Историко-политические заметки: народ, страна, реформы - Григорий Явлинский

♦ изъятие капиталов у нелояльных.

viii Власть и церковь

Положение дел в начале постсоветского периода

В 90-е годы демократически настроенная часть элиты испытывала комплекс вины перед Церковью за притеснения советского периода. Отсюда следовало возвращение имущества, финансирование строительства храмов, а также пиетет. Характерно, что Ельцин наградил Алексия II рядом высших орденов, но Алексий не дал ему ни одной награды.

К нулевым годам такой тип отношений себя исчерпал – государство «загладило» свою вину и как бы закончило выплачивать свои долги. В обществе к этому времени закончился период массового притока в храмы и сформировалось несколько типов отношения к Церкви.

1. Церковь при всех ее недостатках – институт, направленный на сохранение внутренней свободы человека от диктаторов; она препятствует обожествлению политиков, противостоит культу личности. (Точка зрения меньшинства верующих-либералов, типа покойного отца А. Меня.)

2. Важна вера в Бога. Церковь же – чисто земной институт, не заслуживающий особого доверия. (Точка зрения, особенно распространенная среди интеллигенции.)

3. Церковь – это своего рода психотерапевт. Мы обращаемся к ней, когда нам плохо. В остальное время мы о ней не думаем. Наверное, это плохо, но так уж получается. (Точка зрения большинства населения; своего рода атеизм с примесью суеверия.)

4. Церковь – важнейшая часть русской идеи: «царь – православие – национализм – исконно русские традиции». Если Президент проводит определенную политику, можно считать его полуцарем, духовным вождем. (Точка зрения реакционеров «прохановского» типа.)

Элита сознательно сделала ставку на четвертый тип. Его сторонники получают право говорить и действовать от имени Церкви и от имени верующих.

Одновременно у светской власти формировалось отношение к Церкви по принципу «территориализма и государственной церковности». Интересно, что этот подход уходит корнями не в русскую, а в западноевропейскую модель, только очень устаревшую.

В принятом на рубеже веков и действующем сейчас документе РПЦ об этом говорится следующим образом: «В странах, где победила Реформация, а затем и в некоторых католических странах в государственно-церковных взаимоотношениях установился принцип территориализма, суть которого заключается в полном государственном суверенитете на соответствующей территории, в том числе и над находящимися на ней религиозными общинами. Девизом этой системы взаимоотношений стали слова cujus est regio, illius est religio (чья власть, того и религия).

При последовательном осуществлении данная система подразумевает удаление из государства приверженцев вероисповедания, отличного от разделяемого носителями высшей государственной власти (это не раз осуществлялось на практике)»[41].

В России принцип «чья власть, того и религия» осуществляется в наше время под предлогом возвращения к традиционным ценностям, хотя – как видим – и «территориализм», и концепция корпоративного государства как раз являются самыми грубыми примерами, как чуждые модели механически переносятся на российскую почву (то, в чем обычно обвиняют либералов).

Сегодня

Для понимания сути взаимоотношений между светской номенклатурой и РПЦ важно опровергнуть советский миф, будто отделение церкви от государства было произведено революционерами с целью оградить народ от религиозного влияния. На самом деле в России сама церковь первой поставила вопрос о своей независимости от государства.

Справка. 29 апреля 1917 года Святейший Правительствующий Синод заявил: «Происшедший у нас государственный переворот, в корне изменивший нашу общественную и государственную жизнь, обеспечил и Церкви возможность и право свободного устроения».

Осенью 1917 года Поместный собор Православной церкви одобрил постановление «О правовом положении Российской Православной Церкви». Этот документ, в частности, устанавливал следующее: «Православная Церковь в России в учении веры и нравственности, богослужении, внутренней церковной дисциплине и сношениях с другими автокефальными Церквами независима от государственной власти и, руководясь своими догматико-каноническими началами, пользуется в делах церковного законодательства, управления и суда правами самоопределения и самоуправления».

Справедливости ради надо признать, что Позиция РПЦ в то время еще была половинчатой. Говоря о своей независимости, Церковь продолжала, например, настаивать, чтобы первые лица государства обязательно принадлежали к православной конфессии. Но важно, что первый шаг в сторону разграничения полномочий светской и духовной власти сделала именно Церковь.

В феврале 1918 г. Совнарком принял «Декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви». Этот закон был таким же обманом, как обещания раздать землю крестьянам и отдать фабрики рабочим. На самом деле данный декрет ставил Церковь (и не только РПЦ, но любые объединения верующих) в полную зависимость от государства. Ей запрещалось иметь статус юридического лица и владеть собственностью. Фактически, это означало, что верующие не могут сделать ни одного шага без разрешения большевистской власти.

В настоящее время, после короткой оттепели 90-х гг., власть снова взяла курс на подчинение Церкви. В корпоративном государстве Церковь по определению не может быть независимой.

Стоит напомнить, что при покойном Патриархе Алексии II Церковь практически ежегодно принимала документы, целью которых было не допустить втягивания РПЦ в политическую борьбу, не допустить ее использования властью как инструмента влияния.

Справка. В 2005 г. принимаются «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви». В документе говорится: «Невозможно участие церковного Священноначалия и священнослужителей, а следовательно, и церковной Полноты, в деятельности политических организаций, в предвыборных процессах, таких, как публичная поддержка участвующих в выборах политических организаций или отдельных кандидатов, агитация и так далее».

В данном документе давалось пояснение: общецерковная поддержка различных «политических доктрин, взглядов, организаций и деятелей» полезна лишь в условиях антирелигиозных гонений, но когда она происходит под давлением государства или политических структур, результатом становятся «разделения и противоречия внутри Церкви, отход от нее части нетвердых в вере людей».

Патриарх Алексий был прав; именно это произошло теперь.

В 2008 г. Архиерейский Собор вновь заявил, что взаимодействие Церкви с политическими партиями не должно носить характера политической поддержки.

В 2009 г. Архиерейский Собор подчеркнул «непредпочтительность для Церкви какого-либо государственного строя, какой-либо из существующих политических доктрин, каких-либо конкретных общественных сил и их деятелей, в том числе находящихся у власти».

Можно констатировать, что правящая элита-номенклатура не только показала себя идейным противником курса прежнего Патриарха, но и произвела ревизию достижений Февральской революции 1917 г. в плане свободы Церкви.

ix В сущности, Путин относится к ликвидации Асада точно так же негативно (и по тем же причинам), как ельцинское правительство относилось к ликвидации Милошевича, хотя никакой вражды с Западом в 1999 г. не было.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Много примеров подобного рода и интересных мыслей о связи национальной культуры, состояния элит и образа жизни нации содержит книга Дарона Асемоглу и Джеймса Робинсона: Daron Acemoglu and James Robinson, Why nations fail. The origins of power, prosperity and poverty. London, Profile books, 2013.

2

Трубецкой Е.Н. Над разбитым корытом // Русская мысль, год тридцать второй. Кн. II. М., 1911. С. 190–194.

3

Сахаров А.Д. Неизбежность перестройки// Сахаров А.Д. Тревога и надежда. M.: ИНТЕР – ВЕРСО, 1990. С. 246–247.

4

Известия, 23.12.1994.

5

Докторов Б.З., Ослон А.А., Петренко Е.С. Эпоха Ельцина: мнения россиян. Социологические оценки. M.: Издательство Института Фонда «Общественное мнение», 2002. С. 73.

6

Wall Street Journal, 17.11.2003, Ведомости, 18.11.2003.

7

Коммерсант, 16.12.1995.