Охота на гусара - Андрей Белянин

– Чегой-то иноземец лопочет?

– Предлагает русскому гусару солгать! – брезгливо ответствовал я, а статус Гётальса упал в моих глазах едва ли не безвозвратно. – Увы, месье, честь российского офицера не позволяет мне опускаться до банальнейшего вранья перед необразованными крестьянами!

– Но это… лишь полевая тактика, – явно смутился француз. – В Европе никто и никогда не счёл бы подобную мелочь проступком.

– Вы в России, полковник! У нас свои понятия о том, чего не должно преступать человеку благородного происхождения.

– Вы правы, месье Давидофф. Прошу прощения!

– Оно у вас в кармане.

– Как вы великодушны!

– А вы сомневались?!

– Молча-а-а-ть!!! – Пронзительный голос старикана беспардоннейше прервал нашу аристократическую беседу. – Значица, слушай сюда, кучерявый, – обманом ты нас не возьмёшь. Царя твоего, безбожного Александра, мы не боимся! Нас от его взора грозного Высший судья укрывает. А раз откупиться вам нечем, то примите веру нашу – тогда и сами уходить не захотите!

– Убивать не будут, – радостно сообщил я своему недавнему врагу. – Хотят, чтобы мы перешли в их секту! На груди каждого висит крест, так что, думаю, это какая-то ветвь христианства. Может быть, не противиться? Секты бывают разные… Многие отличаются разнузданностью нравов, свободой потребления алкоголя и общедоступностью женщин. В таком разрезе почему бы и нет? В конце концов, наш полковой священник легко отпустит мне этот грех…

– Я тоже так думаю, – кротко согласился полковник. – Потом отмолимся…

Тайком пожав руку драгуна, я поворотился к старцу и кивнул:

– Мы согласны! А что с нас потребуется?

– Усекновение греховной плоти! – торжественно возвестил старик, доставая из рукава короткий кривой нож.

– Скопцы… – Тихая догадка взорвалась у меня в мозгу, и таинственный туман погрузил мысли мои в вязкое бездействие.

Не было ни страха, ни паники, ни роковой покорности судьбе – всё вытеснило тупое равнодушие, и лишь два жёлтых огонька, внезапно вспыхнувшие на горизонте, вернули меня к жизни…

– Дедушка-а, меня кастрировать хотят!

– Знаю, о недогадливый прапрапраправнук мой, – холодно ответствовал дух Чингисхана. – Но разве владычица Египта не помогла тебе?! Почему ты не внял её советам? Такая женщина-а сама приходила…

– Дедушка-а, у меня детей не будет!

– Есть у тебя дети, только ты об этом не знаешь… – хихикнули раскосые жёлтые глаза.

– Да-а, а официальный род Давыдовых прервётся!

– Ну, так ведь вроде там ещё твой младший брат есть… Он и восполнит.

– Дедушка-а-а-а!!!

– Не ори, как обиженный верблюд, пошутил я, – уже серьёзным тоном ответил легендарный предок. – Миссия твоя ещё не окончена, ты не изгнал Наполеона, хотя и показал ему свои зубы. Однако помни – теперь он знает о тебе… и лелеет страшную месть!

– Чёрт с ней, с вендеттой по-корсикански! Мне-то сейчас что делать?

– Потомок самого Чингисхана спрашивает, что ему делать?! – От царственного рёва в голове моей разом всё прояснилось. – Вставай и дерись!!!

Чьи-то руки встряхнули меня и поставили вертикально. Надрывно заныли дудочки, народ начал напевать что-то религиозное на тему вечного блаженства, и нас с полковником наконец-то развязали. Мы стояли в обнимку, поддерживая друг друга, а в ушах моих бились отважные слова Великого Могола – «вставай и дерись!».

Ему легко говорить… Как дерись, чем, на ком?! Я же офицер, а не пьяный дворник. Да будь у меня горячий конь, верная шашка и полсотни молодцов за плечами… эх, кто не успел, просись обратно к маме! В другом месте от гнева гусарского не скроешься…

Дудочки и сопелки ускорили ритм, бабы с мужиками двинулись вокруг нас хороводом, притоптывая и прихлопывая на ходу. Религиозный экстаз начал набирать обороты! Темп всё ускорялся и ускорялся, лица пляшущих сливались в одну белёсую полосу, казалось, о нашем существовании уже забыли, но… глупый француз испортил всю программу. То ли от страха, то ли от отчаяния (уж не решил ли он, будто нас собираются здесь съесть?!) буйный Гётальс вырвался из моих спасительных объятий и, взревев дурным голосом, бросился в народ. В смысле, на народ… то есть один на всех сразу…

– Вив ля Франс! Вив ле император! Вив ле сават!

Его не поняли. Только поэтому и не прибили сразу, сектанты опомнились, лишь когда троих он завалил. Драгунский полковник абсолютно неподобающим образом размахивал ногами, и очень скоро горница превратилась в полнейший бардак! Никогда не видел, чтобы офицер так высоко задирал ноги. И смех и грех…

Однако же скопцов всё одно было больше, а так как привычные удары в «секретное место» результата не давали, я не мог далее оставаться в стороне. Успешно пятясь задом, мне удалось вырваться к дверям и бежать за помощью. Увы, судьба-индейка не была в тот момент развёрнута к гусару соответствующим параметром, а значит – не свезло…

Я только-только успел вылететь из избы, как двое бородачей с порога бросились в погоню. Им удалось отрезать меня от лошадей и прижать к бычьему загону. Несоразмерный гигант покосился багровым глазом и, флегматично развернувшись задницей, явил полное небрежение к разыгравшейся у него в тылу схватке. Ещё раз повторюсь: будь я при сабле, сражение имело бы для мужиков абсолютно фатальные последствия. А так мне пришлось отбиваться всякими подручными средствами, как то: кидаться навозом и… большими кусками навоза, всё равно рядом ничего больше не было. Злодеи лишь коварно ухмылялись и шли на меня, растопырив грязные пальцы такой толщины, что для удушения дворового пса больше двух и не понадобится.

Ретируясь задом, я упёрся спиной в ограду загона, попытался с ходу выворотить жердь, не сумел, но, по счастливому стечению обстоятельств, заприметил крестьянские вилы, одиноко стоящие в уголке. Единым мигом овладел я оружием сим и, перехватывая оное на манер штыкового боя, честно предупредил врага:

– Не подходи-и-и!!! Уколю так, что мама родная не узнает!

Мужики переглянулись и заржали. Гнев, распирающий сердце моё, закипел, перелился через край, успешно топя на корню последние здравые мысли. Я широко размахнулся вилами и… едва не упал – их заклинило. То есть назад они ушли хорошо, а на возвратно-колющем движении почему-то застряли… Где именно застряли, я увидел, обернувшись, но картина сия отнюдь не наполнила душу мою радостью и надеждой.

Я говорил, что позади стоял бык? Здоровенный такой бычара, отмахивающий хвостом мух и демонстративно не замечающий моих проблем? Так вот, теперь он уже не мог их игнорировать, ибо черенок вил как по маслу влетел скотине в самую… ну, туда, где он и застрял. Бык замер, как бронзовая статуя, вытаращив глаза, прижав уши, не смея даже мяукнуть от шока. Наседавшие на меня бородачи впали в ничтожество, побледнев с небритых рож и пятясь к воротам. Всё ещё не осознавая ужас происходящего, я вновь взялся за вилы обеими руками, упёрся ногами в ляжку быка и, поднатужась, вырвал черен. Раздалось мрачное чмоканье, и рогатое чудище облегчённо выдохнуло…

– Что, не нравится? – шутливо прикрикнул я, унимая прыгающие колени. – Вот ведь небось с коровами-то не церемонишься, а как самому…

Тут его и взорвало! Не надо мне было этого говорить, животные, они же всё-всё понимают… Страшные рога качнулись в мою сторону, могучий зверь развернулся во мгновение ока и… Так я не бегал никогда! Моя кобыла удавилась бы от зависти…

Оказывается, на короткой дистанции человек может развивать та-а-аку-ю скорость… естественно, при наличии стимулирующего объекта сзади. Так что я легко обогнал глупое животное саженей на десять, потом за спиной моей раздался ужасающей силы рёв, и широкая, как стол, морда одним махом подбросила меня к вечереющему небу. Я увидел бескрайние леса, широкие поля, извилистые реки, Монино и Андреяны, своих тоскующих гусар и французских фуражиров, горящую Москву и русскую армию, занимающую позиции при Тарутине. Вот только-только успел подумать, что метод «воздушной разведки» наверняка будет востребован в сражениях будущего, как полетел вниз, плюхнувшись всем телом на обширную спину быка!

Гневная скотина нутром поняла, кто на ней сидит, и, пустив пар, яростно вскинула задом. Ан нет! Опытнейший наездник Ахтырского полка не только с лёгкостью одолел сие испытание, но и отважно вонзил чудовищу шпоры под бока! Окончательно взбеленившийся бугай разгромил весь двор, прыгая на месте козлом, но для скидывания всадника не имел ни малейшей практики. Я же, хохоча, как психованный бог войны, направил его в ту самую избу, откуда бежал. Единый миг, и дубовые двери разлетелись в щепки! Подобно грозящим демонам преисподней ворвались мы внутрь, и картина, представшая взору моему, была отчаянно красива!

Красиво – лежал распластанный на полу полковник Гётальс. Красиво – стояли удерживающие его мужики и бабы, красиво – вздымал кривой нож кривой на один глаз (уже!) злодейский старец.