Дорогой, я стала ведьмой в эту пятницу! - Арина Холина

По голосу Варя не могла понять, кто говорит там, за дверью, но это явно была какая-то девушка из их бригады.

— Ладно, я пошла, Лен, давай. Спасибо за поддержку.

Снова хлопнула дверь, Варя выбралась из кабинки, и тут зазвонил ее телефон.

— Ты готова к встрече с прекрасным? — поинтересовался Богдан.

— Ты о себе?

— Нет! — расхохотался Богдан. — О продюсере, Сергее Цейтлине. Мы с ним завтра обедаем, присоединяйся. Встреча тебя ни к чему не обязывает.

— Э-ээ… Ну, давай, — согласилась Варя. — Спасибо, ты такой заботливый.

— Когда-нибудь и ты мне пригодишься, — пообещал он.

Маша рассказывала Никите о своей семье. О просторной даче в Аксиньине, о теплой террасе, о плетеных креслах-качалках, о запахе пирогов, о черной глубокой реке, о плакучих ивах, о черноплодке, из которой бабушка делала настойки…

— Конечно, папа был не очень известным актером по сравнению там с Роланом Быковым или Андреем Мироновым, но его знали, его любила Галина Брежнева — как актера, а потом вдруг все это растворилось, и мне даже казалось, что мне все это приснилось, — жаловалась Маша. — Я не скучаю по тем временам, меня скорее удивляет, как странно устроена жизнь.

— Ну, и как же ты умудрилась стать экономистом? — полюбопытствовал Никита.

Они сидели в тихом загородном ресторане на берегу реки. Никита заехал за ней после работы и почти насильно увез ужинать — Маша требовала душ, другую одежду, но он заявил, что она выглядит прекрасно.

— От злости. — Маша пожала плечами. — Когда мне было четырнадцать, мама снова с кем-то развелась, и я дико злилась, что она не работает, а все ждет, когда кто-нибудь решит, что смысл его жизни — сделать ее счастливой. И мне почему-то казалось, что если я стану экономистом, то уж точно не пропаду. Вообще-то так оно и есть, но…

— Что «но»?

— Но я чувствую, что это не мое. Понимаешь, я промахнулась. Сделала страшную ошибку. Я читаю газеты, еженедельники и думаю: ну почему не я? Я бы так хотела стать во главе какого-нибудь серьезного издания, делать что-то полезное, интересное и вообще быть одной из тех, кто совершает что-то для истории, а не просто принимает участие в демографическом процессе. Понимаешь?

Никита странно на нее посмотрел, но ничего не сказал.

Официант принес горячее, Маша принялась за судак в сложном икорном соусе, но перехватила взгляд Никиты и чуть не подавилась. Его взгляд был тяжелый и злой. Маша и сама не поняла, чего испугалась, — тем более что в следующее мгновение он смотрел на нее с нежностью и вниманием. Но на долю секунды у нее пересохло в горле и хотелось бежать, громко крича: «Помогите!», размахивая руками, — подальше, очень далеко, лишь бы не испытывать жуткую, беспочвенную, одуряющую панику.

— Невкусно? — забеспокоился Никита.

— Все хорошо, — отмахнулась Маша. — Показалось, что кость проглотила. У меня так бывает — боюсь, что кость застрянет в горле. До ужаса.

Вечером Лиза ждала Варю на веранде ресторана «Снобс» и немного злилась из-за того, что легко и привычно согласилась на встречу. Она была возбуждена и хотела подумать о том, как снимать рекламу. Нужно было пересмотреть кучу журналов, покопаться в Интернете, изучить новые тенденции, а вместо этого придется переливать из пустого в порожнее. Лиза поймала себя на том, что посиделки с подружками, на которых они болтали по пять, а то и по шесть часов, не казались уже такими заманчивыми, как раньше. «Бла-бла-бла…» — подумала Лиза о том, чем ей предстояло заниматься. Она чувствовала себя на подъеме, ей хотелось что-то делать, быть активной, занятой, преуспевающей и жаловаться, что ни на что не хватает времени — работа, работа, еще раз работа.

— Фу, привет, бежала от Рождественского бульвара, такая пробка! — ворвалась на веранду Варя, размахивая сумкой. — Воды! — крикнула она официантке. — Как дела?

— Хорошо дела, — сохраняя спокойствие, ответила Лиза. — Буду снимать рекламу для Кирсанова.

— Для этих вот брендов класса люкс? — ахнула Варя.

Лиза важно кивнула.

— Да ты что?! — еще больше удивилась подруга.

— Да, меня Федя познакомил, и они мне заказали всю рекламную кампанию.

— Ни фига себе! — Варя всплеснула руками. — Круто как… Лиз, я за тебя очень рада. Но ты же не хотела рекламой заниматься. Ты хотела, как Клавихо, стать фотохудожницей, и чтобы все тебя уважали за твою неповторимую индивидуальность.

Лиза рассердилась, но сдержалась.

— Знаешь, мне предложили такие деньги, что отказаться — все равно что расписаться в собственной безнадежности, — непринужденно ответила она.

— А-а… — то ли согласилась, то ли смирилась Варя.

Обе почувствовали напряжение. Что-то пошло не так. Варя ожидала, что Лиза начнет метаться, ныть, паниковать, стенать на то, что рекламщики ее поимеют, жаловаться, что художник вынужден творить с гантелями в руках, что мир несправедлив…

Но Лиза ничего такого не сказала. Она была такой твердой, решительной и самоуверенной, что Варя не знала, с какого бока к ней подступиться.

— Ты с Машей не общалась? — поинтересовалась она.

— Нет. — Лиза покачала головой. — Я ей не звонила, и она мне. По-моему, Маша должна сделать первый шаг — все-таки это она мне нахамила.

— Просто международная дипломатия, — усмехнулась Варя. — Лиза, если ты забыла: это наша подруга Маша, она всегда такая. Мы ей всегда сами звоним, когда она дурит, ведь Маше потом долго бывает стыдно, и она не в состоянии сделать первый шаг.

— Значит, ей пора меняться, если хочет общаться с людьми, — отрезала Лиза. — Мне надоело играть в эти игры.

— Вот как. — Варя внимательно посмотрела на приятельницу.

— Да, Варь, люди меняются, — завелась Лиза. — Время от времени чувствуешь, что ты из чего-то выросла. В детстве — из штанов, а когда взрослеешь — из рамок, из отношений, из предубеждений.

— То есть. Маша стала для тебя мала? — все так же спокойно поинтересовалась Варя.

— Варя, ну не о том, не о том ты говоришь! — вспыхнула Лиза. — Машка хорошая, ты же знаешь — я ее люблю, как сестру, у меня вообще ближе вас никого нет, но…

— Но ты говоришь о ней снисходительно, — строго заметила Варя. — А так нельзя.

— Хорошо, больше не буду, — покорилась Лиза, но затаила раздражение на всех, у кого в глазу бревно.

Она еще не знала, что за бревно в глазу у Вари, но была уверена, что оно есть. Лиза немного предвосхитила события, но в конечном счете оказалась права.

— У тебя бассейн? — Маша смотрела на него так, словно Никита признался, что держит в саду уссурийского тигра.