Серебряный шпиль - Роберт Голдсборо

Серебряный Шпиль

89

Вулф явно не был потрясен столь выдающимся событием.

— Вы сказали, чтобы мистер Мид держал в узде свой характер. Что бы произошло в том случае, если бы он не сумел сделать этого?

— Разговор не зашел так далеко. Как я уже имел возможность упомянуть несколько минут назад, я пытался избегать конфликтов. В тот день я сказал ему, что мы будем почаще встречаться тет-а-тет, чтобы побеседовать и вознести молитвы о его... проблеме. Он поклялся, что попытается исправиться.

— Удалось ли вам заметить изменения к лучшему за те немногие дни, которые прошли между вашей беседой и его смертью?

— Честно говоря, нет, — печально произнес священник, проводя ладонью по светлым волосам.

— Сэр, как вам известно, мистер Гудвин вчера попытался посетить ваш храм, но мистер Морган отказался пропустить его. Сейчас...

— Да-да, знаю. Я уже выразил мистеру Гудвину сожаление по поводу того, что не имел возможности встретиться с ним. Мы все чувствуем некоторую нервозность после смерти Роя, — сказал Бэй. — Ллойд просто перестарался, оберегая меня и своих коллег.

— Я вполне способен это понять, — произнес Вулф. — Кроме того, как мне известно, мистер Гудвин появился у вашего порога без предварительного уведомления. Однако теперь мне хотелось бы договориться с вами о его новом визите в храм и о возможности побеседовать с людьми.

— Вы требуете слишком многого, — ответил Бэй, искоса поглядывая на часы. — Мне уже пришлось две назначенные на утро встречи отменить и одну отложить. Что же касается моих коллег, то они и так уже подавлены обилием полицейских и репортеров, сновавших по храму. А теперь и вы хотите отнять у них время.

— Ваша забота о коллегах вызывает восхищение, сэр. Но если смотреть на вещи по существу, то мистер Даркин сотрудничает со мной столько лет, сколько не насчитывает ваш храм с момента основания.

Бэй кивнул и сложил свои длинные пальцы домиком.

— Так вы по-прежнему убеждены в том, что мистер Даркин невиновен? Но его невиновность — если таковая будет доказана — означает, что кто-то из служителей храма является убийцей.

— Совершенно верно, — сказал Вулф. — Но если вы столь уверены в виновности мистера Даркина, то вам не надо опасаться бесед сотрудников с мистером Гудвином. Что же касается времени, то заверяю вас, он не станет беспокоить ваших коллег без необходимости.

— Ну хорошо, и хотя идея мне не по вкусу, — ответил Бэй, — я попрошу всех встретиться с мистером Гудвином. Однако я не могу сказать, насколько откровенны будут мои коллеги. — Обращаясь ко мне, он спросил: — Когда вы намерены встретиться с ними?

— Завтра, — безапелляционно заявил Вулф, — завтра утром.

— Очень короткий срок на то, чтобы всех предупредить, — возразил Бэй. — Боюсь, кого-то может не оказаться на месте.

— Убежден, что вам удастся все организовать, — сказал Вулф, поднимаясь с кресла. — Прошу меня извинить, но у меня назначена встреча.

Он величественно удалился, оставив меня совершать ритуал прощания с гостем, который смотрел ему в спину со смешанным чувством изумления и гнева.

— Мистер Вулф вовсе не хотел обидеть вас, — принялся заверять я. — Он — гений, а когда ум гения чем-то загружен, то этика общения отходит на второй план.

Я, естественно, не стал сообщать ему, что Вулф отправился в кухню на встречу с Фрицем, чтобы проконтролировать ход приготовления фаршированной телячьей грудинки для нашего ленча. Как будто Фриц нуждается в каком-то контроле.

Глава 8

На следующий день ровно в десять утра я вновь оказался в Храме с Серебряным Шпилем, проделав путешествие на пароме и совершив, несмотря на протест моих икроножных мышц, утомительное восхождение на холм.

— Привет. Это ведь вы приходили сюда вчера? — прощебетала солнечным голосом моя любимая рыжулька с ямочками на щеках, когда я легкой иноходью вступил в фойе.

Признав себя виновным в этом проступке, я спросил о Бэе. Завершая свой визит в особняк из бурого известняка, он попросил меня встретиться с ним, прежде чем я приступлю к другим беседам,

— Будет лучше, если я сумею всех подготовить, — сказал он. — Они и без того сильно возбуждены случившимся. Убежден, что вы их понимаете. Когда вы придете, я смогу сказать, какой прием вас ожидает.

Мне, конечно, больше по душе был бы не такой формальный и не столь сильно афишируемый визит, но поскольку Вулф удалился в кухню, чтобы сунуть нос в кастрюли Фрица, и не принял участия в дискуссии, я согласился с предложением Бэя. Девушка нажала кнопку на телефоне, прошептала несколько слов, вернула трубку на место и объявила с улыбкой, такой же лучезарной, как и голос:

—Доктор Бэй ожидает вас. Его офис — в конце этого длинного коридора, — проворковала она, показывая направление прекрасно ухоженным пальчиком. — После лестницы и лифта — первая дверь налево. Вы не ошибетесь, хотя, наверное, лучше сказать не дверь, а двери. Они двойные и сделаны из замечательного дуба.

Я выразил благодарность, надеясь, что моя улыбка столь же лучезарна, как и ее. Насчет дверей она не ошиблась: они напомнили мне иллюстрации к книжке о короле Артуре, читанной мной в далеком детстве. Для полного сходства не хватало только рва и подъемного моста. Потянув створку двери на себя, я оказался вновь в нашем времени в залитой светом люминесцентных ламп приемной с полом, покрытым серым паласом от стены до стены. За двумя письменными столами сидели две женщины, самоотверженно отбивающие дробь на пишущих машинках.

— Мистер Гудвин? — поинтересовалась более юная секретарша, осчастливив меня своим вариантом лучезарности. — Доктор Бэй ждет вас. Проходите, пожалуйста.

Я отворил еще одну дубовую дверь — на сей раз не столь впечатляющую, как ее сестры, — и оказался в помещении не менее обширном, чем кабинет Вулфа. Пол здесь покрывал мягкий, цвета бургундского вина ковер, по двум стенам возвышались до потолка книжные полки, а кремовые драпри обрамляли оба окна. Восседающий за огромным черного дерева столом Бэй поднял на меня глаза и знаком пригласил занять одно из мягких кресел с обивкой в тон ковра. Его улыбка показалась мне несколько отрешенной.

— Мистер Гудвин, вы явились точно в назначенное время. — одобрительно произнес он, наклоняясь над столом, чтобы пожать мне руку. Бэй сидел без пиджака, и узел его галстука был чуть ослаблен. — Занимаюсь тем, что сочиняю проповедь, — пояснил он, кивнув на стоящий справа от него компьютер. — Вы им пользуетесь?

Я сказал, что пользуюсь, чем заслужил еще один одобрительный кивок.

— Замечательная вещь. Ну да ладно, вы явились не для того, чтобы обсуждать достоинства персональных компьютеров. Я переговорил со всеми членами «кружка», и они... согласны побеседовать с вами сегодня.

— Но при этом не горят энтузиазмом, не так ли?

— В данных обстоятельствах вряд ли от них можно ждать взрыва энтузиазма, — пожал плечами Бэй. — Поначалу я думал, что лучше всего будет начать с Ллойда. Вы с ним уже знакомы и, несмотря на вчерашнее, он, похоже, полностью примирился с неизбежностью вашего пребывания здесь. Впрочем, также, как и все остальные. Однако сейчас Ллойд проводит заседание нашего финансового комитета и освободится только ближе к полудню, так что вначале вы встретитесь с Роджером Джиллисом — руководителем нашей образовательной программы. Я сказал всем, что вы отнимете у них не более получаса. По правде говоря, надеюсь, что на самом деле встречи окажутся даже короче.

Я пообещал сделать для этого все возможное, и Бэй, подняв трубку, поспешно набрал номер.

— Роджер, пришел мистер Гудвин. Не могли бы вы поговорить с ним прямо сейчас? Хорошо, он через минуту будет у вас.

Бэй вывел меня из кабинета и немного провел по коридору. Он постучал в очередную дубовую дверь, и мы вошли в офис, который по площади едва ли дотягивал до трети кабинета Бэя. Фред говорил, что Джиллис молодо выглядит, но я тем не менее был поражен. Служитель церкви вполне мог сойти за студента младших курсов, особенно принимая во внимание его стиль одежды. На нем были брюки цвета хаки, пиджак спортивного покроя, бежевый свитер, из-под которого виднелся воротник рубашки в крупную клетку. На ногах парня были туфли яхтсмена.

Когда мы вошли, он тотчас вскочил из-за стола и, обежав его вокруг, потряс мне руку.

— Мистер Гудвин, я Роджер Джиллис, — мрачно заявил он раньше, чем Бэй успел приступить к процессу формального представления. Руководитель образовательной программы был дюйма на два выше меня и, наверное, фунтов на пятнадцать легче, из-за чего казался ужасно долговязым. Его вытянутая физиономия прекрасно гармонировала с общим обликом, а с копной волос морковного цвета вряд ли могли справиться все инструменты парикмахерского ремесла — будь то гребень или щетка любого размера, спрей или гель.