Свадьба до знакомства - Софи Пемброк

удалось погрузиться в какой‑то тяжелый, отрешенный сон. Он проснулся, измученный сменой часовых поясов и чувствуя тошноту, от раннего утреннего стука в дверь.

– Тони, ты уже встал?

Виктория.

Он натянул подушку на голову, и вдруг что‑то кольнуло у него в спине.

– Нет.

– Ну, тогда вставай!

– Не могу. Я сплю.

Он перекатился на другой бок, пытаясь заглушить ее голос, и с грохотом упал на пол.

Стук от падения разбудил Отэм, которая резко села в постели. Ее глаза расширились от тревоги.

– Что происходит?

Ее волосы топорщились вокруг головы, как ореол, сияющий в солнечном свете, проникающем сквозь занавески.

Они забыли закрыться. И если Виктория войдет, обнаружив его на диване, у нее возникнет много вопросов. Бросив подушку на кровать рядом с Отэм, Тони спрятал одеяла под диван и запрыгнул на кровать рядом с ней. Она несколько раз моргнула, глядя на него, откинулась на подушку, пробормотав что‑то вроде: «Я слишком устала, чтобы беспокоиться об этом».

Он набросил одеяло себе на колени и попытался выглядеть так, словно спал здесь всю ночь. Дверь открылась, и вошла Виктория. Без разрешения. Очевидно, быть виконтом Уишклиффом в эти дни ничего не значило.

– Время увидеть в действии некоторые улучшения в поместье.

Три часа спустя Тони уже осмотрел каждый дюйм Уишклиффа. Отчеты Виктории были информативными и полными, но он не осознавал всего масштаба того, что они с Барнаби сделали здесь, пока не увидел своими глазами.

Они остановились у последнего амбара.

– Ну, и что ты об этом думаешь? – поинтересовалась Виктория.

Он посмотрел на вдову брата и наконец кое‑что заметил.

Она нервничала.

Виктория Блайт, вдовствующая виконтесса Уишклифф, любовь всей жизни его брата нервничала. Плечи напряжены, взгляд мечется.

Она целый год одна заботилась о поместье, хотя, справедливости ради, и раньше была правой рукой Барнаби. С тех пор как он ушел, у нее не было никого, кто мог бы похвалить ее за то, что она не облажалась. А он просто оставил ее и убежал, не готовый принять на себя нежданную ответственность. Его грызло чувство вины. Воз этих обязанностей тяжко тащить в одиночку. Барнаби обрушил бы на него всю свою ярость за то, что он сделал с Викторией. Тони понял это с опозданием в год.

– Скажи мне: предлагая управлять этим, пока я разберусь с делами, ты действовала в своих или моих интересах?

– Ты в курсе, что спрашиваешь об этом на одиннадцать месяцев позже, чем твой лучший друг?

– Финн тебя спрашивал?

Она пожала плечами.

– Он твой деловой партнер.

Может быть. Но он никогда не упоминал об этом. Не похоже на Финна. Обычно он говорил все время, пока Тони не просил его заткнуться.

– Ты не ответила.

Виктория со вздохом села на забор.

– Честно? И то и другое. Ты не был готов бросить свое дело, я не была готова расстаться с поместьем, и без того много потеряла.

Тони знал. Она в один миг потеряла свое будущее. Любовь всей жизни и своего сына.

Виктория смотрела за пределы поместья Уишклифф. Не в море, где она потеряла мужа и сына, а вглубь страны. Тони подумал, что она, возможно, смотрит в будущее.

– Мне тридцать три. Я могу начать все сначала.

– Определенно, – заверил он, – но всегда помни, что твой дом и здесь тоже.

Он взял ее за руку, и она улыбнулась. Вместе они долго молча смотрели на землю, пока Виктория не сжала его руку.

– Ты тоже не ответил на мои вопросы. Как ты находишь результаты нашего хозяйствования?

– Честно говоря, Вик, удивляюсь, как много ты сделала. Добавились фермерский магазин и кафе, места проведения мероприятий, даже коттеджи для отдыха. Просто фантастика.

Однако этого недостаточно. Они оба это знали. Нужно время, чтобы вывести Уишклифф из минуса. Тем не менее это солидное начало. Тони был уверен, что сможет продать поместье заинтересованному покупателю. Если бы Барнаби был жив, возможно, ему удалось бы спасти это место.

Щеки Виктории порозовели от похвалы.

– В основном я просто следовала тому, что задумал Барнаби, и надеялась, что ты захочешь того же, когда вернешься.

Возможно, это правда. Хотя Тони определенно видел некоторые намеки на саму Викторию в каждой части поместья. От ассортимента травяных чаев в кафе до витрин во фруктовом саду, указателей для посетителей и оформления коттеджей.

И деньги. Он просмотрел последние счета, зайдя в дом на утренний кофе. Финансовое положение существенно улучшилось, в отличие от того, что унаследовал Барнаби. У брата было грандиозное видение того, каким оно может быть. Виктория активно помогала ему в преобразованиях. Барнаби всегда воздавал ей должное.

– Ты проделала невероятную работу, – оценил Тони. – Не знаю, как и благодарить тебя за все, что здесь сделано. Я оставил тебя поддерживать порядок, а ты сделала гораздо больше.

Виктория смотрела в землю, ее улыбка немного померкла.

– Ну, это последний долг виконтессы. Я хотела сделать все правильно.

– Я не просто так это сказал. Знаешь, ты действительно можешь остаться.

Тони знал, что это, скорее всего, ненадолго.

– Мне пора двигаться дальше. Ты знаешь, я никогда не жила одна. Я переехала сюда с Барнаби прямо из моей университетской квартиры. И потом, даже когда они с Гарри ушли… В Уишклиффе не остаться одному, ты это знаешь. Хочу попробовать быть сама по себе. Я останусь на две недели, которые обещала Отэм, но потом уеду.

Тони постарался, чтобы облегчение не отразилось ни на лице, ни в голосе. Под пристальным вниманием Виктории продолжать фарс будет сложнее.

У него в кармане зажужжал телефон, он быстро вытащил его, чтобы ответить. Звонили из агентства недвижимости. Он не хотел, чтобы Виктория задавала вопросы.

– Прошу прощения. Мне нужно ответить.

Она повернулась и пошла прочь. Но он все равно подождал, пока она пройдет весь двор, прежде чем ответить.

Хотя по прибытии ей и показали дом, Отэм прошлась по поместью, чтобы попробовать войти в курс дел и познакомиться с людьми. Ей нужно подружиться с персоналом. Уишклифф не может существовать сам по себе. Персонала оказалось меньше, чем в любимых исторических драмах бабушки. Однако они имели большее влияния, чем кто‑либо другой.

Отэм начала с экономки. Миссис Хит сидела за столом в своем маленьком кабинете рядом с кухней, когда появилась она в джинсах и блузке. Трудно понять, какой элегантности от нее ждали здесь, в ее доме, поэтому приходилось обходиться тем, что в чемодане.

– Могу я вам чем‑нибудь помочь, мэм?

Миссис Хит поднялась, как только вошла Отэм, что было немного неловко.

– Надеюсь на это. Вчера вечером