Во имя Зоны - Лев Жаков

Подошли двое с мисками, потом еще один. Разговор продолжался, но уже без спора, это было монотонное повторение одного и того же.

— Рассказывают, что двое из отряда Протасова наткнулись на гнездо кровососов. От целого семейства остались только щупальца, расстреляли на фиг, а на бойцах ни царапины…

— Говорят, каждый боец Протасова вооружен лучшими американскими автоматами и обвешен гранатами, как елка игрушками.

— А я слышал, что в Южном лагере Протасов лично добивал раненых. Контрольный в голову. А потом каждому вырезал сердце и замариновал. Опыты будет ставить…

— Нет, он берет пленных и потом ставит опыты. Никто не вышел живым из его плена. Исследовательский модуль у него зачем, по-вашему?

— А еще говорят…

Цыган оттолкнул миску. Загремела ложка, посудина завертелась и перевернулась на другой стороне стола. Все уставились на наемника.

— Ты чё, паря? — спросил щербатый.

— Я чего? — разозлился Рамир. — Это вы чего! Я слушаю эти ваши стоны и ушам своим не верю. Кто это говорит? Неужели сталкер Горячий? За что ты получил свою кличку, Горячий? Щербатый ухмыльнулся, но ответил за него мужик в шапочке:

— За то, что в жарку ступил и живой остался. А тебе чего?

— Нарекаю тебя Обоссавшимся. — Цыган живо повернулся ко второму: — А тебя, Дуб, с этих пор будут звать Дама-с-Собачкой. А ты, долговязый, останешься в памяти ребят как Мокрица.

— Да ты охренел, парень! — Дуб поднялся, сжимая кулаки. — Сейчас я тебе покажу даму с собачкой — зубов не соберешь! Цыган тоже поднялся:

— Ну давай, покажи свою задницу, как ты только что показал ее генералу Протасову. Я дам тебе такого пинка, какого ты заслуживаешь! Тяжело сопя, Дуб полез из-за стола.

— Кто ты ваще такой? — встал и щербатый. Сталкеры за соседними столами оглядывались, кто-то уже подходил, предчувствуя драку, одни из любопытства, другие — чтоб поучаствовать. Конопатый Пупок, подняв голову, недоверчиво смотрел на Цыгана.

— Это типа спец по электронике, — хмуро сказал он, не понимая, с чего вдруг проплаченный наемник защищает общее дело, да еще так горячо и, прямо скажем, безрассудно.

— За бабки который работает? — напряглись сталкеры за столом. Цыган расправил плечи:

— Да, девочки, я беру деньги за свою работу. И делаю ее. Вчера я добыл информацию, которую ваша разведка за месяц не смогла получить. Штаб уже готовит план нападения, а вы тут, словно бабы на кухне, судачите о том, чего не знаете.

— Ты со словами-то поосторожнее, — насупился щербатый. — Не посмотрю, что спец, так насую под ребра…

— А кто вы? Мужчины, бойцы, что ли? Вы зачем сюда пришли? Думали, потрясли «калашами» — и генерал обоссался? A он тем временем лучший ваш отряд разбил, вы и наложили в штаны!

— Какого черта?! — разъярился Дуб. — Пустите меня к нему!

Его тут же схватили за локти. Дуб рычал и рвался к Цыгану. Тот вскочил на скамью. Вокруг уже собралась приличная толпа. Сталкеры стекались со всей столовой, побросав миски с ложками и хлеб, многие прибежали от палаток — с намыленной и невыбритой щекой, полуразобранным автоматом или наспех натягивая рубаху на голый торс.

— Братья! — крикнул Цыган. — Мне стыдно за вас! Вас двести человек, и все с оружием! У вас артефакты и боевой опыт! У генерала хоть и спецназ, но всего два отряда, неужели вы не справитесь? Да, у них перевес в технике, у них минометы и пулеметы, но разве это главное в бою? Сталкеры зароптали. Послышались выкрики «Конечно!», «Да!», «Это важно!». Цыган сунул руку под куртку и сжал крестик.

— Главное в бою — боевой дух! И пусть каждый, кто не согласен, возьмет новую кличку и покинет лагерь! Здесь нет места слабакам и трусам! У нас уже есть Обоссавшийся, Дама-с-Собачкой и Мокрица. Кто следующий? Ты, — Рамир наугад ткнул в толпу, — будешь Хилягой. А ты…

В толпе засмеялись. С другой стороны стола на скамейку вскочил конопатый Пупок и заорал, потрясая «калашом»:

— Мы победим! Мы сделаем Протасова! Мы, мать вашу, объединенное сталкерство, и мы сила!

Сталкеры подхватили его крик, поднялись руки с оружием, один выстрелил в воздух, другой… Через секунду мощный залп потряс площадку перед кухней, содрогнулись стены, изпод крыши упал кирпич и разбился на сотню осколков. Со всех сторон бежали люди, волнение передавалось дальше, как чума. Вот уже открылись двери штаба, и оттуда помчались посыльные узнавать, что за шум, что за стрельба.

Снизу Цыгана подергали за куртку. Он опустил взгляд и увидел Умника, который нервно протирал очки клетчатым платком. Умник кивнул, приказывая спуститься. Цыган засмеялся и слез. Они пробрались сквозь толпу.

— Что за выступления, Цыган? — спросил Умник, убирая очки в карман. — В лагере неспокойно после последних новостей, зачем вы будоражите людей?

— Как раз за этим! — Цыган еще не отошел от своей речи, адреналин плескался в крови, приглушенные краски осени казались ярче, коричневые опавшие листья на земле играли багряным и золотым и громко скрипели под подошвами. — У ребят настроение на нуле, с таким боевым духом нельзя идти в атаку. Вы как зампотыл должны были сами этим заняться. — Он все еще держал руку на груди, сжимая крестик.

— Я как-нибудь разберусь со своими обязанностями, — резко ответил Умник и тут же устыдился своей резкости. — Поймите, Цыган, это просто не ваше дело. Вас давно ждут в штабе, вам нужно заниматься планом атаки базы, а не боевой дух поднимать. Для этого есть комвзводов и другие командиры. Пожалуйста, давайте вернемся в оперативный отдел! Цыган пожал плечами, машинально поднес крестик к губам и спрятал его.

— Я готов. Они вышли между бараками на асфальтовую дорогу, ведущую от ворот к штабу.

— Надеюсь, вы выполнили мою просьбу? — после паузы спросил лидер «Свободы».

— Да, док, хотя и считаю, что ты зря паникуешь. Я классно поработал, добыл вам инфу, вы разгромите этого своего генерала, и мне придется все датчики обратно собирать, а это тоже работенка, между прочим. Я вообще думаю, что свое отработал, не сегодня завтра вы атакуете, так что я хотел бы забрать деньги и слинять под шумок.

У ворот послышался шум. Цыган с Умником переглянулись, и капитан, обреченно махнув рукой, пошел туда. Рамир, подумав, двинулся за ним. Он был даже рад, что разговор прервался, потому что не хотел уходить, не выяснив, чем все закончится. В конце концов, он вложил в это дело немало сил!

Они пересекли мост, из-под которого уже неслись любопытные возгласы и сталкеры, как тараканы, выползали наружу, чтобы поглядеть и поучаствовать. Цыган отметил, что наружную стену за те дни, что он провел в лагере, еще укрепили досками, мешками с песком и кирпичами. Как и ворота — теперь это был узкий проход между насыпями из камней и железного мусора, за которыми сидели часовые.

— Что там у вас? — крикнул Умник.

С крыши фургона, перегораживающего старые ворота, показалась встрепанная голова:

— Да тут один десантник с Кордона…

— Что?! — Капитан одним махом взлетел по приставной лестнице, перебежал по кузову и посмотрел за ворота. Цыган уже стоял радом.

На бетонной площадке перед воротами топтался крутолобый мужик в камуфляже «дубок» с нашивками сержанта и логотипом аэромобильных войск Украины на нагрудном кармане куртки. Сержант поддерживал безвольно повисшего у него на руках, истекающего кровью сталкера.

— Да свой я, свой! — крикнул сержант, отступая под направленными на него дулами автоматов. Двое часовых снаружи и двое на крыше держали его на прицеле.

— С каких пор армейцы своими стали? — крикнул в ответ часовой с кузова. Цыган поднял голову: на наблюдательной вышке снайпер с СВД выцеливал непрошенных гостей.

— Хоть лейтенанта забегите, пока он не истек кговью у меня на гуках! — У военстала были проблемы с буквой «р».

— Свои давно все пришли, добровольцев больше нет, — негромко произнес один из часовых, стоящих возле капитана.

Умник прищурился, поднял ладонь, прикрываясь от солнца и внимательно разглядывая новоприбывших.

— Да это же Рысь! — воскликнул он. — Пропустите их! Рысь с Радара! Что с ним?

Часовые нехотя посторонились, один, передвинув «калаш» за спину, поддержал раненого, помогая сержанту положить его в кузов. Умник с Цыганом уже спустились и принялись осторожно затаскивать сталкера.

— Посыльного в медблок, готовьте бинты и артефакты! — крикнул Умник.

Рысь, лопоухий молодой лейтенант с короткими черными волосами, тихо стонал, не открывая глаз. Лицо у него было бледное, с впалыми щеками, куртка на животе промокла, с нее капало.

— Главное, тут идти всего ничего, мы аптечку не взяли, ничего не взяли, кгоме огужия и боепгипасов. Думали, легко дойдем, — рассказывал сержант, соскакивая с другой стороны кузова и с интересом оглядываясь. — Кгуто вы тут окопались.