него вместе со словами полетели капли нагретой до кипения слюны. – Не можете знать!? И кто вы после этого? Негодяи! Тупицы! Недоумки!

Провинившихся стражников зашатало.

Когда через полчаса они вышли из кабинета Игга Мухомора, в голове у всех троих звенело, а Лахов выглядел так, словно пытался соревноваться с верблюдом в меткости плевков.

– Ночное дежурство, – вздохнул Калис. – Еще дешево отделались.

– Когда он начал разговаривать с нами спокойно, я чуть в обморок от ужаса не упал, – пожаловался Ргов. – Но потом, едва он заорал, я ощутил такое умиротворение.

– Ощутишь его утром, после дежурства, – мрачно буркнул лейтенант, вытирая начальственные слюни с лица. – За мной, в караулку, шагом марш!

Грохочущие, равномерные шаги удалились, и в коридоре стало тихо.

Улица Приятного Похмелья, расположенная в самом центре Дыр, выглядит не особенно впечатляюще, хотя некоторые случайно забредшие сюда зеваки находят в ней особенную прелесть.

Ровно до тех пор, пока чей-нибудь нож не воткнется им под ребра.

Скрытный в улице Приятного Похмелья ничего особенного не видел, а с местными порядками знаком был не понаслышке. Поэтому он передвигался неспешно, время от времени пользуясь вечерним полумраком, чтобы слиться с местностью, прислушаться и оглядеться.

Вода клокотала в сточных канавах, с крыш орали вороны, подражая футбольным болельщикам, где-то на задворках коты выводили такие рулады, что хотелось завыть с ними в унисон и покончить жизнь самоубийством.

Весна, вызывающая оживление даже в столь мрачном и заскорузлом куске грязи, как Ква-Ква, царила над городом.

Даже на Скрытного подействовало ее невидимое, но могучее волшебство. На один крохотный момент ему захотелось стать не черным магом, а кем-то другим, добрым и открытым…

Но это желание прошло, стоило магу ступить в грязную лужу.

Сумерки в Лоскутном мире длятся недолго, и к тому моменту, когда Скрытный добрался до цели, в Дырах сгустилась пронизанная шорохами и предсмертными криками темнота.

Маг отряхнул грязь с подола мантии, переступил через чье-то тело и толкнул дверь.

За ней располагалась «Форточка», один из самых известных притонов правой части города, место, где собирались воры.

Встретили Скрытного без особого дружелюбия – брошенным ножом.

Вряд ли он предназначался именно магу, просто кто-то из завсегдатаев решил развлечься, швырнув клинок в дверь, а она возьми да и откройся в самый неподходящий момент.

Посетители дружно вздохнули, когда нож пролетел сквозь капюшон и воткнулся в дверь.

– Чего уставились? – поинтересовался Скрытный. – Мне нужен лучший из вас…

Таверна наполнилась завистью, ненавистью и взаимной неприязнью, воздух засверкал от столкнувшихся взглядов, из нескольких мест одновременно донесся шорох, какой издает покинувший ножны кинжал.

Каждый вор в глубине души считает, что он – самый лучший, а остальные – пройдохи и жулики, добившиеся успеха только благодаря везению.

– Ладно вам, – буркнул маг, направляясь к свободному и не окровавленному столику, – будете подходить по одному… Эй, одно пиво мне!

Хозяин «Форточки», оставивший активное воровство по причине излишней любви к жареной пище (от нее растет талия и кое-что еще, мешающее проникать в узкие щели), смерил посетителя в капюшоне изучающим взглядом и решил не рисковать.

Пузырек с ядом остался неиспользованным.

– Ну, кто первый? – проговорил Скрытный, отхлебнув пива, в котором сиротливо плавал крысиный хвостик. – Я не поскуплюсь, обещаю…

Хрор Глубокий поднялся из-за стола с мягкой грацией сытого хищника.

Он считался одним из лучших воров Ква-Ква, а значит – всего Лоскутного мира, а прозвище заработал еще в молодости, сумев вынести с охраняемого нудистского пляжа пять килограммов драгоценностей.

На самом деле оно звучало несколько длиннее, но мало кто знал это, и почти никто не рисковал произносить его полностью.

Кому охота из-за слова, состоящего всего из трех букв, получить нож в бок?

– Для начала скажи, чего тебе нужно украсть, – спросил Хрор, подойдя к чужаку. – Тогда я…

– Книгу, – ответил Скрытный, – и убери лапу из моего кармана, а то будет хуже.

Хрор отступил и в изумлении уставился на собственную ладонь, покрытую чем-то черным и неприятно шевелящимся.

– Нет! – завопил он. – Убери их! Они кусают меня! А-а-а-а! А-а-а-а!

Скрытный щелкнул пальцами, и дрессированные пчелы-убийцы, разочарованно гудя, снялись со слегка опухшей руки вора и убрались обратно под мантию, в висящее около кармана гнездо.

– Теперь я вижу, ты – человек серьезный, – кивнул Хрор, подтягивая к себе стул и пытаясь заглянуть под капюшон собеседника. – Что за книга?

– Магическая.

– Ты предлагаешь мне забраться в университет? На это отважится только безумец!

– Или тот, кто получит очень большие деньги.

Под мантией Скрытного что-то брякнуло, и убийца замер, очарованный этим звуком.

Хрор не мог ошибаться – так могло звенеть только золото, не гнусные бубли, а желтый, тяжелый металл, который приятно держать в руке и на который можно много всего купить…

– Сколько? – просипел вор.

Скрытный наклонился к нему и прошептал что-то. Посетители «Форточки» навострили уши, кое-кто привел в действие подслушивающие амулеты, но те донесли до хозяев лишь раздражающее шипение магических помех.

Глаза Хрора выпучились, в них отразилась целая гора золота.

– Ладно, – сказал он, с трудом двигая языком. – Я согласен. Что это за книга и когда она будет тебе нужна?

Скрытный повел рукой, создавая вокруг столика Полог Абсолютной Тишины.

Таверна «Священная корова» располагалась на площади Равновесия, что в самом центре храмового квартала. Тут похмелялись нищие, ошивающиеся возле окрестных храмов, промачивали горло жрецы и обмывали удачные молебны довольные милостью богов прихожане.

Но такого столпотворения, как сегодня, тут не случалось никогда.

Хозяин «Священной коровы» в испуге спрятался за стойку и лишь изредка выглядывал оттуда, тщетно мечтая о спокойной жизни контрабандиста или заклинателя демонов.

Таверну заполняли жрецы, и не просто зажигальщики курительных палочек или потрясатели опахалами, а самые настоящие верховные служители. От ярких мантий и головных уборов рябило в глазах, а изготовленных из золота священных символов хватило бы на ювелирную лавку.

Зубост Дерг пробрался к стойке и принялся колотить по ней, требуя внимания.

Гомон смолк, десятки взглядов, бурлящих от подозрений, обратились на верховного жреца Бевса-Патера.

– Э… коллеги, – сказал он, – сегодня мы с коллегой Пуфиком Налом собрали вас, чтобы коллегиально посоветоваться…

– Почему именно в кабаке – месте, полном всяческого непотребства? – послышался из задних рядов скрипучий, как звук жернова, перемалывающего песок, голос.

Его хозяин, тощий и длинный, возвышался над остальными лишенной даже намека на волосы головой, на лице яростно сверкали черные глаза, а посох в жилистой руке выглядел настоящим оружием.

Омас Фант, верховный служитель Вяжи, бога смерти, по слухам, до обращения работал то ли убийцей, то ли воспитателем в детском саду.

– Тут нейтральная территория, хе-хе, – заявил Пуфик Нал, взбираясь на стул, как ребенок, собирающийся прочитать стихотворение.

– И что? – взревел Омас Фант. – Я должен терпеть непотребный запах пива и присутствие этих?

Мосластый палец указал на стоящих рядом жреца Дрыллингупса, покровителя дозволенных пороков, и служительницу Раздины, покровительницы любви и, по совместительству, разврата.

– От тебя воняет мертвечиной, – сморщив нос, заявила жрица Раздины. – И зачем ты нарядился в саван?

– А я отказываюсь находиться в одном помещении с ним! – жрец бога огня отодвинулся от заведующего поклонением воде коллеги, тот в ответ гневно плюнул.

Служитель Толстого Хрю, повелителя молний, вцепился в бороду поклоннику Вошколоса, покровителя крупного, среднего и мелкого рогатого скота, а жрец Свауха с гневным воплем вскинул над головой здоровенный молот.

Драка закипела яростная и совершенно беспорядочная. «Священная корова» превратилась в салун из ковбойского фильма.