Тень темной королевы - Раймонд Фейст

— Я назвала его сумасшедшим и убежала. А когда, уже ближе к ночи, вернулась, то увидела, что он ждет на том же самом месте, как простой горожанин. Он опять заговорил о своей любви, и опять я сказала ему, что он лишился рассудка. — В глазах ее показались слезы. — Он рассмеялся и сказал, что да, похоже на то, а потом взял меня за руку и, глядя в глаза, поцеловал — и этот поцелуй меня убедил. И еще я поняла, почему пошла за ним первый раз — не из-за его титула и не из-за его чар — а потому, что я полюбила его. Он предупредил меня, что никто не должен знать о нашей любви, пока он не съездит в Рилланон и не обратится к королю Лайэму за разрешением на брак, ибо обычай обязывал его получить разрешение своего сеньора. А чтобы скрепить нашу любовь и оградить меня от других претендентов, мы обручились в маленькой церквушке, построенной для сборщиков урожая. Наши обеты принял странствующий монах, который с рассветом покинул город. Монах обещал никому не говорить о церемонии, пока Отто не разрешит, и оставил нас вдвоем, а утром Отто ускакал, чтобы получить аудиенцию у короля. — На мгновение Фрейда умолкла; потом в ее голосе вновь появилась знакомая горечь. — Отто больше не вернулся. Он прислал гонца, твоего приятеля Оуэна Грейлока с известием, что король отказал в разрешении и велел ему взять в жены дочь герцога Райского. «Для блага Королевства», — сказал Грейлок. Еще он сказал, что король отдал повеление Великому Храму Дэйлы в Рилланоне объявить наше обручение недействительным, а документы опечатать королевской печатью, чтобы не ущемить прав Матильды и ее будущих сыновей. — Слезы катились по ее щекам. — А мне Оуэн посоветовал найти хорошего человека и забыть Отто… Когда я сказала ему, что жду ребенка, добрый мастер Грейлок был потрясен. — Фрейда вздохнула и взяла сына за руку. — Пока не пришло время рожать, все судачили о том, кто твой отец, этот торговец или тот виноградарь. Но когда ты родился, то быстро стал копией своего отца в детстве, и никто не усомнился в том, что ты сын Отто. Даже он никогда не отрицал этого публично. — Эрик слышал этот рассказ дюжину раз, но с такими подробностями — впервые. И он никогда не задумывался о том, что мать когда-то была юной влюбленной девушкой, и о том чувстве горького разочарования, которое она испытала, когда стало известно, что Отто женился на Матильде. Впрочем, после драки кулаками не машут.

— Однако и сыном он меня тоже не признавал, — сказал Эрик вслух.

— Правда, — согласилась мать. — И все же кое-что он тебе оставил: свое имя, фон Даркмур. Ты вправе честно его носить, и если кто-нибудь попробует упрекнуть тебя, ты можешь посмотреть в глаза этому человеку и ответить: «Даже Отто, барон фон Даркмур, не оспаривал моих прав на это имя».

Эрик неловко взял мать за руку. Она взглянула на него и улыбнулась своей обычной, ненатуральной и неприступной, улыбкой — только сейчас в ней угадывалось немного теплоты.

— Этот Натан — похоже, он неплохой человек. Постарайся побольше перенять у него, ибо своего законного наследства ты никогда не получишь.

— Мама, это был только сон. Я не разбираюсь в политике, но из того, что я слышал за столиками, нетрудно сделать вывод, что если бы той ночью вас обвенчал сам Верховный Жрец Дэйлы, с этим тоже бы не посчитались. По причинам, о которых знает только он сам, король пожелал, чтобы мой отец женился на дочери герцога Ранского. Так было, и иначе быть не могло. — Эрик встал. — Первое время мне надо будет постоянно быть возле Натана, чтобы он узнал, что я умею, а я понял, чего он от меня хочет. Я думаю, ты права: он хороший человек. Он мог бы меня выгнать, но, кажется, старается поступить со мной по справедливости.

Неожиданно для себя самой Фрейда крепко обняла сына.

— Сынок, я люблю тебя, — прошептала она. Эрик застыл в растерянности. Фрейда отпустила его и быстро ушла в кухню, закрыв за собой дверь.

Эрик постоял еще немного, потом медленно повернулся и пошел к амбару.

Миновало время, и жизнь в трактире «Шилохвость» вошла в обычную колею. Натан быстро освоился, и через некоторое время уже стало трудно вспомнить, как выглядел трактир, когда кузнецом был Тиндаль. Для Эрика Натан оказался просто кладезем знаний, поскольку Тиндаль был неплохим кузнецом, но звезд с неба не хватал, а Натан знал множество секретов и умел делать необычные вещи, едва ли не шедевры. Кроме того, он в свое время был личным оружейником барона Толберта в Тьюлане, а эта область кузнечного мастерства была Эрику практически неизвестна.

В один прекрасный день, когда они с Натаном ковали новый лемех для местного земледельца, внимание Эрика отвлек цокот копыт по камням, а потом из-за амбара появилась тощая фигура Оуэна Грейлока, мечмастера барона.

Натан снял с наковальни лемех и опустил в воду, а Эрик подошел к лошади и придержал ее за уздечку, пока Грейлок спешивался.

— Мечмастер! — воскликнул Эрик. — Неужели она опять захромала?

— Нет, — ответил Оуэн и жестом предложил Эрику самому в этом убедиться.

Эрик поднял лошади левую переднюю ногу, но тут подошел Натан и отстранил его.

— Это та самая, о которой ты мне говорил?

Эрик кивнул.

— Так ты говоришь, это опорное сухожилие?

Грейлок одобрительно взглянул на Эрика, а тот сказал:

— Да, ковальмастер. Она его слегка потянула.

— Слегка! — хмыкнул Грейлок. Ровно подстриженные короткие волосы и строгая челка добавляли суровости его угловатому лицу, а улыбка, открывающая кривые желтые зубы, делала его еще менее привлекательным. — Я бы сказал, ковальмастер, что нога совсем распухла. Раздулась, как мое бедро, и кобыла просто не могла на нее ступить. Я уж было собрался отправить ее на живодерню. Но у Эрика свои методы, и мне уже случалось видеть чудеса, которые он творит. Я понадеялся на него, и парень не подвел. — Грейлок в притворном изумлении покачал головой:

— Он говорит, слегка. Этот парень слишком скромно оценивает свою работу.

— И как тебе это удалось? — спросил Натан Эрика.

— Сначала я делал на ногу компрессы. Жрец-лекарь из храма Килианы варит отличную мазь, которая разогревает кожу. Потом я начал ее прогуливать и не давал напрягать ногу, хотя она и упрямилась. Она была очень недовольна и пару раз пыталась взбунтоваться, но я обмотал ее нос цепью с распорками и дал понять, что не потерплю этого. — Эрик протянул руку и похлопал кобылу по морде. — Мы с ней подружились.

Натан в изумлении покачал головой:

— Мечмастер, я здесь четыре месяца и много слышал о тех чудесах, что этот парень творит с лошадьми. Но я считал это обычным желанием горожан заиметь свою местную знаменитость. — Повернувшись к Эрику, он улыбнулся и положил руку ему на плечо. — Мне нелегко признать это, парень, но, возможно, тебе следует бросить кузнечное дело и посвятить себя лечению лошадей. Честно говоря, я совершенно не разбираюсь в лошадях, хотя своим умением их подковывать могу поспорить с любым, но даже мне ясно, что эта лошадь абсолютно здорова и никаких следов травмы не видно.