Целитель - Фрэнсис Вилсон

— Сомневаюсь. Он никуда не годный обманщик, следовательно, врет не часто. Просто хочет привести нас в психиатрическое отделение, поэтому давай подыграем и выясним, что у него на уме. Возможно, получим шанс отделаться от микробов и поработать в другой области. Ты способен проявить хоть какой-нибудь интерес к душевным болезня?

— Не особенно.

— Ну, все равно, начинай задавать вопросы. Притворись, что тебе интересно!

— Слушаюсь, сэр!

— …Погода хорошая, почему бы не совершить научную экскурсию, — говорил доктор. — Когда идет дождь, что бывает нечасто, мы пользуемся системой туннелей. Сначала хотели купол построить, да только погода почти всегда одинаковая, нечего деньги тратить.

Наземный автомобильчик скользил по дорожке. Теплое солнышко, прохладный ветерок в открытой кабине, набитый желудок — все это, вместе взятое, грозило бросить Стивена в сон. Они медленно проезжали мимо низеньких, чистых, изящных домиков, окруженных затейливыми садами.

— Спрашивай, Стив, — потребовал Пард.

— Сейчас.

— Простите, доктор, за нескромный вопрос: ММК, наверно, выложил астрономическую сумму за такой огромный участок земли в такой близости к центру города… Во сколько это ему обошлось?

Вебст улыбнулся:

— Вы забываете, что ММК обосновался здесь задолго до моего и вашего рождения…

— Говорите за себя, сэр.

— Во время основания Центра город был простой деревушкой. Фактически Спунервилл вырос вокруг ММК.

— Красивый город, надо сказать.

— Спасибо. Мы им гордимся.

Дейлт загляделся на сад, мимо которого они проезжали, потом снова принялся за расспросы.

— Что нынче делается в психиатрии? Я думал, душевные болезни фактически ушли в прошлое. Теперь у вас есть энзимы…

— Энзимы только контролируют шизофрению, почти точно так же, как инсулин контролировал диабет до открытия метода пересадки бета-клеток. Лечение пока не разработано, и я этого не ожидаю в ближайшее время. — Доктор невольно впал в лекторский тон. — Все решили, будто шизофрения сразу будет побеждена, когда Шиммельпеннинк выделил в лимбической системе мозга цепочки с субстратом энзимов. Однако это было только начало. Разрыв этих цепочек в разных местах вызывает разные виды и степени шизофрении, хотя, видимо, столь же важную роль тут играют и внешние факторы.

Вебст помолчал, повернув за угол и ожидая, когда раздвинутся автоматические ворота. Потом они очутились в восьмиугольном дворе, где в компании или поодиночке грелись на солнышке, прохаживались, беседовали люди.

— Наши амбулаторные пациенты, — объяснил доктор в ответ на вопросительный взгляд Дейлта. — Мы им предоставляем максимальную свободу, но и заботимся, чтоб не сбежали. Они совсем не опасны и находятся здесь добровольно.

Он прокашлялся.

— Да, о чем это я?.. А! В результате все сводится к тонкому равновесию между химией, рассудком и окружающей средой. Если индивидуум научился справляться со стрессом, он часто обретает возможность свести к минимуму психопатические эффекты серьезных разрывов в энзимной цепочке. В противном случае даже мелкий разрыв в конце цепи способен завести человеческое сознание в глухой тупик.

Доктор Вебст издал краткий смешок.

— Впрочем, на самом деле мы не понимаем, что конкретно имеем в виду, говоря о сознании. С помощью медикаментов и техники можно усовершенствовать его деятельность, восприятие реальности, но оно по-прежнему представляет собой механизм, не поддающийся количественному анализу.

Он направил автомобиль в проем рядом с большим синим зданием и остановил машину.

— Еще есть, разумеется, психопаты, невосприимчивые к химическому воздействию. У них все энзимные цепи вроде в целости и сохранности, но они полностью отключены от реальности. Жертвы так называемой белой горячки. Именно с ними мы занимаемся тут, в Большом Синем доме, где размещаются неизлечимые пациенты, — добавил Вебст, протянув руку к пластинке в дверном косяке.

Первая из двойных дверей беззвучно скользнула, открылась, приглашая войти, и, только когда закрылась накрепко, в движение пришла другая створка.

— А здешние больные опасны? — тревожно уточнил Дейлт.

— Исключительно для самих себя. Они абсолютно не воспринимают действительность, и, если вырвутся на волю, с ними может произойти что угодно.

— Что же это за болезнь? Я видел мужчину в подобном припадке на орбитальной станции.

Вебст скривил рот на сторону.

— К несчастью, это не припадок, который начнется и кончится. Жертвы бьются, брыкаются, истерически вопят, отключаются от мира до конца жизни… По крайней мере, так мы предполагаем, хотя первый случай был зарегистрирован всего десять лет назад. Это случается на всех планетах Федерации. Говорят, даже на Тарке возникли проблемы. Необходимо сделать решительный шаг.

Помолчав, он предложил:

— Загляните сюда.

Открыл дверь под двенадцатым номером, пропустив Дейлта перед собой в палату.

Это была аккуратная симпатичная комната с койкой, двумя креслами и рассеянным освещением. На первый взгляд пустая, пока доктор не указал своему спутнику в угол за креслом. Там скорчилась молоденькая девушка, не старше восемнадцати, трясясь в диком ужасе.

— Мы дали ей имя Салли, — рассказывал Вебст. — И фамилию Рагна по названию планеты, где ее обнаружили. Типичная горячка. Салли у нас уже полтора стандартных года, а мы даже шелку не можем пробить в стене страха.

Он подошел к панели в стене у дверей, махнул перед ней рукой:

— Доктор Вебст. Я в двенадцатой палате с мистером Дейлтом.

— Спасибо, доктор, — ответил мужской голос. — Не выйдете ли в коридор на минуточку?

— Конечно, — кивнул тот и обратился к спутнику: — Может, останетесь, попытаетесь поговорить с Салли, пока я узнаю, зачем меня вызвали? Она совсем не опасна, не сможет и не захочет причинить кому-нибудь вред, в чем и заключается корень ее проблем. Мы привели в норму энзимы, испробовали все известные психотропные средства, чтобы пробить защитную оболочку. Безрезультатно. Обратились даже к таким старым методам, как электрошок, инсулиновый шок… Ничего, — вздохнул он. — Так что попробуйте с ней побеседовать, выяснить, с чем мы имеем дело.

Вебст вышел, Дейлт переключил внимание на больную.

— Жалко, правда? — заметил Пард.

Он не ответил, пристально глядя на девушку, некогда наверняка привлекательную. Теперь лицо, видимо, навсегда сморщено, искажено страхом, как у загнанной в угол добычи, глаза то крепко жмурятся, то широко таращатся, бегая по сторонам. Руки с переплетенными пальцами с побелевшими от напряжения костяшками обхватывают колени, прижимая к груди.

— Кажется, случай весьма интересный, — признал, наконец, Стивен.

— Безусловно. Мне вдобавок не менее интересно, что на уме у доктора Вебста. Он явно тянет время, оставив нас здесь.

— Может, хочет, чтобы мы работали у него в отделении?

— Ничего подобного. Ему отлично известно, что в этой области у нас нет ни малейшего опыта.

— Привет, Салли, — поздоровался Дейлт.

Никакой реакции.

— Салли, ты меня слышишь?

Никакой реакции.

Он махнул рукой у девушки перед глазами.

Никакой реакции.

Без предупреждения громко хлопнул в ладоши у левого уха.

Никакой реакции.

Взял за плечи, осторожно, но крепко встряхнул.

Никакой реакции.

Она даже не шевельнулась, лишний раз не сморгнула, не издала ни звука, выражение лица нисколько не изменилось.

Дейлт поднялся на ноги и, оглянувшись, увидел в дверях доктора Вебста, пристально смотревшего на него.

— Произошло что-нибудь неприятное, доктор? — Он без особого успеха постарался изобразить на лице деловитое любопытство.

— Не думаю, — медленно вымолвил Вебст. — Фактически, может быть, даже очень приятное. Мне только надо еше немного посмотреть. — Вид у него был озадаченный. — Если не возражаете, зайдите сейчас в отдел кадров, разберитесь с анкетами, пока я тут кое-что выясню. Знаю, о чем вы думаете. Хотя на самом деле ММК организован гораздо лучше. Нынче утром у нас тут произошло несколько необъяснимых событий, о которых я вам потом расскажу. В данный момент очень занят.

Дейлт не имел никакого желания разговаривать с кадровиками и импульсивно спросил:

— А где Эллен?

Вебст мигом просветлел.

— Доктор Леттр? В соседнем корпусе.

Он повел гостя к выходу, указав на красное здание в другом конце сада, метрах в двадцати.

— Ее кабинет прямо за дальней дверью. Она наверняка вам охотно покажет свое отделение, потом я вас там отыщу.

Доктор коснулся ладонью пластинки, и внутренняя дверь пришла в движение.