Врата Порядка - Дмитрий Казаков

Хорст молча пришпорил места.

Мысли крутились в голове злые и быстрые, как оводы – раньше он ощущал чужую боль только в том случае, если люди убивали себе подобных на поле боя; сегодня почувствовал страдания казнимых…

Что будет дальше? Через какое время Сын Порядка начнет улавливать любое страдание, причиняемое одним человеческим существом другому? Через год? Месяц? Несколько дней?

И что делать в этом случае, ведь люди беспрерывно мучают друг друга, а иные и вовсе находят в этом смысл жизни? Бежать туда, где нет никого, спасаясь от непрерывного страдания?

Стены и башни Вестарона показались, когда спрятавшееся за сизыми облаками солнце склонилось к закату, а из темнеющего неба посыпала снежная крупа, мелкая, точно манка.

Увидев очертания знакомых укреплений, Хорст испытал двойственные чувства – ненависть к древнему городу, где бродячий сапожник расстался со свободной жизнью обычного человека; и странную тягу к тому месту, где впервые узнал о том, что в жизни существует еще что-то, кроме вечного голода, тумаков и оторванных подметок…

– Приехали, – вздохнул Радульф так радостно, словно вернулся домой. – А стены-то, стены! Даже не верится, что не так давно мы взяли город штурмом…

– Тише ты, – одернул его Хорст, оглянувшись на ползущую сзади телегу, но сидящие на ней мужики, судя по всему, ничего не услышали.

Бывший десятник виновато пошевелил седыми усами.

У ворот, похожих на ущелье между двумя могучими утесами – башнями, с путников содрали двойную пошлину. «На починку стен» – как выразился один из стражников, махнув рукой в сторону ближайшей трещины, идущей от зубцов почти до середины стены.

– Как же, на починку, – хмыкнул Альфи, когда пост остался позади. – Себе в карман.

Вестарон оставался таким же шумным и многолюдным, как и раньше, лишь нищих и патрулей стало больше, да гербы на одеяниях стражников несколько изменились.

Маленький отряд миновал улицу красильщиков, где от вони чесалось в носу и слезились глаза, выехал к узкому, точно ножны для стилета, переулку, ведущему к главной площади.

Тут Хорст остановил коня и некоторое время смотрел на чернеющую в земле яму, на следы того, что ее пытались засыпать. Краем уха услышал, как проворчал что-то нетерпеливое Альфи, как одернула его Илна.

– Тут стоял дом того, кого я долго считал врагом, – сказать это оказалось не проще, чем укусить себя за пятку.

Брат Ласти недоуменно нахмурился, Радульф понимающе кивнул.

– Поехали, – сказала Илна. – А то останемся без места на ночь, клянусь Творцом-Порядком.

– Поехали, – согласился маг.

Цены в ближайшем к главной площади постоялом дворе оказались далеки от разумных, но Хорст не стал торговаться. Заплатил за две лучшие комнаты, после чего отправил Альфи в ближайшую ювелирную лавку.

– Продашь, – сказал, передавая ему мешочек, в котором брякнуло что-то тяжелое, металлическое.

– Змеиные головы? – спросила Илна, стоило закрыться двери за наемником.

– Они самые, – тихо ответил маг. – Единственное полезное умение, сохранившееся из прошлого.

По широкой, но скрипучей лестнице поднялись на второй этаж, а у дверей комнаты Хорст неожиданно остановился.

– Ты заселяйся, – сказал он. – А я пойду, проведаю одного знакомого.

Илна открыла рот, чтобы возразить, но взглянула магу в глаза и лишь кивнула.

Хорст прошел мимо оторопевшего хозяина, выбрался на улицу. Уверенно миновал короткий проулок и вышел к тихой и пустой площади. Мгновение помедлил, а потом зашагал к храму, из открытой двери которого на мостовую падал прямоугольник неяркого света и доносился звон колокольчиков.

Народу на вечерней службе оказалось довольно много, на вошедшего никто не обратил внимания.

Хорст глянул на ведущего службу теарха, бросил несколько монет в сундук для пожертвований и отошел к одной из стен, туда, где красовалась большая фреска с изображением исцеляющей больных Порядочной Арты. Там замер и принялся наблюдать за молебном.

Пожилой служитель двигался без спешки, голос его звучал слабо, но помощники согласованно подпевали, а прихожане не забывали вовремя осенить себя знаком Куба.

Когда молебен закончился, горожане заспешили к выходу, а Хорст двинулся к алтарю.

– Недолго вам осталось служить, отец Балсти, – проговорил он, поймав удивленный взгляд теарха.

– Я вас знаю? – нахмурился тот.

– Не так давно я приходил к вам и тогда вы сказали, что каждый человек, кроме одержимого – сын Вседержителя-Порядка. Потом попросил вас кое о чем, и вы не отказали в просьбе…

Глаза теарха расширились, в них мелькнуло изумление.

– Маг Хорст? – прошептал он. – Не может быть! Тебя же ловят по всей империи!

– Пусть себе ловят. Я им мешать не собираюсь.

– Зачем ты пришел? – служитель овладел собой и вновь заговорил спокойно.

– Узнать, что происходит в славном городе Вестароне, как правит Ангир.

– Он оказался куда лучшим императором, чем можно было надеяться, – проговорил отец Балсти задумчиво. – Но слишком уж в плохое время довелось ему сесть на трон. Что может самый могучий правитель противопоставить гневу Вседержителя-Порядка? А гнев этот кипит так яростно, что это чувствуют даже обычные люди…

– У вас тоже… жгут Слуг Сына? – вопрос этот дался Хорсту с трудом.

– Я добился того, чтобы их просто изгоняли, – сказал теарх сурово. – Но терпение императора рано или поздно закончится, и тогда перед нашим храмом запылают костры, – он помолчал и добавил вполголоса, – если честно, то я надеюсь не дожить до этого дня…

Хорст лишь кивнул.

Говорить не хотелось, спрашивать было больше не о чем, и некоторое время служитель и маг молчали, не глядя друг на друга. Потрескивали угли в курильнице, младшие служители, метущие зал, недоуменно посматривали на стоящую у алтаря парочку.

– Иди уж, – проговорил отец Балсти, и дряблая рука поднялась, чтобы совершить знак Куба. – Сделай то, что должен и… прощай. Да пребудет с тобой Вседержитель-Порядок.

Хорст поклонился, так низко, как не кланялся в этой жизни никому, и пошел прочь, ощущая, что благословение старого теарха странным образом сняло часть тяжести с души.

Княжеский замок нависал над Вестароном, как черная гора, угрюмо смотрели глаза-бойницы, статуями замерли у ворот стражники.

– Ты уверен, что тебе нужно туда? – спросила Илна, поежившись.

– Я должен посмотреть на то, что создал, – ответил Хорст. – На то, что переживет память обо мне.

Радульф неодобрительно заворчал, Альфи засопел, как простуженный кабан, и даже брат Ласти осторожно покашлял, выражая неодобрение.