Тайна долгожителя Жанны Кальман - Валерий Михайлович Новоселов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Именно поэтому многие люди больше всего боятся потерять именно свою память. Ведь память делает нас теми, кто мы есть, и если мы забываем все это, то мы теряем себя.
Растерянность, страх, удивление и даже гнев – вот первые эмоции человека, когда тот сталкивается с такими проблемами. По отзывам людей среднего возраста, с которыми я общался на эту сложную тему, конечно, страшит и страшит больше всего тех, кто видел этот синдром во всей красе у своих близких родственников, с которыми живешь под одной крышей.
Так что же такое наш мозг и основная угроза его памяти? Мозг современного человека века имеет вес около 1350-1380 грамм. У мужчин он чуть больше. Но он не постоянная величина, сначала он растет вместе с нами, затем постепенно снижается. Еще в 1960 году ученый Бюргер замерил вес 3600 умерших людей разного возраста и обнаружил снижение веса мозга к 80 годам на 17 % сравнению с 30-летним возрастом. Другие работы также показали, что вес мозга человека постепенно снижается до 1160 грамм к 90 годам.
Снижение веса мозга при старении объясняется тем, что с возрастом происходит постоянная потеря нейронов. Её оценивают приблизительно в 3 % от общего их количества за каждое десятилетие жизни.
Изменения мозга в старости очень похожи на заболевание, которое носит имя доктора Алоиса Альцгеймера. Оно и приводит к развитию синдрома деменции или по-русски слабоумия. В основе нейродегенеративного заболевания, каким является болезнь Альцгеймера, лежит механизм потери нейронов мозгом.
В процессах организации нашей памяти, которая в первую очередь страдает при болезни Альцгеймера, участвует структура мозга под названием гиппокамп, или другое его название Аммонов рог. Именно в этой области происходит нейрогенез даже в зрелом или старческом возрасте у человека, поэтому болезнь останавливает образование новых нейронов в этой важной области. Самым важным при данной болезни также является потеря синаптических связей, которых в мозге здорового человека около 100 триллионов синапсов. И выпадение нейронов происходит заметнее, чем это происходит при физиологическом старении.
Изменения мозга при так называемом успешном старении и при болезни Альцгеймера, особенно той формы, которая начинается в самом-самом позднем возрасте, крайне сложно дифференцировать. Причины этого в том, что отделить процессы нормального старения и болезней, практически невозможно.
При этом опять, как пример сложности того, что происходит в организме, провести параллели между выраженностью клинической картины и анатомо-морфологическими изменениями в рамках отдельного организма также часто практически невозможно. Например, в 1988 году при секционном исследовании мозга 137 монашек обнаружили признаки болезни Альцгеймера, а клинической симптоматики этой болезни у них при жизни не было.
Сегодня в мире по приблизительным оценкам около 50 млн человек с деменцией различного генеза и около 60 % из этого количества составляет именно болезнь Альцгеймера. В связи с дальнейшим старением населения планеты к 2050 году число пациентов с этой болезнью возрастет до 165 миллионов. До сих пор нет доказательств того, что мы можем хоть как-то минимально приостановить постоянную потерю нейронов с возрастом.
Давайте разберемся с деменцией повнимательнее. Большая часть исследователей приходит к выводу, что риск развития деменции растет с возрастом и не зависит от пола. По оценкам опять же американских ученых, в 2000 году у 6,63 % мужчин в возрасте 70–74 лет и 10,65 % мужчин в возрасте 75–79 лет была деменция.
В возрасте старше 85 лет 25 % людей имеет синдром деменции. При этом данный синдром имеет динамику удваиваться каждые пять лет в популяции людей, доживших до этого возраста. Это дает нам цифру, что около 50 % (диапазон 45-55 %) населения в возрасте 95 лет, имеет сидром деменции. 100 лет – около 75 % и 105 – уже 100 %.
Основное и самое первое проявление болезни Альцгеймера – это нарушение кратковременной памяти, оно постоянно прогрессирует и доходит до стадии слабоумия. Нарушения касаются не только запоминания и хранения информации мозгом, но и воспроизведения полученной информации. Страдает также такая сложнейшая функция мозга как интеллект.
Человек постепенно теряет свою независимость и самостоятельность в профессиональной и повседневной деятельности, и нарастает потребность в постоянном уходе. Такие люди на поздней стадии болезни не могут себя обслуживать, им нужна постоянная помощь, как медицинская, так и социальная. Между началом заболевания и стадией тяжелой деменции проходит около 10 лет, а между первыми томографическими признаками у клинически здоровых людей и первыми когнитивными нарушениями до 20 лет.
Человек не может уже жить без помощи, тогда как Кальман жила одна до 110 лет, и это признак недостоверности возраста – у нее нет деменции, что подтверждено затем нейропсихологическим тестированием.
Фармацевтический гигант Pfizer в январе 2018 года объявил о закрытии своих программ по разработке препаратов для лечения болезни Альцгеймера. Французская Roche также объявила о прекращении клинических испытаний препарата «Кренезумаба». Такеда из Японии тоже не смогла доказать эффективность своего «Иоглитазона».
Встает вопрос, а почему неудача идет за неудачей, почему нет даже минимального успеха ни у одной из этих компаний, многие из которых являются огромными фармацевтическими концернами? Похоже, что бесконечная череда неудач говорит нам, что пора менять методологию поиска?
И какая связь болезни Альцгеймера, проявлением которой является синдром деменции, и рекорда Кальман? Все просто. Если у нас есть человек, который реально, как утверждают французские ученые дожил до 122,45 лет и не имел деменции, которая набирает вес в популяции и постепенно становится чумой постаревшего мира, то почему её не исследовали после смерти? Не думаю, что просто так забыли. Я думаю, даже единичное описание данного секционного материла был бы интересно всему миру. Да, но только если бы рекорд действительно был.
Интересный факт: как бы не считали, какие бы данные мы не использовали, у нас все равно получится, что к 105 годам 100 % людей имеют выраженные когнитивные нарушения, которые мы можем признать синдромом деменции. Даже если мы берем с запасом еще пять лет, то к 110 годам, и это уже даже не обсуждается, деменции не быть не может. У нас же мадам Кальман не имела данного гериатрического синдрома до конца дней своей жизни, а это более 122 лет.
Остеопороз
…нас на Руси если не угнались еще кой в чем другом за иностранцами, то далеко перегнали их в умении обращаться.
Пересчитать нельзя всех
