Учебник самопознания - Алексей Шевцов

Впрочем, возможно, что самопознанием вы всё испортите себе, потому что пропадет само желание побеждать… Но это уже никак не признак потери мастерства.

Итак, путь к мастерству описан и пройден множеством мастеров, и поэтому он есть путь подражания. Его обучающая суть в предписании: делай, как я.

Но путь к мастерству лежит и через другие двери - за ними возможность увидеть, понять и подумать. Увидеть истинную природу себя, противников и мастерства, и овладеть ею. Почему этим путем не идут? Только потому, что путь подражания проще, как кажется.

В действительности, это далеко не так. Мастер, по которому ты делаешь жизнь, мог обладать таким телом, личностью и способностями, что ему было легко делать то, что позволяло побеждать. Ты же подражаешь, то есть пытаешься повторить его с твоими возможностями, и это может потребовать колоссального труда. И все же так проще. Потому что не требует думать…

По своему опыту могу сказать: самые красивые вещи в Любках получались у меня тогда, когда я прекращал тренироваться, переставал преподавать, садился за книги и думал об устройстве мира, жизни и себе…

После этого получались удивительные вещи, такие, каких я никогда бы не смог достичь, идя путем тренировок и усилий.

Думать, все-таки надо, потому что это сокращает путь к победе.

Но что мы увидим, если задумаемся про природу мастерства?

Первое и очевидное, что «мастерство» есть понятие, с помощью которого мы понимаем множество разных и одновременно сходных явлений. Иначе говоря, мастерство - это обобщающее имя для множества «мастерств», соответствующих разным делам. Это значит, что мастерства можно достичь в любом деле, а дел может быть бесконечно много.

Значит, и мастерств тоже бесконечно много, но имя «мастерство» выделяет в них нечто общее и дает ему имя. Поэтому мы можем считать, что слово «мастерство» означает некую суть присутствующую в разных мастерствах, которые назовем видами мастерства. Если появляется понятие «вид», значит, речь пошла о чем-то скрытом, что лишь показывает себя, являет, делает видимым, оставаясь скрытым. Это есть признак обобщающего понятия.

Обобщающие понятие - это образы, имеющие особое устройство, а самое главное, созданные из более легкого сознания, чем обычные образы. В силу этого понятия всплывают над образами, а обобщающие понятия над понятиями. Но тонкое правит грубым, а легкое тяжелым. Вот беда! Нас учили обратному, и все естественнонаучное мировоззрение убеждает: бетон, камень, железо тяжелее мысли и ей не подвластны!

Разве неподвластны? Разве это не очевидность, что мысль двигает горами из бетона и стали?

Вот так же и легкие образы управляют тяжелыми. Вы говорите имя и множество образов откликаются на него. Вы говорите: стакан, - и множество образов стаканов, которые вы видели за свою жизнь, подпрыгивают и звякают в готовности служить. Вы говорите: друг, - и лица друзей выстраиваются в ряд, чтобы напомнить о вашей жизни, о долгах, о битвах, где вместе сражалися вы. Вы говорите: измена, и не только воспоминания болезненных измен всплывают в памяти, но и сами эти состояния обрушиваются на вас, мешая телу дышать легко и свободно…

Разум решает задачи нашего выживания с помощью образов. Для этого он думает, но думает он понятиями, потому что понимание достигается только с их помощью.

Когда мы говорим: виды мастерства, мы говорим о тех способах, какими эта странная вещь

являет нам себя в разных делах. Но чтобы научиться мастерству, а не этим делам, надо достичь понимания, надо понять, то есть создать себе ясное и четкое понятие о мастерстве.

Понятия создаются разумом, разум умеет только думать, значит понятия создаются думанием. Одно из средств думания - рассуждение. Попробуем порассуждать о мастерстве. Что это такое?

Очевидно, что мастерство - это некая человеческая способность, а именно способность делать что-то лучше других. Откуда мы это знаем? Из жизненного опыта: про того, кто делает что-то лучше других, говорят, что он мастер. И это повторяется из разу в раз. То, что повторяется, вызывает ощущение закономерности, а значит, истинности. Но тут может скрываться ловушка. Судите сами: если я сто раз перегибаю проволоку, и она не ломается, может сложиться ощущение, что она вечная и перегибание её не ломает. Но на сто первый раз она сломается. Значит, длительный ряд повторений не означает закона, он лишь живучая случайность.

Вот и то, что лучшего называют мастером выглядит законом, но нет ли из него исключений? И да, и нет. С одной стороны, на уровне языка люди всегда лучшего будут называть мастером. Но при этом мы точно знаем, что сам он может сказать про себя: какой я мастер! Вот такой-то был мастер! Я ему в подметки не гожусь…

Что же выходит? Что понятие «мастерство» предполагает две части: оценку людей и нечто за этим. А именно действительное владение делом. А ведь любое дело можно понять до такой степени, чтобы действительно мочь сделать все, что возможно в этом деле, и сделать так, чтобы ни в одном из твоих действий не было ни ошибки, ни погрешности.

Овладев делом до такой степени, ты можешь и не стать мастером, поскольку это звание дают люди, оценивая тебя. Это возможно, если некому оценить. Единственный в племени, умеющий читать вслух, никогда не будет оценен как мастер, потому что его не с кем сравнивать. Племя скажет про него просто: еще у нас есть такой, который читает.

Но если есть кому оценивать, умеющего делать дело в совершенстве однажды обязательно объявят мастером. Это умение - суть и основа мастерства. Оценки же, по сравнению с другими есть лишь способы использовать это понятие для целей общества.Но что же такое умение делать дело в совершенстве? Если вы вдумаетесь - это вовсе не умение ковать, ткать или сражаться. Оно не имеет никакого отношения к железу, молоткам, нитям или мечам. Совсем никакого!

Оно относится только к образам, только к понятиям и пониманию того, как использовать эти тряпки, железяки или отношения между людьми.

Мастерство - это действительное понимание. Но не понимание вещи или мира, а понимание того, как с ними обращаться и как их использовать. Мастерство - это наличие образов действий, целостно вписанных в образ мира или дела, которым ты живешь. И мастерство в боевых искусствах - это понимание, всего лишь действительное понимание того, что и как надо сделать, чтобы победить противника.

Но кто твой противник? Он человек, он личность, он тело, и он душа. Если вы не поймете этого, вы сможете побеждать, ведь и кирпич убивает, сорвавшись с крыши, но мастерами вам не стать.

Освоение любого другого дела, но особенно боевых искусств, позволяет очень глубоко заглянуть в себя. Особенно, если дойти в этом до мастерства.

Мастерство для человека самопознания - не самоцель, но прекрасное средство погружения в собственные глубины. Думаю, из предыдущих глав уже ясно, какого рода это погружение, и какие ступени удается преодолеть с его помощью. Боевые искусства, в частности, Любки, позволяют пройти от мышления, через разум и тело до стихийного состояния сознания. И мышление, и разум воплощены в разные «тела», составленные из образов, но задача пройти за них, чтобы открылось видение.

Видение - вот то орудие, что поведет нас дальше, в стихе существует лишь оно. Но чтобы к нему дойти, надо освоить первую ступень самопознания, которая ведется с помощью понимания, то есть разума. Поэтому, пока мы познаем себя как мышление и разум, мы изучаем не действительный мир, а собственные понятия о нем. Так же мы поступим и с движением. Именно оно открывается нам в боевых искусствах, а через себя показывает душу. Мы начнем с понятия о движении.

Что такое понятие? Все знают: это то, с помощью чего мы знаем что-то или о чем-то. Нет понятия - и ты не имеешь даже представления о вещи или явлении. Чтобы освоить движение, надо понять его, надо обрести понятие движения. Это абсолютно верно, и это абсолютная ловушка. Вдумайтесь. А лучше всмотритесь.

Понятие - это всего лишь образ созданный нашим разумом. Это всего лишь лестница, которую перекинули через неведомое. Вот только что было нечто стремительное и неуловимое, для чего мы придумали имя Движение. Раз имя придумано, значит, в действительности нет никакого движения, потому что слово "движение" лишь имя, а вещь не может быть равна своему имени. Имя обозначает нечто, но именно в силу своей способности быть знаком, оно никак не может соответствовать вещи, оно может лишь указывать на неё. И значит, то, что мы называем движением, не есть движение, потому что "движение" - не больше, чем восемь букв и примерно столько же звуков. Мы могли бы назвать его как угодно, скажем movement, Bewegung. Movement и Bewegung не есть движение, даже если они обозначают одинаковое нечто. Следовательно, нет никакого movement, и нет никакого движения, и есть нечто, которое мы можем называть по-разному хоть до посинения.