Перенос - Елена Грушковская

Я протягиваю к ней руки, но она не идёт ко мне, а утыкается лицом в брюки Эдика.

— Машенька, ты что? Это же я! Иди ко мне, не бойся.

Эдик подталкивает её ко мне:

— Иди к маме, пуговка. Смотри, какая она красивая. Она прямо как принцесса из сказки.

Маша шепчет:

— Это не мама…

Эдик присаживается на корточки и увещевает её:

— Пуговка, мы же говорили с тобой, что мама будет выглядеть немножко не так, как раньше. Маме уже сделали операцию, переселили её в новое тело. Вот она, живая и здоровая, больше с ней ничего не случится.

Я протягиваю руку Ване:

— Ванюша, ну хоть ты-то меня узнаёшь?

Он стоит пару секунд, потом подходит, вкладывает ладошку в мою руку и, не зная, что ещё сказать, говорит:

— Привет.

— Мы же с тобой сегодня уже виделись, — смеюсь я. — Ну, ладно, можно и ещё раз поздороваться.

Эдик поднимает Машу и усаживает ко мне на колени. Я притискиваю её к себе, целую, а она отворачивается.

— Машка, — шепчу я, щекоча носом её серёжку. — А помнишь, как мы с тобой выбирали тебе серёжки? Сколько ты их перебрала — не сосчитать! Ничего тебе не нравилось. Тётя продавец сказала, что она ещё такой привередливой покупательницы не встречала. А потом мы с тобой поехали прокалывать ушки. Как ты сначала боялась! А потом раз — и уже в серёжках… Помнишь?

Она кивает.

— Вот и я помню, — говорю я. — Маш, ну, посмотри на меня.

Она смотрит на меня исподлобья — ещё не верит, но уже не отворачивается. Я не могу удержаться, тискаю её, щекочу губами её шейку.

— Машутка, пуговка моя маленькая!

Она не вырывается, но она такая напряжённая, как будто ждёт, что я её укушу или ударю. Мне приходится её отпустить, и она тут же слезает с кровати.

— Придётся поговорить с тётей психологом, — вздыхает Эдик.

Арабелла Викторовна уже стоит за прозрачной стенкой и машет нам. Она сегодня вся в белом, на плечах у неё шёлковая белая шаль с длинной бахромой, заколотая сверкающей брошкой-бабочкой. Эдик отправляет детей с ней; Ваня, уходя, оборачивается, а Маша — нет.

— Ну, а ты? — спрашиваю я Эдика. — Ты меня тоже не признаёшь?

Он смотрит на меня задумчиво, восхищённо.

— Боюсь, я недостоин такой принцессы, — говорит он. — Теперь мне придётся повышать свой уровень, чтобы соответствовать.

— Отличный повод для самосовершенствования, — смеюсь я.

2

Долгий, долгий тест, те же самые вопросы, и вот — вердикт:

— Перенесённая личность идентична личности до переноса. Память сохранена полностью.

— Ну, слава Богу, — вздыхаю я. — Вы дадите мне поесть? Я умираю с голоду!

Аппетит у меня прекрасный, моё тело требует топлива, и я съедаю за обедом двойную порцию. Я не хочу ходить в длинной ночной рубашке и решаю переодеться в свои вещи, но обнаруживается, что мои брюки мне коротки. Я выросла на целых тринадцать сантиметров, моя талия уменьшилась на восемь, бёдра — на пять, а это значит, что мне придётся обновлять свой гардероб. Заманчивая перспектива! Я предвкушаю шоппинг. Кажется, я становлюсь блондинкой.

Мы сидим в комнате для посетителей с психологом. На столе — красочная книжка, сказка про добрую красивую принцессу с золотыми волосами. Арабелла Викторовна читает вслух, Маша слушает и разглядывает картинки. Ваня слушает нехотя: наверно, мальчику не очень интересно слушать про добрых принцесс.

Мы с Эдиком сидим на кушетке. Я прошу его шёпотом:

— Купи мне что-нибудь из одежды. Мои старые вещи мне уже не подходят. В чём я поеду домой?

— Но я не умею покупать женскую одежду, — отвечает он. — Куплю что-нибудь не то…

— А ты попроси продавца помочь, — говорю я. — Скажи, что рост сто восемьдесят, размер сорок четвёртый. Грудь — третий.

— А если тебе не понравится, что я выберу?

— Эдик, да мне всё равно… Лишь бы было в чём домой поехать. Не в рубашке же этой я отправлюсь. Купи какие-нибудь штаны и футболку. Или спортивный костюм. Не голышом — и слава Богу.

— Ладно, — соглашается он. — Попробую.

Я замечаю, что Маша, оторвавшись от книжки, смотрит на нас. Я складываю губы в поцелуй и подмигиваю ей. Она тут же снова утыкается в книжку, которую Арабелла Викторовна выразительно читает. Я вздыхаю.

— Боится она меня, что ли?..

— Просто ещё не привыкла, — говорит Эдик. — Я и сам-то смотрю на тебя — и оторопь берёт.

— Почему? — хмурюсь я.

Он кладёт руку мне на колено.

— Ты такая… обалденная. Просто не верится, что ты моя жена.

3

Арабелла Викторовна принесла мне изумительное платье — длинное, белое, похожее на то, какие носили благородные дамы в средние века. Покрой у него довольно простой, но изящный, оно отделано по подолу широкой золотой тесьмой, чуть более узкая золотая тесьма украшает декольте, а на талии — золотой кушак с кисточками. Арабелла Викторовна взяла его напрокат для своей затеи превратить меня для Маши в сказочную принцессу.

— Вы всегда так творчески подходите к своей работе? — спрашиваю я.

Она с улыбкой отвечает:

— Собственно, эту идею высказал ваш муж. Он назвал вас принцессой, и я подумала — почему бы не попробовать? Только вам нужна более пышная причёска и макияж. Косметику я вам тоже принесла, а причёску вы можете сделать так: моете голову, потом заплетаете мокрые волосы в косички, а когда они высыхают, расплетаете и расчёсываете. Объём получается фантастический.

Я с вечера заплетаю мокрые волосы в двенадцать косичек. Длинных волос у меня не было уже лет пятнадцать, и я почти забыла, как с ними обращаться.

— Что это за африканская причёска? — смеётся доктор Жданова, увидев утром результат.

— Это Арабелла Викторовна посоветовала, — объясняю я. — Она из меня принцессу делает.

Я расплетаю высохшие косички и расчёсываю волосы. Объём получается бешеный, прямые волосы превратились в неукротимую мелковолнистую гриву. Открываю косметичку и смотрю на себя в зеркало, на моё новое лицо. Огромные голубые глаза. Правильный нос. Губы — просто sexy. Неужели это я?

Макияж готов. Я надеваю платье. Приходит Арабелла Викторовна и всплёскивает руками.

— Да вы и впрямь настоящая принцесса!

Она приподнимает мне волосы с шеи и прихватывает заколкой, а потом надевает мне на голову диадему-обруч, на шею — колье. Дырок в ушах у меня нет, приходится обойтись без серёжек. Мы идём в комнату для посетителей. Арабелла Викторовна оставляет меня за дверью, но мне слышен её голос:

— Машенька, помнишь, мы вчера читали сказку про принцессу? А знаешь, кто к тебе пришёл? Эта самая принцесса.

Нет, по-моему, она ушла куда-то не в ту степь с этой затеей. Машка не должна думать, что я принцесса, она должна знать, что я её мама. Наряжена я красиво, но примет ли меня Маша в таком ещё более незнакомом, нереальном виде?