О сладких грёзах и горьких зельях (СИ) - Чернышова Алиса

Н-да… пожалуй, признайся я в скотоложстве, он и то воспринял бы это спокойнее. Без истерик обошлось, слава Тьме за малые милости и милые малости (всё же, не зря столько убила на воспитание этого мальчишки), но лицо его буквально превратилось в маску.

— Не понимаю, — сказал он медленно. — Вы всегда ненавидели друг друга. Всегда! И тут…

— Не всегда, — вздохнув, признала я. — В первой своей жизни я была влюблена в него и хотела много чего разного — до того, как он меня сжёг, конечно. Вот Замок и поймал меня на том, старом желании. Мне захотелось раз побыть с ним. Да, я забыла о некоторых свойствах подобных иллюзий и предпочту, чтобы свою оценку этого ты оставил при себе.

Он выдохнул сквозь зубы, но действительно немного успокоился. Даже перешёл на официальный тон, ровно сказав:

— Прошу простить, леди Адри. Я сказал лишнее. Однако… что же, вы планируете оставить… плод?

Я честно обдумала это ещё раз.

— Да, — сказала в итоге. — В конечном счёте, война окончена, работа ведомств худо-бедно отлажена, даже мирный договор со Светлой Империей подписан. Жить можно. Не сказать, что у меня прямо прорва времени, но сейчас выкроить немного на ребёнка я смогу. Опять же, Её Величество не раз намекала мне, что неплохо бы было подарить короне ещё одного зазеркального практика… то есть, прости, продолжить род…

— И мы обсуждали это, — сказал Виллан с неожиданной горячностью. — Предполагалось, что вы выберете для этих целей в мужья или официальные пары кого-то из изменённых. Помнится, я предлагал свою кандидатуру.

— Теперь это неактуально, — только и сказала я.

Ничего больше добавлять не стала: не хотелось ранить гордость мальчика. Тем более что, вполне возможно, в итоге мой выбор и впрямь пал бы на него. Да, я нянчила его когда-то и была в разы старше, но… коль уж плевать со всех возможных высот на общественное мнение, то отчего бы не делать это со вкусом? Вил был мне дорог, глупо отрицать. Пусть даже чувства, испытываемые мной, были скорее сродни материнским.

— Что вы собираетесь делать с лордом Саннаром? — резко поинтересовался Виллан, вырывая из раздумий.

— А что я должна с ним делать? — моё удивление было вполне искренним.

— Полагаете, он спокойно отнесётся к новости о будущем отцовстве?

Я только фыркнула.

— Вил, право, что с тобой сегодня? Неужели твоя ясная обычно голова не хочет сотрудничать?

Он нахмурился. Я вздохнула, откинулась на подушки и сказала лекторским тоном:

— Разумеется, никакой новости никто ему сообщать не будет. Он ничего не помнит, и это к лучшему, с какой стороны ни глянь, потому что избавит нас от неловкости. Там, в наваждении, мы с ним были отрезаны от условностей, правил и обстоятельств реального мира, одурманены магией иллюзий, пленены ролью в чудесном спектакле. Но даже там он воображал, что я — человек, и наша дочь — тоже…

Увидев выражение лица Вила, я прикусила губу, но было поздно.

— Он воображал, что у вас есть дочь? Что вы вместе?!

Гадство.

— Да, — вздохнула я. — Очевидно, он тоже был немного увлечён мной в юности.

— Так, — Виллан нахмурился. — Кажется, я многое упускаю. То есть, ваши отношения не начались с того, что он вас сжёг? Всё было… несколько сложнее?

— И да, и нет. Он действительно меня сжёг, как требовали законы того времени. Не подумай, что я оправдываю его. Я потратила всю вторую жизнь на то, чтобы отомстить, вырвала его сердце и уничтожила родовое гнездо. Но, если посмотреть беспристрастно, правда в том, что едва ли он тогда мог поступить иначе — как минимум, не рискнув семьёй и собственной жизнью. Кто будет ставить на кон нечто подобное ради едва знакомой девицы, угодившей в западню по собственной глупости? Мы и успели-то на тот момент переброситься в танце лишь несколькими словами. После, как ты понимаешь, бал был прерван ради зажигательного огненного шоу. Возможно, будь я человеком, это привело бы куда-то…

— Вы бы потеряли хрустальную туфельку? — что же, если шутит, всё не так уж плохо.

— Нечто в этом роде, — улыбнулась я. — Хотя в случае с Саннаром книга заклинаний сработала бы лучше.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вил прищурился, будто увидел нечто, чего не замечал раньше.

— Вот как, — сказал он уже спокойней. — Воистину неисповедимы пути твои, Пряха. И… вы знаете, я ненавижу его, но мне жаль вашей несбывшейся счастливой сказки, леди Адри.

— Мне — нет, — отозвалась я спокойно. — Может, в глубине моей души и есть те самые сожаления, за которые зацепился Замок. Девочки мечтают о сказке, не так ли? Но, предложи мне кто долго и счастливо с Саннаром, без боли и ужаса, но в человеческой форме — отказалась бы. Я — изменённая. Я люблю свою магию, свои рога, хвост, чешую, скорость, силу и чёрную кровь. Я ценю свои идеалы, выстраданные и полученные в бою. Я люблю себя такой, какая я есть. Больше, чем любого мужчину на свете. И любое "долго и счастливо".

Вил задумчиво посмотрел на меня.

— Что же, — сказал он. — Понимаю. И восхищаюсь. Вопрос: кого вы планируете объявить отцом ребёнка?

О, уже ребёнок, а не выродок или плод. Метаморфозы, однако!

— А я должна кому-то что-то объяснять? — фыркнула. — У нас, слава всему сущему, не Светлая Империя с их буйным помешательством на внешних приличиях и "институте брака"! Даже в худшие времена матерей-одиночек у нас не обливали всеобщим презрением, не забивали камнями и даже не вмуровывали в стены. Что уж о нынешнем веке говорить-то? Пошепчутся и забудут. Или ты и тут предлагаешь свою кандидатуру?

— Вообще-то да, — выдал Виллан невозмутимо, чем поверг меня в лёгкий ступор. — Думаю, я стал бы идеальным прикрытием. Чтобы никто, включая лорда Саннара, не задавался лишними вопросами.

Я призадумалась. Если разобраться, в словах парня был смысл. Хотя…

— Не передумаешь к тому моменту, как это станет актуально — значит, так и поступим. Но советую дважды всё обдумать: для тебя это тоже неизбежно будет связано с парой-тройкой неудобств.

— Переживу, — улыбнулся Вил зубасто. — Я тоже некогда доставил вам немало неудобств. Разве нет?

Тут не поспоришь, кстати. У Вила был очень тяжёлый случай — возможно, один из самых. Причём пришёлся он на начало эпохи равновесия, когда страну ещё лихорадило после гражданской войны, а Светлая Империя не оставляла надежд захапать себе как можно больше территорий. В тот период ещё не было ведомства по делам изменённых, специальных школ и преподавателей. А вот самих изменений становилось всё больше: тёмной магией и чернокнижием не брезговал ни один из принцев-претендентов, и технику безопасности повально игнорировали опять же все. Кого волнуют последствия, если на кону — жизнь и победа? Вот и пронеслись изменения второй волной по стране, принимая подчас и вовсе ужасные формы.

Кому-то везло больше, кому-то меньше. Особенно страдали, как водится, семьи простых, лишённых магии и защиты людей: их зачастую выбирали кормушкой низшие, что неизбежно отражалось на детях. Некоторых младенцев вынужденно уничтожали, потому что в их головах не наблюдалось и зачатков разума, у других возникал конфликт магического противоречия, когда демоническая составляющая пожирала человеческую, отчего плоть буквально гнила… На тот момент бороться с этим никто не умел. Хотя, даже сейчас не все случаи решаемы, не все патологии обратимы, но жизнь удаётся сохранить почти всем, спасибо развитию магической науки и здравому подходу.

Тогда… тёмное было время.

И не только простолюдины становились жертвами, разумеется. Дети из состоятельных семейств страдали тоже, пусть чуть реже, но оттого не менее серьёзно. Собственно, мать Вила — если её можно так назвать, конечно — была как раз из высшего общества.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Она была колдуньей из старинной семьи.

Что уже там произошло, что заставило её в период беременности использовать без положенных предосторожностей высшую тёмную магию, я не знаю. Итог был трагичен, но закономерен: чары поглотили душу несчастного ребёнка. Свято место пусто не бывает, как известно, потому на тело будущего мага нашёлся другой претендент, как позже выяснилось, на удивление даже не низший. Хотя, едва ли для несчастной матери это было утешением.