Ставка на проигрыш - Михаил Черненок

Семенов вылез из подпола. Следователь, пригласив с собою понятых, вышел из кухни в коридорчик и направился к лестнице, ведущей в залу. Бирюков пошел за ними. В зале все выглядело так, как и вчера.

Антон остановился у посудной горки. Внимание привлекли фарфоровые чашки с яркими китайскими жар-птицами. При первом взгляде на них обожгла мысль, что точно такие чашки подарил давным-давно деду Матвею кухтеринский следователь.

И сразу вспомнилось, как мальчишки говорили, что в Березовку приезжает на темно-зеленых «Жигулях» какой-то кудрявый рыболов-любитель с аквалангом и подводным ружьем. Невольно подумалось: «Неужели Крохин, охотясь в Потеряевом озере с подводным ружьем, отыскал там эти чашки?»

Для следователя Лимакина осмотр залы ничего не дал. По лестнице все поднялись на второй этаж, обошли пустые комнаты. Бирюков осторожно открыл дверь кабинета, где вчера сидел с Крохиным. Здесь тоже, как и в зале, все было по-прежнему. В замке секретера торчал ключ. Семенов внимательно обследовал его и разрешил открыть секретер.

Повернув ключ, Лимакин откинул крышку. В секретере стояло около десятка четвертинок с водкой.

Показывая, на них, прокурор повернулся к понятым:

— А вы говорили, хозяин этого дома непьющий.

Женщины, удивленно переглянувшись, пожали плечами. Та, которая нервно мяла в руках платочек, проговорила:

— Наверное, на новоселье Станислав Яковлевич запасся. Намеревался на днях в новом доме друзей собрать, теперь вот соберет…

А Бирюкову при виде «чебурашек» опять вспомнился Торчков. Посмотрев на понятых, Антон неожиданно спросил:

— На прошлой неделе, в четверг, к Крохиным никто не приезжал на лошади?

Женщины помялись. И опять заговорила та, с платочком:

— День не помню, но, кажется, в четверг стояла возле дома подвода. Двое мужчин, по виду колхозники, гостили у Станислава Яковлевича. Один высокий, другой в больших сапогах, низенький. Приехали вроде трезвые, а из дома низенький вышел заметно выпивши. На крыльце пляску устроил с частушками.

Антон словно наяву увидел пляшущего Торчкова и еще больше утвердился в мысли, что неунывающий земляк начал выпивать с «заготовителем» в доме Крохина. Значит, Крохин знает этого «заготовителя».

— Когда приехали, — продолжала рассказывать женщина, — высокий, помнится, какой-то большой тюк занес в дом.

— Рука, левая, не протезная у высокого? — спросил Антон.

— На вид обе руки нормальные.

Тогда Антон попросил женщину пройти в мезонин и посмотреть лежащий на диване-кровати завернутый в простыню сверток, который там видел вчера, — не его ли заносил в дом высокий мужчина? Женщина охотно согласилась. Однако никакого свертка в мезонине уже не было.

Вернувшись с Антоном в рабочий кабинет, женщина высказала предположение, что Крохины вчера крупно поругались. Произошло это утром, когда почтальонка только что разнесла газеты. В соседней усадьбе было слышно, как Мария Степановна, плача, кричала на мужа, а после вроде как кто-то из них хлестал другого свернутой газетой. Кажется, это делала Мария Степановна, потому что Станислав Яковлевич успокаивал ее: «Опомнись, Маша, опомнись…»

Мысленно представив сцену, происходившую в доме Крохиных, Антон попытался построить логическую связь между только что принесенной почтальонкой райгазетой со снимком Птицына и конфликтом. Задумчиво глядя в окно, он увидел, как возле дома остановилась новенькая темно-зеленая автомашина «Жигули» с привязанными на крыше бамбуковыми удилищами. Из нее, резко ногой пнув дверцу, выскочил Крохин, одетый, как и вчера, в спортивное трико с белыми лампасами на брюках, но вместо шлепанцев на его ногах теперь были большие болотные сапоги с широкими раструбами завернутых голенищ.

— Вот и хозяин приехал, — повернувшись к прокурору, сказал Антон.

Во дворе, словно выстрел, хлопнула калитка. Крохин буквально ворвался в дом. Запыхавшийся, красный от возбуждения, он, не поздоровавшись, набросился на присутствующих:

— Что здесь происходит?! Кто позволил?!

— Сегодня ночью погибла ваша жена, — ответил прокурор. — Мы вынули ее из петли и сейчас стараемся выяснить причину смерти.

Крохин бессмысленным, диким взглядом обвел присутствующих.

— Этого не может быть, — шепотом проговорил он.

— На кухне полный разгром…

Лицо Крохина побледнело. Он, словно задыхаясь, протянул руку к вороту трикотажной рубашки, медленно качнулся и вдруг со всех ног ринулся в залу. Антон со следователем бросились за ним. В мгновение ока проскочив две лестницы, Крохин влетел в кухню, рванул крышку подпола и почти провалился в люк. Антон и следователь услышали короткий сдавленный крик. Когда они заглянули в подпол — Крохин лежал у раскрытого тайника.

Прибежавший следом Борис Медников быстро опустился в подпол. По его просьбе женщины-понятые торопливо кинулись за водой. Поначалу Антону показалось, что Станислав Яковлевич симулирует обморок, но чем дольше с ним возился Медников, тем лицо Бориса становилось серьезней. И Антон понял: обморок настоящий.

Приведя Крохина в сознание, Медников попросил связаться по рации из оперативной машины с дежурным по райотделу и срочно вызвать «Скорую помощь». Через узкий люк Крохина с трудом подняли из подпола. Придерживаемый с двух сторон Медниковым и следователем, Станислав Яковлевич, тяжело переставляя ноги, медленно стал подниматься из кухонного коридора в залу. Антон, идя позади, машинально разглядывал его большие болотные сапоги, перепачканные засохшими лишаями зеленоватой озерной тины и слюдянистыми крапинками рыбьей чешуи.

Глава XIII

От Крохина Бирюков решил идти пешком. Прокурор со следователем заканчивали формальности, связанные с происшествием, и ждать их не было смысла. Возле районного Дома культуры белобрысый подросток и усатый седой старик, похожий на художника-профессионала, заменяли на районной доске Почета старые фотографии новыми.

— Веня, милок, ну смотри, что ты учудил… — миролюбиво выговаривал седой усач подростку. — Обязательно за направлением взгляда на портретах следи. Те, что в объектив глядят, они всегда на зрителя глядеть будут, а вот другие… С другими, милок, думать надо, чтобы в центр смотрели. Возьми, например, Птицына… Видишь, какой героический парень с медалями! А куда он у тебя смотрит?.. Отвернулся от всего общества. Ну-ка помести его между Тищенкой и Галушкой…

Бирюков остановился возле доски Почета и стал рассматривать крупный портрет передового механизатора из Ярского. Показалось, что задиристый чубатый Птицын с усмешкой щурит с портрета глаза и собирается подмигнуть: ловко, мол, надул я фотокорреспондента насчет мотоцикла!

Совершенно неожиданно на Антона навалилось острое чувство досады за то, что отложил поездку к новому месту работы, в Новосибирск. Совсем недавно казалось: пришлет председатель ярского колхоза Чернышев в угрозыск Птицына с новеньким мотоциклом, и все станет ясным, а теперь вот, думал Антон, как нарочно, свалилось новое — смерть Крохиной. И, судя по всему, причина этой смерти далеко не простая. Чтобы установить и доказать ее, придется потратить много сил. Сразу же один за другим закрутились вопросы: из-за чего произошла вчера между Крохиными ссора? Почему и куда Станислав Яковлевич так поспешно уезжал? Что хранилось у него в тайнике?.. Действительно ли Торчков и «заготовитель» выпивали в четверг на той неделе у Крохина? Куда исчез этот загадочный «заготовитель»?.. Куда делся завернутый в простыню сверток, похожий на ковер, который вчера лежал на диване-кровати в мезонине?.. Что находилось в этом свертке?..

Вопросов было бесконечное множество, и ни на один из них ответить убедительно Бирюков не мог. Сейчас он как будто оказался в роли того студента, который вытянул на экзамене совершенно незнакомый билет.

Подполковник Гладышев сидел в кабинете один, сосредоточенно изучая какие-то документы. Он кивнул Бирюкову и, показывая на кресло, спросил:

— Что на Береговой?

Антон подробно рассказал о результатах выезда на происшествие. Слушая, подполковник задумчиво крутил в руках карандаш. Когда Антон замолчал, Гладышев, нахмурясь, спросил:

— Как Крохина на работе характеризуется?

— Очень хорошо.

— Хорошая производственная характеристика, к сожалению, еще не избавляет человека от психического заболевания. А может быть, предстоящий стыд разоблачения истории с лотерейным билетом толкнул Крохину в петлю…

— Кстати, Николай Сергеевич, — вспомнил Антон. — Позвоните в Ярское Чернышеву. Я утром просил его направить ко мне механизатора Птицына.

Гладышев снял телефонную трубку. Чернышев ответил быстро. Разговор состоялся недолгий. Подполковник сослался на сильную занятость. Узнав необходимое, он попрощался с председателем и, положив трубку, сказал Антону: