Мореход - Александр Белый

— Илана! Похоже, с вчерашней ночи здесь ничего не изменилось, так что за какие‑то полторы–две минуты все дела можно сделать. Работать буду твоим импульсником, давай его сюда, — забрал у нее шокер и спрятал в набедренном кармане комбеза, — А сейчас садись за управление шлюпом и с кормового люка высадишь меня в окно кабинета. И всем «жучкам» командуй возврат. Понятно?

— Да, — тихо ответила она.

— А ты, Фагор, становись рядом со мной, держись за ручку, чтобы не выпасть и с оконных рам соберешь все металлические шарики. Понял?

— Понял, господин, — держась за ручку, он стал часто–часто кланяться.

— Не бойся, Фагор! Все, пошли, моя девочка!

— Пошла, — в ее тихом голосе чувствовалось напряжение.

— Что значит пошла? Надо отвечать — есть! Понятно?!

— Есть!

— Молодец, слышу голос настоящего бойца, — специально весело ответил ей, и надел на голову тактический шлем.

— Приготовься! Окно! Пошел! — в наушниках раздался её звонкий голос, и в этот момент зашипел кормовой люк, который подался немного вглубь салона и отъехал в сторону.

Илана припарковалась идеально. В десяти сантиметрах от моих ног находилась нижняя часть рамы широко распахнутого окна, а фигуры всех троих присутствующих были видны чётко, как в тире. Цезарх стоял у стола, а двое других сидели на стульях, в сторону окна они даже не посмотрели или не успели посмотреть. Негромко треснули три разряда с половинной мощностью, и мои мягкие ботинки легко спружинили о пол кабинета.

Все трое находились в ступоре, и их трясло — таково действие полицейского импульсного шокера при половинной нагрузке. Вот хозяин кабинета пошатнулся, его ноги подкосились, и он стал заваливаться на пол. Чтобы избежать излишнего шума, мне пришлось ускориться, подхватить его под руки и тихо уложить.

Приставив импульсник к груди в область сердца, ещё раз нажал на пусковую клавишу. Все, он выгнулся и обмяк, сердце бывшего цезарха остановилось. Не теряя ни секунды, подскочил к согнувшемуся на стуле офицеру, выхватил из его перевязи один из метательных ножей, развернулся, и махом забил в глаз откинувшемуся на спинку кресла молодому господину.

План моих действий был разработан… Даже не разработан, а просто намечен за десять минут до начала его исполнения. Офицера должен был зарезать кинжалом, но он, согнувшись, очень удобно подставил шею, чем я и воспользовался, взмахнув саблей молодого господина. Голову полностью не снял, но она так и повисла у него между ног, облитая хлынувшей кровью.

На случившееся и окружающую остановку, мой организм совершенно никак не реагировал. Вбитая в подсознание база знаний по рукопашному бою, осваивая которую в виртуале пришлось умереть много раз, на сей раз сработала, как надо, таймер тактического шлема показывает, что я нахожусь здесь всего сорок пять секунд. То есть, результат не очень хороший, но вполне удовлетворительный.

Оглянувшись вокруг, на тактическом шлеме усилил восприятие наружных микрофонов, но никаких посторонних звуков не услышал, разве что шум льющейся крови. Да, вопрос о том, что здесь произошло, еще долго будет занимать умы заинтересованных лиц. Забрав со стола небольшой сверток пергамента с заметками офицера и увесистый кошель с серебром, подошел к окну и снял с нижнего бруса рамы свернувшийся «жучок».

— Рэд, ответь мне, — в наушниках раздался голос Иланы.

— Илана. У меня. Все. Успешно. Готов к эвакуации.

— Я уже рядом, — сказала она, и перед глазами возник распахнутый кормовой люк спасательной капсулы.

Глава 6

Три дня прошло, как мы «гостили» у дворца цезарха, но вчера поймал себя на мысли, что всячески пытаюсь оттянуть день нашего ухода в мир, ищу какие‑то несущественные причины, лишь бы задержаться. То одно не сделано, то второе не готово.

Илана если не готовит обед, то мучается от безделья. Уже по нескольку раз перемерила все пошитое белье и всю одежду, даже меня уговорила одеться–раздеться и повертеться вокруг неё, затем заскучала. Одному Фагору всё параллельно, за него думал хозяин. Впрочем, даже не так, сейчас он с помощью симулятора изучил общий язык Содружества, и если бы его ещё года два не трогали и не отрывали от компьютера, то он так и не вылез бы из капсулы и был бы просто счастлив. Оно и для меня было бы не плохо, к этому времени ещё бы более окреп и внешне стал бы похож на взрослого мужчину.

— Солнышко моё, что у нас в холодильнике делается? — спросил Илану, заметив, что она заглядывает в продуктовый отсек.

— Мясо подходит к концу, а сублимированные продукты съели уже давно, нужно идти на охоту, — ответила она.

— Нет, — решительно возразил ей, — будем собираться в путь.

— Ура!

— Особо радоваться нечему, мы ещё слабо подготовлены, но и высидеть больше ничего не сможем. В какой цвет будешь краситься?

— В белый или чёрный, в какой скажешь, в такой и окрашусь, — ответила она.

— А препаратов какого цвета больше?

— Сейчас принесу мамин косметический набор, — Илана забралась в капсулу, и буквально через минуту вернулась с солидным кофром.

— Вот! — она откинула его крышку.

Да, чего здесь только не было! Шкатулка с драгоценностями и бижутерией, два маникюрных набора и разноцветные накладные ногти, расчески, ножницы и машинка для стрижки волос, гели и шампуни, несколько десятков блистеров с таблетками для изменения цвета волос (были даже синие и зелёные), разные парики, наборы контактных линз (красные и желтые в том числе), тонированные кремы, помады, целая батарея парфюмерии и пенал с набором эфирных субстанций, которые в некоторых мирах называются афродизиак, а так же прочая разная всякая всячина. Был даже гель для снятия волос, между тем, как в Содружестве с рождения в ребенке поселяется часть материнской колонии биороботов, регулирующих процесс растительности на теле. Как правило, волосы росли лишь на голове, в том числе брови и ресницы, но может, она хотела побывать гладенько лысой?

— Препаратов на чёрный больше всего, брюнеткой мама редко ходила, — сказала она, роясь в чемодане, под названием «женское счастье», — Два блистера по сорок таблеток. Для короткой прически нужно полтаблетки на докаду, значит, хватит на три местных года и четыре месяца.

— Да, за это время кем‑то значимым вряд ли стану, — с сожалением прокомментировал услышанное.

— Не переживай, Рэд, — она обеими руками обняла меня и крепко прижалась к плечу, — Еще три года могу походить с каштановой головой.

— Ну, тогда успею, — улыбнулся и взлохматил ей кудри.

Мы с ней всегда носили короткие прически, это только в последнее время она излишне заросла. Коротко подрезанные волосы здесь носили многие женщины, даже аристократы, а воительницы вообще стриглись чуть ли не на лысо, видно под шлемом носить паклю волос не совсем удобно. Значит, и Илана в общей массе выделяться не будет.

— Что, Солнышко, будем подстригаться?

— Будем, — энергично кивнула она, — но сначала ты меня.

Пока она с себя снимала одежду, чтобы волосы за шиворот не попадали и не кололи тело, одел на машинку широкозубую насадку, и за пять минут снял с её головы всё лишнее. Оставив чёлку и прикрытые уши, остальное подровнял в каре.

Вот, в руке жужжит ещё один механизм, с зарядкой элементов питания которого придётся тоже разбираться. Впрочем, я уже придумал, как это сделать. Вскрою корпус одного из ретрансляторов и сниму свёрнутые крылья солнечных батарей, судя по их техническим характеристикам, это будет маленькая электростанция с мощностью, приемлемой для зарядки всех моих приборов. Другое дело что, несмотря на высокий срок годности продвинутой техники высокоразвитой космической цивилизации, любое железо не долговечно. Пройдет десять, двадцать или сорок лет, но всё оно превратиться в непотребный мусор. Однако, пока есть такая возможность, то нужно пользоваться.

Закончив стрижку, открыл крышку «женского счастья», в которую было вмонтировано большое небьющееся зеркало, и сунул под мордашку Иланы.

— Хорошо, — повертев головой, сказала она, после чего наступила моя очередь.

Меня она оболванила ещё быстрее, оставив на голове ёршик в три миллиметра высотой. Почему я говорю «миллиметр, метр и километр», как на Земле, а не так, как в Содружестве — «анн, манн и кеманн»? Просто, моя мама землянка, и когда мне было шесть лет, мы с ней и сестрой два года жили у её родителей, то есть, бабушки и дедушки. Там же впервые пошел в школу, в которой учился два года. Папа говорит, что земляне большие консерваторы, они даже систему мер и весов называют по своему, хотя и адаптировались под стандарты Содружества.

Впрочем, особой адаптации и не потребовалось, миллиметр отличается от анна всего на двенадцать тысячных, поэтому‑то их литр–килограмм отличается от нашей пинны–грана совсем незначительно. А если вспомнить, так называемые арабские цифры, которые на самом деле являются цифрами Содружества, то становится ясно, что в развитии и прогрессе Земли приняли участие некогда потерпевшие крушение наши космонавты.