Это мрачнее, чем вы думаете - Джек Вильямсон

— Ты была еще ребенком, — прошептал Бэрби, пытаясь как-то сгладить болезненность старых воспоминаний. — Ты просто играла.

— На следующей неделе Тайк взбесился, — негромко сказала она. Отцу пришлось его пристрелить.

Эти тихие слова оглушили Бэрби, словно удар грома.

— Случайное совпадение, — пробормотал он, заерзав в кресле.

— Возможно, — улыбка на миг озарила ее лицо. Как будто девушку веселили его предположения. — Но я так не думаю. — И снова на ее лицо легла тень давней горечи и обиды. — Я поверила в свою силу. И Гарри поверил. И отец, когда Гарри рассказала ему о моей угрозе. Я побежала к маме, но отец поймал меня и снова выпорол.

Ее длинные пальцы подняли бокал, но, повертев его в руках, она, так и не попробовав, поставила коктейль обратно на стол.

— Отец тогда здорово меня отлупил. Я потом еле ходила. И мне казалось, что он чудовищно несправедлив. Отец бил меня, а я кричала, что отомщу. И я попыталась отомстить. Как только он меня отпустил, я пробралась в коровник и вырвала немного шерсти у трех лучших коров и у быка, которого отец только недавно купил для своего стада. Я опять поплевала на эту шерсть и сожгла ее за амбаром. Там же закопала пепел. Я сочинила новое заклинание.

Ее глаза печально глядели в глубину полутемного бара.

— Примерно через неделю бык сдох.

— Совпадение, — еле слышно прошептал Бэрби. — Должно быть, просто совпадение.

Красные губы искривились в иронической усмешке.

— Ветеринар сказал, что у быка было заражение крови, — тихо сказала она. — Пару дней спустя сдохли и те три коровы, и лучшая годовалая телка, и пара молодых волов. Отец припомнил мои угрозы, а Гарри видел, как я копала за амбаром. В общем, отец порол меня, пока я не созналась, что действительно пыталась погубить его скот.

Внезапно, с кошачьей грацией, она одним глотком выпила свой коктейль. Ее зеленые глаза смотрели прямо на Бэрби — пустые и безжизненные, словно она видела перед собой не дорогой бар, а нечто совсем иное. Пальцы Април Белл нервно крутили бокал. Хрустнула тонкая ножка, и стеклянная чаша, ударившись об пол, со звоном разлетелась на мелкие кусочки. Ничего не замечая, девушка хрипло продолжила:

— Это была страшная ночь. Отец отправил всех остальных детей в дом своей замужней дочери… чтобы они не замарались общением с ведьмой и не навлекли на себя гнев Господен. Остались только он сам и мы с матерью. Вместе молиться, — так сказал отец, — и дабы я вкусила должное воздаяние за свои грехи.

Ее пальцы нервно крутили обломанную ножку бокала.

— Никогда не забуду ту ночь. Мама плакала и пыталась вымолить для меня прощение. Она взывала к милосердию… Я помню ее на коленях, на дощатом полу, у ног отца, словно он какое-то сердитое божество. Но он не обращал внимания на ее мольбу. Он ходил взад-вперед по нашей маленькой темной комнатенке, выкрикивал вопросы, обвинял нас с матерью и при свете масляной лампы читал нам из Библии. Снова и снова он повторял эту ужасную фразу: «Ворожеи не оставляй в живых» [Исход, 22, 18].

Опасаясь, как бы она не порезалась острым обломком, Бэрби осторожно взял из рук Април ножку бокала. Девушка ничего не заметила.

— Так продолжалось всю ночь, — прошептала она. — Отец заставлял нас стоять на коленях и молиться. Он ходил по комнате, плакал и проклинал нас с матерью. Он поднимал ее за волосы с пола, когда она умоляла его не трогать меня, и швырял о стены. Он кричал, что она, дескать, не должна пригревать на своей груди ведьму. А потом он вырывал меня из ее рук и снова и снова порол, пока чуть не забил до смерти. И все это время он читал из Библии:

«Ворожеи не оставляй в живых»

Она замолчала, невидящими глазами глядя на его руки. Бэрби тоже посмотрел и увидел алую каплю крови там, где острое стекло незаметно для него распороло кожу. Он вытер кровь носовым платком, аккуратно положил осколок в пепельницу и закурил новую сигарету.

— Отец бы убил меня, — хрипло продолжала девушка, — но в последний момент мать набросилась на него… Она ударила его стулом по голове, но он только пошатнулся и, бросив меня на пол, шагнул к двери, где стояло ружье. Я поняла: сейчас он убьет нас обеих, и прокричала заклинание, чтобы он остановился.

Ее голос прервался.

— Заклинание сработало. Он рухнул на пол, так и не дотянувшись до ружья. Потом доктор сказал, что у него произошло кровоизлияние в мозг. Я слышала, как врачи говорил отцу, что он должен держать себя в руках. Но, видимо, это оказалось ему не под силу. Выйдя из больницы, он узнал, что мы с матерью уехали в Калифорнию, и в тот же день умер.

Не без удивления Бэрби заметил официанта, который молча убрал с пола осколки разбитого бокала и принес два новых дайкири. Интересно, — словно о ком-то другом, подумал Бэрби, во что ему обойдется сегодняшний ужин?

— Я так никогда и не узнала, что думала обо всем этом моя мать, — Април Белл ответила на вопрос, который Бэрби не решался задать. — Она любила меня. Мне кажется, она могла бы мне простить все, что угодно. Потом, когда мы благополучно оставили Кларендон, она взяла с меня обещание не колдовать. И я не составила ни одного заклинания… пока она была жива.

Април залпом осушила свой бокал. Ее руки уже не дрожали.

— Мама у меня было, что надо… Она бы тебе понравилась. Она сделала для меня все, что только могла. Ну, а то, что она не слишком доверяла мужчинам — тут я не могу ее винить. Шли годы, и мне казалось, она забыла о случившемся в Кларендоне. Я знаю, что она хотела обо всем забыть. Она никогда не заговаривала о возвращении, даже чтобы повидать своих старых друзей. И все-таки она наверняка огорчилась бы, узнав, кто я на самом деле.

Холод исчез из ее больших темных глаз. Они стали теплыми и необыкновенно живыми.

— Я сдержала свое обещание и не составляла заклинаний, — тихо продолжала девушка, — но ничто не могло остановить проснувшейся и растущей во мне силы. Ничто не могло оградить меня от понимания мыслей окружающих, от предвидения событий, которым суждено было произойти.

— Я знаю, — кивнул Бэрби. — Мы называем это «нюх на новости».

Она печально покачала головой.

— И это еще не все. Случалось и другое. Я не колдовала, не составляла заклинаний… во всяком случае намеренно. Но происходили всякие вещи, и я ничего не могла с этим поделать.

Он слушал и старался, чтобы Април не заметила, как он дрожит.

— У нас в школе училась одна девочка… Я ее не любила — слишком уж она была вся из себя примерная, все время цитировала Библию и вечно вмешивалась в чужие дела, совсем, как мои ненавистные «сестры». И вот однажды она завоевала журналистскую стипендию, которую мне тоже очень хотелось получить. Я знала, что она сжульничала во время конкурса, и не могла удержаться, чтобы не пожелать ей какой-нибудь неприятности.

— И что с ней случилось? — прошептал Бэрби.

— В тот день, когда ей предстояло в торжественной обстановке принять стипендию, она проснулась больной. Она все равно попыталась придти в аудиторию, но по пути потеряла сознание. Острый аппендицит — так сказали врачи. Она чуть не умерла. Если бы это случилось…

Април Белл глядела прямо на Бэрби. В ее широко раскрытых глазах он видел мрачные воспоминания, полные ужаса и боли.

— Ты можешь сказать, что это было еще одно совпадение. Мне тоже хотелось так думать. Ведь на самом деле я вовсе не желала смерти этой девочке… Я думала, что сойду с ума, пока врач не объявил, что она выживет. И этот случай был не единственным. Происходили и другие, ничуть не менее серьезные. Я стала сама себя бояться.

— Ты понимаешь, Бэрби? — Ее глаза молили его об этом понимании. — Сознательно я не составляла заклинаний. Я ничего не делала, но все равно моя сила вырывалась наружу. Когда подобные происшествия всегда следуют за твоими мыслями и пожеланиями, это уже выходит за рамки случайности и совпадения. Ты это понимаешь?

Бэрби кивнул. Потом вспомнил, что надо дышать. А еще через несколько секунд хрипло пробормотал:

— Наверно, это действительно так.

— Попробуй взглянуть на все это с моей точки зрения, — мягко упрашивала Април. — Я ведь не хотела становиться ведьмой — просто я такой уродилась. Уродилась.

Бэрби нервно стучал пальцами по столу. Он заметил снова направляющегося к ним официанта и жестом велел тому удалиться.

— Послушай, Април, — неловко сказал он, — ты не возражаешь, если я задам тебе пару вопросов?

Она молча пожала плечами.

— Пожалуйста, — настаивал он. — Может быть, мне удастся тебе помочь… я хочу тебе помочь…

— Теперь, когда я все тебе рассказала, — тихо прошептала она, — какое это имеет значение?

— Есть кое-что, очень важное для меня… и для тебя тоже. — Ее белое лицо казалось пустым и печальным, но на сей раз она позволила ему взять ее за руку. — Ты никогда не пыталась обсудить то, что с тобой творится, с кем-нибудь из специалистов… ну, там… психиатров, или ученых вроде доктора Мондрика?