Счастье на Земле (СИ) - Фомина Мила

– Денис, Анечка… – Она медленно подошла ко мне и обняла. – Доченька, я так боялась за тебя…

– Мам, пойдем, дома поговорите. Я смотрю, ты налегке? – Денис перебил ее и кивнул на небольшую сумку.

– Да, сынок. – Она прильнула к нему, поцеловав в щеку, и сказала, виновато глянув на меня: – Я всего на пару дней.

Я стояла с немного потерянным и, возможно, мамину сумку, другой схватил словно застывшую меня и повел к машине. Я несмело улыбнулась, а мама выдохнула, будто немного расслабившись, и пошла рядом с нами.

Уже взявшись за ручку передней дверцы машины, я неожиданно для себя залезла назад к маме, сев рядом, взяла ее за руку и отвернулась к окну. Сейчас я была не готова о чем-то говорить, просто наслаждалась близостью с совершенно незнакомым, но уже родным мне человеком.

Денис, чтобы нарушить неловкое молчание, начал расспрашивать о полете и делах на фирме. Звонкий голос звучал для меня успокаивающей музыкой. И еще я поняла, что наши голоса очень похожи.

До самой квартиры я не отпускала ее руку, брат занес вещи, уехал на работу, а мы все так же в молчании прошли на кухню. Она начала суетиться, ставить чайник, инспектировать холодильник, заглядывать на полки, и было ясно, что за этим она хочет скрыть свое волнение.

– Мам… – Первое мое слово спустя час прозвучало хрипло, так как во рту пересохло от эмоций, которые я пока старалась держать в себе. – Прости меня…

Она замерла перед плитой, и я, подойдя к ней сзади, обняла здоровой рукой.

– Солнышко… Это ты меня прости. – Она обернулась, и я увидела, что ее глаза полны слез, которые катились огромными каплями по щекам. – Я была такой дурой!

Она обняла меня так крепко, но в то же время осторожно, что ком обид, недосказанности, глупости, в конце концов, полностью разбился и позволил вздохнуть полной грудью, наполненной теперь уже другими чувствами. О том, что Ани больше нет, я не хотела думать. Сейчас передо мной стояла мама этого тела, и хоть теперь в нем моя душа, она рвется так же, как и прежняя, к материнской любви и ласке. Эти чувства нельзя стереть ластиком, нельзя вычеркнуть из жизни и никак нельзя не принять. И я безумно была благодарна судьбе за этот бесценный подарок!

– Мы прилетали, когда с тобой случилась авария, мне было так тяжело смотреть на тебя, – она говорила сквозь слезы и все время прикасалась ко мне, словно ей этого так не хватало. – Я даже в церковь бегала, хотя ты ж знаешь, что никогда не верила в это. Постоянно звонила Денису, он тебе говорил?

– Да, знаю. Мам, я хочу, чтобы мы с тобой забыли все прошлое и начали с чистого листа. Мы сможем?

Я смотрела на нее с надеждой и видела в ее глазах ответ. Она этого хотела, так же, как и я.

Мы проговорили до глубокой ночи, она постоянно меня жалела, и это не доставляло мне дискомфорта или неловкости. Мне нужны были именно эти руки, которые гладили по голове, мне хотелось этих теплых объятий и слов сочувствия к себе. Я рассказала, что многого не помню, и она пыталась восполнить пробелы в моей памяти смешными и не очень историями из моего детства. Единственное, что немного расстраивало, так это то, что я не могла рассказать правду. К сожалению, эта стена всегда будет между нами, но я отвернусь от нее и буду эгоистично питаться солнцем материнской любви. Да, я побуду хоть раз в своей жизни эгоисткой! Я хочу этого, хочу до сумасшествия, до боли и никакого чувства вины не ощущаю. Теперь я в этом мире, в этом теле, и у меня наконец-то есть Любовь.

Следующим утром меня разбудил аромат, витающий по всей квартире. Запах был очень знаком, но что это, вспомнить не смогла и решила не терзаться догадками. Из-за резкого подъема голова закружилась, и я бы непременно упала, если бы не неожиданно появившийся брат, который меня обхватил за талию.

– Эй, Анют, тебе плохо? – Его лицо выражало искреннее переживание.

– Голова закружилась немного. Я в порядке, правда, просто резко поднялась. – Я держала пальцы у висков и пыталась убрать застучавшие молоточки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Надо сходить к врачу, мне не нравится твое состояние.

– Все нормально, Денис, правда. – Я попыталась ему улыбнуться, но удалось мне это с трудом. – Может, достанешь таблетки, я сейчас приду на кухню.

– Да, конечно. Я чего зашел: там мама приготовила свои фирменные блинчики и, кажется, еще планирует сделать торт!

Блинчики! Точно! С ореховым сиропом! Дурная голова, не мешай мне получить утреннюю порцию счастья!

– Доброе утро, мамочка! – Как же мне нравится это слово!

– Доброе, солнышко! Садитесь, буду вас кормить. Пока обойдемся блинами и бутербродами, но я настаиваю на походе в магазин! У вас кушать совершенно нечего!

Мне была приятна ее забота, как и брату, но он не особо это показывал, вальяжно усевшись за стол и хватая блин. После пары таблеток мне стало легче, и я уже была готова на все.

– У меня сегодня много дел на работе, я попрошу Юлю вас покатать. Думаю, она не будет против, – все еще жуя, проговорил Денис.

Я обрадовалась этому предложению, не знаю почему, но я по девушке брата соскучилась. Мы быстро поглощали вкусности, и я только что не стонала от удовольствия.

– И, Ань, – уже на пороге позвал брат, – наверное, сегодня надо будет подъехать ко мне, заявление подписать, помнишь?

– Я… Денис, а это может подождать пару дней? Я бы хотела их провести с мамой.

– В принципе да, хорошо, потом.

Мы с мамой вместе провожали брата, и это было так… по-домашнему!

– Как у них с Юлей? Все хорошо? – спросила мама, когда мы вернулись на кухню.

– Да вроде бы, а почему ты спрашиваешь?

– Когда мы были тут, мне показалось что у них не все хорошо в отношениях, вроде бы они так давно вместе. – Не только тебе так кажется. – Юля немного странная.

Странная? Я этого не заметила. То ее называют стервой, то странной, почему же я в ней этого не увидела? Может, мы еще слишком мало знакомы?

– Она хорошая, может, немного прямолинейная, мне так кажется, да и Денис у нас не подарок. – Мне вспомнились его взгляды на других девушек.

– О, с этим я полностью согласна! – Мама задумчиво улыбнулась, видимо, вспоминая, почему ее сын не идеален.

Так, за разговорами, мы перешли в гостиную, и она стала перечислять вслух, что необходимо купить. Список получился внушительным, мне даже стало немного страшно.

– Мам, мы можем сходить ко мне домой? Нужно взять некоторые вещи.

– Да, обязательно зайдем. Ты хочешь перед магазином?

– Да, мне, если честно, надеть совсем нечего.

– Значит, одеваемся и в путь.

Только мы собрались выходить, как в квартиру залетела Юля.

– Привет, простите, не могла себя заставить ждать, зная, что тут происходит примирение века! – Она улыбнулась и лукаво посмотрела на маму. – Я бы еще вчера пришла, если бы не дежурство!

Мама закатила глаза, но улыбнулась уголком губ, и я поняла, что не такого уж она плохого мнения о Юле.

Зайдя в свою квартиру, я снова ощутила те же чувства, что и несколько дней назад. Вроде бы все знакомо, но в то же время чужое. Мама сразу же принялась за уборку, так как пыли и мусора в квартире хватало, все-таки тут хозяйки не было уже долго. Да и с поломанной рукой я мало что могла сделать сама. Ведь там, дома – я про родной дом – за всем следила прислуга. Максимум, что я делала, так это собирала раскиданные вещи и книги в своей комнате. Да и то с помощью бытовой магии. Но когда попала сюда, осознала, что в этом мире ничего подобного нет, и такие вещи, как мытье полов и посуды, воспринимались как нечто само собой разумеющееся.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Звонок застал меня в момент, когда мы с Юлей копались в моем шкафу.

– Анна? Добрый день, меня зовут Виктор Подольский, можно с вами поговорить? – Мужчина с приятным баритоном говорил очень вежливо, но немного напряженно.

Я сразу поняла, кто это, вспомнив разговор с его мамой. Но тон говорившего мне совершенно не понравился. Официальный? Именно это слово крутилось в голове.