Тревожная служба. Сборник рассказов - Эрхард Дикс

— Вот тебе и дневной фейерверк! — заметил Гральман и добавил с удивлением: — С чего бы только?

Люди на той стороне вышли из-за автобусов и, задрав головы, следили за парашютами. Ветер гнал их на восток. До пограничников долетели обрывки песни: «...наши черно-бело-красные знамена...» И действительно, среди флагов, которые несли парашюты, трепыхался имперский военный флаг.

— Знаешь, какой сегодня день? — осенило вдруг Юргена. — Двадцать второе... двадцать второе июня!

Гральман не сразу сообразил.

— Сегодня двадцать второе июня! — повторил Юрген. — Эти типы празднуют день нападения фашистов на Советский Союз в тысяча девятьсот сорок первом году!

Гральман выругался и вскинул к глазам бинокль. Парашюты с флагами приземлились на заграждении.

— Видишь, не повезло, — заметил Юрген.

А на той стороне «туристы» шумно усаживались в автобусы.

— Эти типы празднуют свое поражение, — сказал Гральман, — свой полный и окончательный разгром. Неужели они до сих пор это не поняли?

Автобусы уехали. Возле трактира стало тихо.

Гральман связался по телефону с командиром роты.

— Докладывает «Кремень». У нас происшествие! «Происшествие!» — эхом отдалось в сердце Юргена.

«У нас происшествие!» — эта фраза не выходила у него из головы.

Гральман, закончив свой доклад, взглянул на Юргена:

— Что с тобой?

— А что может быть со мной?

Юрген попытался улыбнуться.

— Ты же белый как мел! — сочувственно проговорил Гральман.

— Я устал, — ответил Юрген и отвернулся, чтобы избежать дальнейших вопросов.

Гральман по-дружески положил руку ему на плечо, посмотрел на часы.

— Через час смена, — сказал он, стараясь утешить Юргена.

«За час, — подумал Юрген, — я должен принять решение».

Медленно, страшно медленно тянулся этот час. Их сменили, и они вернулись в расположение роты. Состояние Юргена обеспокоило Гральмана.

— Ничего, — сказал Юрген, — немного посплю, и все будет в порядке.

Сам-то Юрген знал, что ему не заснуть. «Если б я смог поделиться с кем-нибудь, рассказать о своих переживаниях», — подумал он. Юрген чувствовал, что ему становится все труднее заставить себя принять решение. Но он должен набраться смелости, иначе будет поздно!

Юрген видел, как к железнодорожной станции подошел поезд. «Сейчас выгрузят почту, — подумал он. — Но для меня, конечно, еще нет письма. Хелька еще не успела написать. Скоро мы разойдемся по казармам, уберем свои вещи в тумбочки, а в моей под бельем лежит...»

Громкий голос прервал его размышления. Юрген услышал, как назвали его фамилию.

Товарищи уставились на него.

— Ты что молчишь, парень? — спросил один из них.

— Здесь, — крикнул Юрген.

— Шибко перетрудился в отпуске? — добродушно посмеиваясь, спросил дежурный унтер-офицер и, прежде чем протянуть Юргену письмо, взглянул на конверт: — Вот это любовь! Не успел прибыть из отпуска — и, пожалуйста, уже письмо!

Юрген схватил письмо. Ему стало жарко. Да, письмо от Хельки. Она, наверное, написала его сразу же после того, как они расстались.

Юрген пошел в клуб. Ему не хотелось читать письмо в казарме: слишком много глаз. В клубе он нашел свободный уголок, вскрыл конверт и прочитал: «Мой милый! Только что ты ушел. И я хочу, чтобы по возвращении в часть ты получил это письмо с первой почтой, чтобы ты знал: я с тобой. Я всегда с тобой, даже если нас разделяют многие километры. Знай это...»

Строки поплыли перед его глазами. «Проклятые нервы! — подумал он. — Если бы Хелька была сейчас здесь!»

«Знай это! — перечитал он и стал читать дальше: — А в том, что ты всегда со мной, я уверена. Как это прекрасно, когда вот так можно доверять друг другу!..» Юрген не мог больше читать и тыльной стороной ладони вытер глаза.

«Когда вот так можно доверять друг другу, — повторил про себя он. — Доверять друг другу...» И снова в его мозгу забилась мысль о пропавшем магазине. Он хотел прогнать эту мысль, но не смог. «Давай никогда не лгать друг другу, мой милый! — читал он дальше. — Никогда не будем друг друга обманывать...»

Он понимал: его любимая пишет о них двоих. Но ему вдруг показалось, что она имеет в виду не только верность друг другу. Нет, она имеет в виду нечто большее, чем только личные отношения. И ему стало ясно: он обманет Хельку, если не найдет в себе мужества сказать правду. Он аккуратно сложил письмо. Перед глазами все еще стояли строчки: «Как это прекрасно, когда вот так можно доверять друг другу» и «Давай никогда не лгать друг другу, мой милый».

Юрген поднялся. Он понимал, что ему предстоит сделать трудный шаг. «Ты мне поможешь, — думал он. — Твое доверие поможет мне, Хелька». Он пошел в казарму, вытащил из-под стопки чистого белья магазин и направился к выходу.

У входа в кабинет командира роты Вебер помедлил.

— Нужно доверять друг другу! — Он вдруг услышал, что произнес эти слова вслух, слова из письма Хельки, и постучал в дверь.

Хайнц Штатцковский

ИСТОРИЯ ЗЕЛЕНОГО БАРАКА

Этот старый барак стоял недалеко от шоссе, на краю пограничной деревеньки.

Восемнадцать лет он был родным домом для многих пограничников. Однажды весной его снесли, но он надолго, возможно на всю жизнь, остался в памяти людей, которые в нем обитали.

Молодых солдат, начинающих здесь службу, размещают теперь в новых, удобных помещениях с широкими светлыми окнами. Комната боевых традиций, с любовью оборудованная прилежными и ловкими солдатскими руками, рассказывает о славном пути пограничной роты. Но внимание в этой комнате привлекает не удачное оформление и не искусная модель барака, сделанная с не меньшим старанием, а старая, окрашенная в зеленый цвет доска, изъеденная червями и распиленная до половины, — последний остаток барака. Почти посередине доски виднеется глубокая зарубка — след от удара топором, тщательно закрашенный белой краской. А рядом с доской на небольшом столике лежит история роты — толстая книга в несколько сотен страниц. На переплете надпись: «История зеленого барака», а ниже: «Начата 18 марта 1949 года — закончена 18 марта 1967 года».

Новички обычно интересуются, что означает этот источенный червями кусок старой доски, который сам по себе мало о чем говорит. Кусок доски, что он может рассказать? И почему он находится в этой по-современному оборудованной комнате? Ведь в наше время выстроено столько новых зданий для пограничных рот, и нигде никому не приходила в голову идея выставлять кусок старой доски в комнате боевых традиций...

Эта идея принадлежала штабс-фельдфебелю роты Ренланду. Когда два года назад переселялись в новое помещение, ротный командир одобрил его предложение. Штабс-фельдфебель был единственный в роте, кто прожил в зеленом бараке с момента его постройки до сноса.