Разберемся по-семейному - Виктор Галданов

В его распоряжении были самые различные самолеты. Некоторые из них еще разыскивались их законными владельцами. Один из них был реактивным штурмовиком «Старфайтер», только что полученным бундесвером из США. Красилин появился на сборочном заводе с поддельными документами бундесвера, поднял жуткий крик по поводу того, что самолет, который он собирался перегонять на авиабазу, еще не заправлен, сам проследил за заправкой и рванул оттуда, как ошпаренный кот. Говорят, именно поэтому канцлеру Вилли Брандту пришлось подать в отставку, а немцы, разъярясь выдворили с полсотни наших посольских работников и похватали тучу своего народу.

Эта выходка сошла Красилину с рук не потому, что он был так уж хитер, а потому, что он был одним из лучших разведчиков страны. Сейчас в связи с временным сокращением аппарата разведки Красилин возглавил собственную авиакомпанию и занимался оживленной коммерческой деятельностью. Выгодные контракты ему устраивало, как родное ведомство, так и оборонщики. Его ребята пользовались репутацией пилотов, способных доставить своих клиентов или их груз в любое место или вывезти их оттуда. Это был надежный способ следить за тем, кто что и где затевает.

Барский взглянул на Ирину. Она отбивала пальцами ритм музыки, которую исполнял пианист, и задумчиво наблюдала за ним. Извинившись перед девушками, Барский и Красилин прошли по коридору в раздевалку за баром. Там же был стенной шкаф, в котором хранились половые щетки и веники. Войдя в шкаф, Барский закрыл за собой дверь и повернул трубу, на которой висели рабочие халаты. Боковая стенка шкафа повернулась, и они оказались в следующей комнате. Она была чуть больше стенного шкафа и абсолютно пустая. Барский поморщился от ударившего в уши звука. Он напоминал вой ветра, то резко усиливающийся, то затихающий, тональность его менялась в пределах двух октав совершенно произвольно. Разговаривать в таких условиях было нелегко, подслушивать невозможно.

— Так это не от тебя? — Красилин вытащил из кармана своего клубного пиджака телеграмму и передал ее Валерию.

Тот нахмурился. «Готовь Анюту. Помоги ребятам с бумажками». И подпись — «Вал. Б.». Место отправления — Екатеринбург.

— Это не моя, — сказал Барский. Телеграмма была отправлена десять дней назад. — Я тогда еще жарился на солнышке. Что-нибудь случилось?

— Мне по факсу пришел контракт на вполне приличную сумму. Один нидерландская фирма закупила у одного нашего «почтового ящика» какие-то конверсионные железки и отправляет их за бугор. Конкретно — в Голландию.

— Надеюсь, не в обход «Росвооружения»?

— Упаси боже! Какое-то микрометрическое оборудование. Ну, да там все бумажки выправлены, разрешение на вывоз есть, подпися все собраны, разумеется, подлинные. Ну и они попросили, чтобы я во время очередного рейса прихватил их груз. Заодно показали и эту бумажку. Я помог им оформить все документы на выезд, но почувствовал, что это дурно пахнет, когда узнал, что во время отправления телеграммы ты сопровождал нашего деятеля на отдых. Так что я и решил тебя поискать.

— «Почтовый ящик», — задумчиво сказал Барский. — Это не номер ли «пятьсот сорок пять»?

— Да. Можешь предположить, кто стоит за этим?

— Вроде бы. Правда, я и не работаю сейчас в этом ведомстве. Да и вообще, я в отпуске.

— Я слышал об этом. Я брякнул сегодня старику, и он мне сказал, что ты взял отгулы. Мне показалось, что он был не очень доволен.

— Это дело ему тоже совершенно не нравится.

— Та что же нам делать?

— Вернуться к нашим дамам.

— Ты в самом деле так думаешь? — поднял брови Красилин.

— Конечно. Подождем немного, и этот человек выйдет на тебя.

— Ты так говоришь, как будто знаешь его.

— Кто-то знает о нашей с тобой дружбе — это раз. Кто-то в курсе, как мы кличем твой самолет — это два. Только один пидор способен подобным образом воспользоваться моим именем… — Помрачневшее лицо Барского не предвещало ничего хорошего. — Но он сейчас в бегах — это три. И он понятия не имеет о моей связи с тобой — это четыре.

— И от кого же он бегает?

— Представления не имею. Я не думаю, что за ним какое-то преступление, но им интересуются довольно крупные персонажи. Ты знаешь мою Маринку, ну, и представь, у ее сестры роман с этим говнюком. Прошлой ночью кто-то разгромил ее гнездышко и оставил там трупца.

— Очень мило. И что мне прикажешь делать с этим другом, если он объявится?

— Придержи его и вызови меня. Я с ним потолкую по семейному.

— А если это будет кто-то другой?

— Действуй по обстоятельствам. Пойдем все-таки, выпьем.

«Труба» закрылась. Красилин со своей подругой ушел одним из последних, а Ирина решила подождать, пока Барский и Сеня не подсчитают выручку.

Валерий сосчитал пустые бутылки и сравнил с ворохом денег, лежавших в кассе. Затем он взял за шиворот обоих временных барменов и затащил их в свою маленькую контору. Вслед за ним туда же прошел и Сеня. Барский пихнул обоих к стене и запер дверь.

— Выкладывайте все и забудем об этом, — предложил Барский. Его глаза горели.

— Что ты о себе воображаешь? — начал один из них сердито, потирая следы от его пальцев на шее.

— Детки, не считайте себя крутыми «хопрами», а нас — обманутыми вкладчиками. Я хочу, чтобы вы вернули деньги, — вежливо объяснил Барский.

— А не фиг тебе права тут качать, — ответил второй бармен. — Хочешь, я на тебя Солнцевскую мафию напущу? — Он украдкой взглянул на партнера и отвел глаза.

— Он весь вечер штаны поддергивал, — сказал Сеня.

— Снимайте штаны, монсеньор, — приказал Барский.

— Ничего у тебя из этого не выйдет, — запротестовал бармен. — Заплати мне, сколько полагается за смену, а завтра у тебя будут разборки с нашими ребятами.

Он даже не успел заметить, как Барский двинул ему в солнечное сплетение. Бармен согнулся пополам, судорожно глотая воздух. Барский ухватил его за пояс. Ремень лопнул. Послышался треск рвущейся ткани. Брюки скользнули вниз. Барский сдернул трусы, и деньги посыпались на пол. Развернув парня лицом к стене, он со всего размаху ударил его ногой по заднице. С воплем тот врезался в стену.

— Подними деньги и давай их сюда, — приказал Барский.

Придерживая брюки одной рукой, бармен начал собирать деньги с пола.

— Триста сорок пять баксов. Неплохо, если бы получилось, — сказал Барский. — Ну! — повернулся он ко второму.

Тот, не говоря ни слова, снял полусапожки и потряс их. К прежним Барский прибавил еще пятьсот пятьдесят долларов, передал деньги Сене и сказал: — Вы, пташки, можете лететь. Запомните и другим расскажите тоже. Мы уважаем мафию, но не любим мелких пакостников.

Он проводил Ирину до машины, и она объяснила ему, как доехать до ее дома. Вскоре Барский заметил, что позади, в полуквартале от него появились фары. Автомобиль держался сзади и не делал попыток обогнать его, хотя дорога была пустынна. Он остановился, когда Барский притормозил перед домом Ирины.

— Я бы пригласила вас на чашечку кофе, но моя соседка сегодня дома и уже спит, — сказала она с вежливой, но твердой улыбкой.

— Тогда в другой раз, — отозвался Барский. — Мне сейчас предстоит встреча.

— Что?

— За нами следили. — Он полез рукой в кобуру, но с запозданием вспомнил, что оставил пистолет Марине. Пожав плечами, он оставил руку под пальто и направился к поджидавшему его автомобилю, «линкольну» последней марки.

— Не стреляйте, Барский. Я согласен жениться на вашей дочери. — В «линкольне» вспыхнул свет, и Барский узнал Бориса Баторина. Известный на весь город профессиональный игрок был в смокинге и шляпе. Когда он улыбнулся, то стал похож на дружелюбную лошадь. Баторин был один.

Барский опять пожал плечами и полез в машину.

Глава шестая

— Я видел, как вы сидели с этим небесным тихоходом, и решил, что нам надо перекинуться парой слов, прежде чем начнутся недоразумения.

Барский наблюдал за лицом Баторина. Баторин был игроком со стажем и не позволял себе дешевых трюков.

— Какие у нас могут быть недоразумения? — поинтересовался Барский.

— Лично я считаю вполне серьезным недоразумением потерю восемнадцати штук.

— Чтоб я сдох, но я не должен тебе ни копейки.

— Правильно, Валерий Николаевич. Зато именно столько был должен мне Фима Лифшиц.

— Насколько я в курсе, это так.

Баторин покачал головой, и на его лошадином лице появилась печальная улыбка.

— Не хочешь ничем поступиться, Валера.

— Мне нечем поступаться. Я не знаю, где сейчас этот гондон. Я знаю только, что мне очень бы хотелось это выяснить, а затем я готов переквалифицироваться в бармены или снова засесть на Лубянке, что в принципе одно и то же.

— Это точно? — быстро спросил Баторин.