Некромантка 2 (СИ) - Лакман Дарья

— Нет. Я здесь не за этим.

— И все же, вы ведь не бесконечно работаете, верно? Расслабляться тоже нужно.

— На оплату ваших услуг моего жалованья не хватит, — буркнула Имельда, надеясь, что хотя бы финансовая сторона вопроса отвадит Инду, которая вроде бы до этого не желала с ней говорить и ушла, но вот снова шла рядом и пыталась навязать ей одного из своих мальчиков. Хотя Имельда и до этого ее предложения ни за что бы не стала пользоваться местным сервисом, а теперь, увидев в одной из комнат Мару, желала оказаться как можно дальше отсюда. Она готова была провалиться от стыда сквозь землю. Хотя по ее хмурому лицу этого нельзя было сказать. Разве что щеки порозовели. Что он подумает о ней? Хотя она наверняка знала, что именно он подумает… Что тут можно подумать!? Простор дел, которыми тут занимаются, не такой уж и большой. Но не бежать же сейчас к нему в комнату с воплями «Я здесь не за этим!»

Благо, что идти до нужной комнаты было не далеко. И к тому моменту, как они втроем остановились у двери, посторонние мысли Имельды волей-неволей уползли в самые потаенные уголки ее разума. В конце концов, все они взрослые люди, к тому же ничем друг другу не обязанные.

Инда, не добившись от девушки нужных слов, тяжело вздохнула.

— Не знаю, что вы надеетесь там найти… — Имельда не ответила. Она, молча, забрала свои вещи из рук услужливой юрсэ, прекрасно чувствуя страх этой юной девушки. Она боялась даже стоять рядом с проклятой комнатой, не то, что находиться в ней. Инда не боялась. Волей она была куда крепче продажной девочки, а своими эмоциями отлично умела руководить. Но все же, этот кошмарный случай всколыхнул в ней застарелый страх, когда она сама еще была юной и ее тело не принадлежало ей самой. Инда не могла взять в толк, кому понадобилось столь чудовищным способом уродовать ее девочку. Да, зачастую ее гости были не чисты намерениями, поднимали руку на юрсэ, заставляли делать всякое… Но одни за такое доплачивали, с других Инда сама стрясала компенсацию, а третьих, уж совсем зарвавшихся, выставлял Кермич — тот самый маг, что сидел сейчас неподалеку. Поэтому Инда с одной стороны не хотела, чтобы некромантка бередила эту «рану», что еще даже не затянулась, а с другой стороны, она надеялась получить призрачный шанс на безопасность. Ведь покуда убийца, что с такой легкостью проник сюда под другой личиной, сотворил зверство, и так же легко ушел, ходит безнаказанным, какой шанс, что он не вернется и не повторит все это снова? — Сколько вам понадобится времени?

— Не знаю, — вздохнула Имельда. — Возможно, вся ночь.

— Хорошо. Если что, зовите Кермича или меня. Можете послать за нами любую из свободных юрсэ, — Инда взяла под локоть свою девочку, и они стремительно удалились по коридору обратно, как и пришли.

Имельда кивнула сама себе и взялась за ручку двери. Холодный металл лизнул кожу ладони, впуская через это прикосновение в ее разум воспоминания о том, кто касался этой ручки за последнее время. А таких людей было великое множество. И все эти руки, что брались за округлую дверную ручку, слились в одно сплошное размытое пятно, пока Имельда не отпустила ее и поспешно не закрыла дверь с другой стороны, привалившись к ней спиной. Виски заломило. Она была не готова к такому объему информации. Это не жалкий кусочек мела, к которому прикасалась одна лишь Вея Вельт, который она когда-то нашла в ее тумбочке. Нужно было как-то с этим всем совладать, и Имельда понятия не имела, как.

Она открыла глаза и осмотрелась. Здесь было сумрачно. Окна были завешаны тяжелыми темными портьерами, но кое-какой свет все же проникал сквозь щель между двумя кусками дорогой ткани. Полукруглая широкая кровать с резной спинкой из светлого дерева являлась главным атрибутом местного убранства, но также здесь присутствовали и софа, и два кресла с чайным столиком, ширма для переодеваний. Но, помимо этого, здесь еще была небольшая комнатка, в которой находилась вместительная красивая ванная с витыми ножками, которая занимала почти все пространство, и отдельный туалет. Всего этого она не заметила с утра. Она была вымотана после тяжелой ночи, и ее куда больше привлекло тело девушки, нежели окружающая обстановка. Сейчас же ей довелось все рассмотреть и впечатлиться. Поистине шикарное пространство для занятия обычным развратом. Но, возможно, это Имельда чего-то не понимала.

Она прошла за ширму. Там стояла высокая узкая тумба с резьбой на стенках, серебряное зеркало в полный рост в тяжелой раме и вешалка. Имельда положила свои вещи и вышла на середину комнаты. Что ей делать? Как увидеть то, что ей нужно, а не то, что она прямо сейчас могла лицезреть?

По комнате то там, то тут вспыхивали отдельные яркие куски видений. Одни силуэты были ярче, отчетливее, другие совсем слабые в виде дрожащих плавающих пятен. От кого-то она могла уловить звуки, другие плавали в пространстве безмолвно, а сами картинки заставляли Имельду лишь морщиться. Все-таки не часто ей доводилось видеть столь большую концентрацию голых людей, да еще и сношающихся между собой беспорядочно и жадно. Сомнительный опыт.

Она опустилась на кровать и сжала голову, помассировала виски. Нужно было сосредоточиться именно на той бедняжке, которой не повезло быть похожей на Имельду.

Она подняла голову и уперто подошла к двери, взялась за ее ручку. Она простояла не долго. Ее усилия оправдались. Имельда замерла, среди всех «воспоминаний» пространства этого номера она увидела знакомое лицо.

Когда девушка была живой, она менее походила на саму Имельду. Ее темные густые волосы стекали по плечам и спине прямыми прядями, щечки были округлыми, глаза карими. Она мягко улыбалась, ведя за руку высокого мужчину. Вот только как ни старалась Имельда, а лица его она так и не смогла разглядеть. Если лицо юрсэ для нее было нереально четким, то вот лик господина оставался загадкой. Оно было смазано, расплывалось на волокна и тут же собиралось в нечто неразборчивое. Словно тысячи лиц сменяли друг друга одновременно. Как только Имельда пыталась сконцентрироваться на цвете его волос, то с ними происходило то же самое. Картинка распадалась и начинала мерцать, как в калейдоскопе. От этих усилий голова Имельды готова была расколоться как пустой орех. Она отпустила попытки рассмотреть его. Все что ей удалось понять: это мужчина и он высокий. Выше Имельды почти на голову. Ни возраста, ни точных очертаний фигуры, ни цвета волос, ничего, за что можно было бы зацепиться. На нем были местные безликие одежды из хлопка светлого оттенка.

Все, что могла Имельда, это наблюдать за юной Юрсэ, как она контактирует с непонятно кем. Они переместились к кровати и видение померкло. Имельда отпустила ручку и была вынуждена сесть на кровать, дотронуться до нее руками.

Картина была довольно тривиальной. Они начали с непринужденных ласк, причем мужчина явно вел в этом деле, не желая отдавать инициативу жрице любви. Имельда устало закатила глаза: может это вообще не тот, кто ее убил, и это простой клиент, которого обслуживала в ту ночь эта девушка? Скольких в ночь она брала? Двух? Трех? Имельда не знала. Как не знала и границ своего дара. Может то, что она не могла видеть этого мужчину, «нормально»? Она ведь совершенно не умела пользоваться своими силами. Скорее они подчиняли ее, а не она их.

Предаваясь самокопанию, Имельда попутно наблюдала за любовниками. Точнее, старалась наблюдать именно за ними, пытаясь не потерять их среди кучи других видений. На этой кровати сношалось достаточно людей, чтобы их количество в этом моменте можно было назвать призрачной оргией. Нужная ей юрсэ отрабатывала свои деньги, с жаром оседлав клиента. Если бы Имельда не знала, чем все закончится, ее щеки уже давно бы обуглились от жара, что она испытывала. Стыд и смущение витали где-то на задворках сознания, и исчезли полностью, когда мужчина резко ударил девушку прямо в висок кулаком. Одного крепкого удара хватило, чтобы она свалилась без сознания на пол. Прямо туда, где и нашли потом ее распростертое тело.

Имельда невольно отшатнулась от резкого движения, испугано свалилась с кровати. Видение подернулось рябью и исчезло. Она тут же спохватилась и прижала руки к полу там, куда упала девушка. Имельда снова сконцентрировалась, стараясь не обращать внимания на стук собственного сердца и головную боль.