Один против всех - Б. Седов

- Как я был прав, когда именно тебя избрал своим представителем, нет, наместником в России! Ты, именно ты нужен нашему движению.

В гробу я видел твое движение, подумал я, но сказал:

- Вот видишь, я нужен тебе, нужен движению, поэтому, чтобы не рисковать, необходимо срочно сделать пластическую операцию. Тогда у меня руки будут развязаны, и я смогу принести намного больше пользы всем нам!

- Конечно, конечно! - торопливо сказал Черных. - Завтра у тебя будут деньги. Ты где остановился?

- Сейчас я в «Октябрьской» гостинице. Думаю - до утра тут продержусь, в крайнем случае патронами я запасся…

- Ты береги себя, береги, утром у тебя будут деньги, наш человек тебе принесет…

- Все, я не могу больше говорить, кажется, кто-то идет!.. - я повесил трубку и закурил.

«Пистолет действительно не помешает, - подумал я, - и нужно еще встретиться с Годуновым, но сначала - ужин».

Я затушил сигарету и пошел в ресторан - белки, жиры и углеводы облекались там во вполне приемлемую форму.

* * *

После ужина я позвонил Годунову и договорился с ним о «хвосте».

Слово «хвост» в последнее время заняло значительное место в моем повседневном лексиконе. Оно произносилось вслух или мысленно в самых разных грамматических формах: я ушел от «хвоста», бандюки привесили ко мне «хвост», пойманный мной «хвост» во всем признался, и, наконец, мне надо привесить «хвост». Мне, действительно, надо было привесить «хвост» к тому человечку, что завтра принесет деньги от Романова-Черных. То, что он упоминал об организации, да и всякие другие словечки в том же духе, свидетельствовали о том, что у господина Романова здесь есть сообщники, а он, подлая гадина, мне об этом ничего не говорил.

О том, что я очень важен для нашего общего дела, - говорил, о том, что я буду его надежной правой рукой, - говорил, сегодня вот наместником обозвал, а вот о том, что в России есть какие-то люди, которые уже создали какую-то организацию и подчиняются непосредственно ему, об этом сволочь Романов умолчал. Поэтому я это узнаю сам. Я позвонил Годунову и попросил решить проблему с кадрами. «Нужен „хвост“», - коротко сказал я ему. «Будет „хвост“», - коротко ответил он, и с тем мы расстались до утра.

Ночью мне снился Романов-Черных и повторял те же слова, что я уже слышал от него в Германии…

- Гитлер был великим человеком! И не улыбайся, - крикнул мне Черных. - Ты не можешь судить о нем. Ты ничего не знаешь, а главное - не чувствуешь! Я понял, я почувствовал всю мощь его личности, и я перед ним преклоняюсь! Я самым тщательным образом изучил его жизнь, его труды, его поступки в разные периоды жизни. К сожалению, многое уже неприменимо сейчас, другая эпоха, другие люди. Но основное - стратегия, тактика, умение вести политическую борьбу - все это работает и сегодня, и этим я воспользуюсь, когда настанет пора восходить к власти в России. Главная находка Гитлера - создание альтернативного государства, многие этого не знают, почти никто. Люди вообще мало знают о жизни Великого Вождя, но я раскопал факты, сопоставил их и поразился гениальному маневру Фюрера. Ты представляешь, Алексей, задолго до того как партия Гитлера - НСДАП пришла к власти, пришла, напомню, в результате легитимных выборов, Великий Адольф начал создавать государство в государстве! Партия была еще малочисленна, ушла в подполье после неудачного Баварского путча, сам Гитлер был лишен права выступать перед массами, а он строил новое государство! Какая неколебимая вера в себя!

Черных едва не захлебнулся от восторга перед бесноватым фюрером. Замолк, молитвенно сложив руки перед холеным лицом, потом с новой силой продолжил:

- Ты спросишь, что я имею в виду, говоря об альтернативном государстве? Гитлером внутри партии были созданы все основные государственные структуры - полиция, разведка, служба агитации и пропаганды, в конце концов была даже своя армия - СА! Я сейчас занимаюсь тем же самым - строю свое маленькое государство, и когда придет пора встать во главе России, я буду во всеоружии, мои люди сразу займут все ключевые посты. Старая бюрократия будет сметена, на ее место встанет когорта несокрушимых борцов, ведомая властной рукой. То, что сейчас делает Президент - укрепление вертикали власти, административная реформа и прочее, все это мне только на руку! Именно жесткая вертикаль власти, состоящая из стальных закаленных людей, понадобится мне для создания крепкого государства. Не беспокойся, Алексей, ты уже занимаешь достойное место в моей иерархии, а с приходом к власти я смогу предоставить тебе все, что пожелаешь, любой пост, какой ты сочтешь нужным… Будь верен мне, и твоя верность вознаградится сторицей!..

* * *

Последняя фраза гудела у меня в голове все утро, безумно что-то напоминая, и только в ванной, рассматривая в зеркало двухдневную поросль на щеках и подбородке, я вспомнил: - Ну, конечно! Немного терпения, и ваша щетина превратится в золото!

Великий все-таки фильм «Подвиг разведчика»!

Глава седьмая

Ловушка для лохов

Часов в одиннадцать утра, когда я успел уже помыться, побриться и, заказав еду в номер, позавтракать, позвонил человек из гостиничной рецепции и голосом неудовлетворенной женщины сообщил, что в холле меня, господина Совкова, дожидается некий посетитель. По какой причине пришедшего ко мне человека не могут допустить в номер, я спросить не успел - трубку повесили.

О том, что я - господин Совков, я успел уже подзабыть, хотя, получая от Черных новые документы, немало повеселился над своим новым именем. Черных обиделся, сказал, что документы хорошие, чистые, и фамилия - хорошая, а русскому человеку смеяться над русской же фамилией грех. Я извинился перед ним, пообещал смыть этот грех своим потом и кровью и сразу же забыл, что господин Совков - это я.

В гостиничном холле посетителей было совсем немного - двое. Один сидел в дальнем углу, под пальмой, и увлеченно читал газету. Второй беспокойно метался по холлу, поглядывал на часы, задирая обтрепанный рукав старенькой рубашки, и напряженно всматривался в лица людей, выходящих из лифта. Все это я видел, потому что спустился вниз не на лифте, а пешочком, по лестнице, ради утреннего моциона и не только…

Хотелось со стороны взглянуть на местного представителя организации господина Черных. Взглянул и увидел то, что ожидал увидеть. Именно такие люди должны идти за господином престолонаследником. Не нашедшие себя в жизни, они ищут свое «я» в политике, если то, чем занимается господин Черных, можно назвать политикой. Но если дать этому человечку в старом пиджаке с короткими рукавами и стираной-перестираной рубашке тысячу долларов, да к тому же прикупить одежду и обувь, то он напрочь забудет о планах переустройства России, о срочной надобности изгнать иноверцев и инородцев и о воздвижении монаршего престола в царских чертогах Кремля.

Сытый и довольный, он забудет про политику и политиков, и самой ненавистной телевизионной передачей в его доме станет выпуск новостей. Так будет продолжаться до тех пор, пока не кончится подаренная неведомым спонсором тысяча, а потом… Потом он не будет искать способ заработать новую тысячу, он бросится на поиски нового спонсора, и проснутся мысли о растоптанной гордости великороссов и о врагах, которые эту гордость растоптали…

Я отделился от стены и поймал мужичка за ветхий рукав.

- Не меня ли вы ищете, любезный? - спросил я и оттопырил нижнюю губу, как это делал дуче Муссолини.

Мужичок резко остановился, словно наткнувшись на невидимую стену, посмотрел на меня снизу вверх, дернул несколько раз головой и выговорил:

- Должно быть - вас. Покажите документик, пожалуйста!

Просьба предъявить документ далась ему нелегко, он потупился и стыдливо стал рассматривать грязный ноготь, торчащий из сандалеты выпуска благословенных пятидесятых годов.

Я предъявил паспорт на имя Совкова. Мужичок дрожащей рукой взял его, прочитал фамилию и, не удосужившись сравнить фотографию с оригиналом, вернул мне документ.

- Вас… Вы… - он откровенно трепетал и благоговел. - Меня просили передать… Вот!.. - Он вытащил из кармана завернутый в газетку пакет. - Там деньги, - сказал он и добавил, снизойдя на шепот: - Доллары! Посчитайте, пожалуйста!

Я небрежно сунул пакет в карман.

- Нет, вы посчитайте! - жалобно вскричал мужичок. - Там же деньги, доллары!

- Тише! - сказал я ему. - Вы привлекаете внимание!

- Да, да, извините, я больше не буду!

Он понял, что допустил серьезный промах, возможно, поставил под угрозу нечто очень важное, касающееся судьбы России или даже персоны престолонаследника.

- Я не подумал. Извините. Готов понести… Я шел весь день… Мне сказали, что нельзя пользоваться общественным транспортом, там воры, карманники, инородцы. Конечно, русские воровать не пойдут… Я шел через весь город, чтобы принести, вовремя принести… Я ведь не опоздал? - Он с надеждой заглянул мне в глаза.