А отличники сдохли первыми... (Часть 4) - Рик Рентон

Далёкие раскаты грома снова начали нарастать, превратившись в почти сплошной низкий гул. Хотя вспышек молний было уже не видно. И дождь закончился...

Стоп... Да это же не гром...

Глава 5. Мясорубка на Промышленной

После того, как начал голосить писклявый Шурка, всё внимание толпы деревенских подростков было приковано к моей одинокой фигуре. Кто-то приник к щелям на бортах телег, сквозь которые ранее просовывались колья и вилы, убивавшие жор, попавших в тупик. Кто-то пролез под повозками, пытаясь разглядеть меня позади кучи свеженарубленных тел заражённых. Часть парней опасливо пятилась по бокам от оборонительной конструкции, завидев у меня в руках оружие. Но сзади на них нетерпеливо напирали те, кто никак не хотел упустить шанс увидеть живого Чёрного Жору собственной персоной. И скопления людей по обеим сторонам от цепи телег только росли. Над многочисленным сборищем поднимался типовой гвалт возбуждённой детской толпы — взбудораженные столь лёгкой и быстрой победой, а также встречей с живой легендой, большинство этих подростков слишком поздно заметили то же самое, что и я.

Слишком поздно они начали оглядываться. И когда им, наконец, также стало очевидно, что стремительно приближающийся со стороны проспекта Строителей гул издавала вовсе не возвращающаяся майская гроза, в толпе поднялась паника. Крики усилились, немедленно началась давка и локальные драки.

Больше всего повезло тем мелким пацанчикам, которые стояли по самым краям людских масс, куда их вытеснили более рослые и наглые приятели. Побросав свои колья и вилы, они бросились в сторону от дороги. Увязнув в болотистой земле пустыря, поскальзываясь на размокшей слякоти, они, тем не менее, имели гораздо больше шансов на выживание, чем те, кто стоял ближе к телегам или находился позади них.

Те, кого я видел в щелях и по сторонам, тоже попытались бежать прочь с проезжей части, распихивая впередистоящих. И очень скоро по сторонам от телег образовались настоящие свалки из споткнувшихся и скользящих по слякоти тел. Отчаянно матерясь, наиболее сильные лезли по головам упавших, то и дело проваливаясь в кучу-малу руками и ногами.

Те, кого я не видел за телегами, возможно, тоже пытались разбежаться в стороны — крик позади повозок поднялся нешуточный. Его было слышно даже за нарастающим гулом. Некоторые взобрались на борта и посыпались с них вниз, прямо на вал из кровоточащих тел заражённых. Чертыхаясь и спотыкаясь, они скользили по мясной куче прочь от стены повозок.

Я же в свою очередь просто сделал пару шагов сторону, убрал винтовку в кобуру и лёг животом на мокрый асфальт, поплотнее прижав руки к ушам.

Нарастающий гул быстро превратился в ревущий рокот, моментально заглушивший всю пацанскую возню, испуганное лошадиное ржание и прочую панику вокруг телег. Над верхним краем деревянных бортов возник характерный угрюмый анфас с расширяющейся нижней частью фюзеляжа — словно могучая челюсть свирепого хищника. В следующее мгновение четыре двойных пропеллера разнесли всю защитную конструкцию в щепки.

Прорубившись сквозь дерево, гигантские лопасти точно также легко превратили в кровавую пыль и тех, кто ещё находился на повозках. А вместе с ними и тех кто стоял на земле позади. И тех, кто не успел достаточно далеко отбежать в стороны. По крайней мере, верхние половины тел срубило начисто. Сырой асфальт и молодая трава по сторонам от него мгновенно окрасились в ярко алый цвет. И спустя пару секунд на них посыпались отрубленные руки, головы, части грудных клеток и обрывки плотных ватников.

Бомбардировщик пронёсся надо мной, визжа покрышками своих огромных шасси. Набрав скорость по прямой пустой дороге, идущей сюда от проспекта Строителей, он, по всей видимости, начал тормозить ещё до того, как врезаться в препятствие, оставив по бокам от меня широкие тёмные полосы с багровыми краями.

Разметав колёсами невысокий вал из мёртвых жор в трёх местах, самолёт, в итоге, остановился метрах в ста позади меня. В то время как я, приподняв голову, смог увидеть результат его проезда в те прорехи, которые оставили колёса.

Кровавые следы пропеллерной рубки начинались задолго до стены укреплённых повозок. Давка на дороге позади них очень многим помешала вовремя уйти в стороны и пригнуться от лопастей достаточно низко. И теперь от них на дороге лежали лишь ноги и фарш. Как от людей, так и от лошадей. А многих из тех, кто всё-таки успел залечь на пол, точно так же, как и я — расплющили или частично переломали колёса. Поэтому кое-кто сейчас неслышно вопил за гулом работающих двигателей, пытаясь отползти без раздавленных ног или рук, панически перебирая уцелевшими конечностями по липкому от крови и дерьма асфальту, распихивая вокруг себя куски мяса. Которые всего пару мгновений назад были их ликующими приятелями.

Но многим, всё же, повезло. Десятки человек стояли по сторонам от дороги, лишь частично забрызганные багровым дождём от пропеллеров. И растерянно смотрели вслед остановившейся боевой машине. Под волнами кровавой дымки, постепенно оседающей на них сверху.

И ещё некоторые везунчики всё же смогли оказаться в самом низу спотыкающихся отступающих масс. И теперь ошалело выбирались из-под груды оторванных конечностей, одетых в плотные телогрейки, пытаясь определить, где верх, а где низ в этом кусочке ада. А самые удачливые и сметливые успели укрыться под телегами. И вылезали на свет почти не запачкавшись - лишь отряхивая с себя труху и опилки. Среди тех, кто поднял голову над разрубленными в хлам повозками, я тотчас заметил знакомое широкоротое лицо. А рядом с ним из-под телеги вылез какой-то здоровенный бородатый мужик. В ватнике с притороченными наплечниками и без того широкоплечая фигура смотрелась просто ужасающе. Я всегда дружил с физкультурой и никогда не считал себя мелким. Но рядом с ним и я бы наверняка выглядел бледновато. Из-под спадающих на лицо длинных давно не стриженных волос, холодные, глубоко посаженные под выступающие лохматые брови глаза оглядывали окружающий хаос. Широкий мясистый нос презрительно сморщился, когда наши взгляды встретились.

Но его глаза тут же скользнули куда то мне за спину и выражение на лице бородача резко изменилось на озабоченно-испуганное. Настолько резко, что я тоже невольно оглянулся.

Пара ГШ-23 на корме остановившегося бомбардировщика плавно опустилась и покосилась влево. И все четыре ствола с низким гудением извергли из себя почти непрерывную цепь из сотен снарядов. Медленно поворачивая слева направо, пушки накрыли плотным огнём тех, кому повезло уцелеть в пропеллерной мясорубке и не быть раздавленными колёсами. Гул от частых выстрелов перекрыл даже рокот останавливающихся двигателей.

Две полосы раскалённого металла