Дорогой интриг (СИ) - Цыпленкова Юлия

— Мои кудесницы, — ответила герцогиня, окинув нас теплым взглядом.

В первый день я думала, что она добра только со мной, с остальными просто вежлива, раз уж я стала главной фигурой в ее партии. Однако на следующей день, когда почти полноценно принимала участие в жизни ее светлости, увидела, что она внимательна и чутка ко всем своим женщинам. И это несколько удивило, а потом я поняла – мы были сейчас ее единственными близкими душами.

Брак герцогини с герцогом Аританским закончился слишком быстро. Герцог умер трагически и нелепо. Он объяснялся в любви своей юной супруге, стоя на окне, но случайно сорвался и разбился о каменные плиты. Вот так романтический порыв оборвал едва начавшуюся супружескую жизнь. Забеременеть герцогиня так и не успела, а от последующих браков вдова отказалась, решив хранить верность покойному мужу. А может, просто хотела вернуться в королевский дворец, потому что в своих владениях она не жила, позволив управлять ими племяннику герцога.

Правда, говорили, что ее светлость не может находиться там, где оборвалась песня ее сердца. Хотя о тайных связях Керстин мне намекала, но так тонко, что однозначный вывод сделать было сложно. В любом случае, тайны ее светлости были накрепко заперты в душах ее фрейлин, и разглашать их или обсуждать между собой считалось недопустимым.

— Идемте, дети мои, — велела госпожа, и мы последовали за ней в большую трапезную залу, где было накрыто не только для приближенных и родни Его Величества, но и для всех придворных, включая фрейлин. И это был первый день, когда я вновь могла увидеть государя после своего представления свету. Признаться, я ощущала трепет.

Однако времени на волнение мне не оставили. Герцогиня направилась прочь из своих покоев, и вся наша стайка последовала за своей госпожой. Но пока добирались до большой трапезной залы, ее светлость, оказавшаяся сегодня не в меру рассеянной, то и дело останавливалась и отсылала кого-то из фрейлин с поручениями.

Сначала она вдруг обнаружила, остановившись у одного из зеркал, мимо которых мы проходили, что гарнитур, выбранный ею, совершенно не смотрится с платьем. В итоге мы ждали, когда одна из женщин сбегает в покои, принесет шкатулку, после чего герцогиня сменила украшения, а после ждали, когда фрейлина отнесет шкатулку обратно и вернется.

На лестнице ее светлость почувствовала головную боль и потребовала принести ей снадобье. Конечно же, мы стояли и ждали, когда герцогине принесут лекарство. Затем ждали, когда оно подействует. После любовались видами Малого парка, даже послушали сентиментальную историю о том, как ее светлость, еще будучи ребенком, играла там с сестрой и няньками.

— Какое чудесное, какое беззаботное время было тогда…

Ее прервали спешные шаги, кто-то почти бежал в нашу сторону. Герцогиня устремила недовольный взгляд на того, кто посмел прервать ее воспоминания, но, узнав королевского распорядителя, искренне изумилась:

— Неужто вы за нами, ваша милость? Все собрались?

Вельможа, исполнявший обязанности распорядителя, укоризненно покачал головой:

— Ваша светлость, Его Величество уже прибыл и крайне недоволен, что еще не все собрались. Поспешите, ради всех богов, ваша светлость.

— Разумеется, господин королевский распорядитель, — чуть склонила голову герцогиня. — Мы уже идем. — Затем обернулась к нам и праведно вознегодовала: — Как не совестно, дамы?! Мы отправляемся на завтрак и более не задерживаемся!

Фрейлины повинно склонили головы, я чуть замешкалась, неприятно удивленная тем, что виноватыми оказались мы, но тут же последовала общему примеру, встретившись с насмешливым взглядом ее светлости. Когда женщина распрямились, на лицах их не было ни обиды, ни досады, ну и я не стала кривиться. Наш путь возобновился и продолжился ровно до высоких дверей, покрытых резьбой, перед которыми стояли стражники, они же нас и впустили, распахнув обе темные створы перед ее светлостью. И мы вошли.

Неспешно, с гордо вздернутыми подбородками, как и наша госпожа, мы неспешно вошли в трапезную и двинулись к местам, приготовленным для нас. И если бы королевством правила государыня, а не государь, это могла быть только герцогиня Аританская. Столько достоинства было в ней в эту минуту, когда она плыла по зале под прицелом взглядов всех придворных.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Она остановилась напротив места, на котором восседал Его Величество. Ее свита, то есть мы, встали за спиной ее светлости и дружно присели в церемонном реверансе. Я краем глаза следила за другими фрейлинами, и когда они, выдержав необходимую паузу, распрямились, я последовала их примеру, не задержавшись ни на мгновение. А потом подняла голову и встретилась с пристальным взглядом короля. Уголки моих губ едва заметно дрогнули в улыбке, и я опустила глаза, но уже в следующую секунду опять смотрела перед собой уже без всякой тени улыбки. Государь посмотрел на герцогиню и вопросил:

— По какой причине вы заставляете нас ждать, дорогая тетушка?

— О, — ее светлость изящно взмахнула рукой: — Ваше Величество, неужели вы будете гневаться на меня за то, что я женщина? Вы не можете не знать, насколько мы хрупки и подвержены всяческим недомоганиям. Не далее как четыре дня назад, вы не сумели навестить меня из-за страданий одной из придворных дам, к которой вы так милостиво проявили сочувствие. Я вас поняла, так уж и вы поймите меня, мой обожаемый племянник, и простите великодушно. — И она склонила голову.

Пока герцогиня говорила, я исподволь смотрела на женщину, сидевшую рядом с принцессой. Блондинка, одетая богато, но не вульгарно. Черты ее лица были лишены яркости, но достаточно нежны, чтобы сосредоточить на себе мужские взгляды. Пожалуй, дядя был прав, говоря, что графиня Хальт, хоть и не красива, но привлекательна. А еще она тоже изучала меня, но совсем не скрываясь. А вместе с ней меня разглядывала и принцесса Селия. Ее Высочество склонила голову к фаворитке своего брата и что-то шепнула, Серпина хмыкнула, а я всё это запомнила.

— Что ж, упрек обоснован, ваша светлость, — сухо произнес государь. — Примите и мои извинения. Впредь подобные разговоры должны вестись между мной и вами. Вы меня услышали?

— Разумеется, Ваше Величество, — склонила голову герцогиня. — И я бы так непременно и поступила, но с некоторых пор я могу разговаривать с вами только на таких вот встречах. Когда же мне обращаться к вам, если в остальное время у вас находятся дела более важные, чем беседы с вашей родственницей?

— Я буду навещать вас чаще, — ответил король. — Теперь пройдите к вашему месту, и мы, наконец, позавтракаем.

— Ваше Величество, — учтиво склонила голову герцогиня, а мы вновь присели в реверансе.

Уже продолжив путь, я не удержалась и скосила глаза – государь провожал нас взглядом. А когда мы рассаживались, герцогиня посмотрела на меня и улыбнулась, и я осознала, что все наши задержки были ничем иным, как сознательным желанием опоздать на завтрак. Именно ради этого момента, когда мы шли по зале под взглядами придворных и короля, было затеяно представление с украшениями и головной болью. И эти ее воспоминания имели лишь одну цель – потянуть время. Должно быть, и эта сцена с прилюдными жалобами была устроена, чтобы затащить к себе царствующего племянника. Оставалось ждать, что из всего этого выйдет.

Коротко вздохнув, я принялась за завтрак. Дядю я пока не увидела, хотя была уверена, что он тоже где-то здесь. Вытягивать шею было неприлично, и я оставила попытки поздороваться с главой своего рода. Но был еще один человек, на которого мне хотелось поглядеть – герцог Ришем. Его невестку я рассмотреть успела, а вот его нет, даже не представляла, как он выглядит. Однако он тоже должен был находиться в трапезной зале, значит, оставалось ждать, когда мне его покажут.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

По окончании завтрака Его Величество первым покинул залу. Под одну руку его держала графиня Хальт, под другую принцесса Селия. За ними направились фрейлины Ее Высочества. Придворные поднялись с мест, провожая их, осталась сидеть только герцогиня и… мы. А как иначе? Мы тени нашей госпожи, и если она не пожелала встать, провожая какую-то графиню, то и ее фрейлины остались сидеть. И лишь когда двери за королем закрылись, ее светлость поднялась на ноги. Уходили мы так же, как и вошли, под взглядами придворных. Некоторые не успели сесть на прежние места или же намеревались уйти, в любом случае, нас тоже провожали стоя.