Телохранитель поневоле (СИ) - Виктория Серебрянская

не получилось. То мешал страх, то слезы на глазах от ветра, а теперь мы плавно снижались прямо в какие-то ржавые железные трущобы. В голове мелькнула идиотская мысль, что в мегаполисе других трущоб, если они есть вообще, быть не может.

Посадка оказалась жесткой. От удара о почву колени у меня подломились. Устояла на ногах я только благодаря Диллону. Доска, и не думая останавливаться без пассажиров, выскользнула у нас из-под ног, как-то рвано дернулась и врезалась в огромный, проржавевший до дыр контейнер, или чем там еще мог быть при жизни подобный куб, и разлетелась на сотни кусочков острого пластика. Осколки зловеще свистнули, врезаясь в ржавый металлолом. Я потрясенно уставилась на эту картину, даже не собираясь что-либо предпринимать. Диллон за спиной зло выругался, и в следующий миг я ощутила сильный удар под колени, заставивший меня все-таки потерять равновесие и полететь носом вперед, в пыль и мусор свалки, на которую притащил нас Диллон.

— Идиотка! Беспомощная тупица! — яростно вызверился он мне в лицо, мгновенно вскочив после падения и так же мгновенно, неуловимым движением, хватая меня за руку и поднимая на ноги. — Тебе жить надоело? Почему не уклонилась от осколков? Не обезопасила лицо и глаза? Или захотелось обзавестись симпатичным рваным шрамиком от виска и до твоего маленького лживого рта?!

Психика живых существ странно устроена. Я почти не обратила внимание на очередное оскорбление и обвинение в тупости. Но несправедливая нападка Диллона и обвинение в якобы лживости меня возмутили:

— Я не лгунья!

Неуправляемые события сегодняшнего безумного дня явно повлияли на мою психику. Не думая, что я делаю, и к каким последствиям это приведет, развернулась к мерзавцу на пятках и с размаху залепила пощечину. На смугловатой коже Диллона медленно проступили уродливо-коричневые очертания моей пятерни. Звонкое эхо удара испуганно заметалось среди ржавого хлама, стремясь, как можно быстрее убраться подальше от убийственно вспыхнувших серых глаз. Я тоже попятилась, только в эту секунду осознав, что натворила, импульсивно поддавшись эмоциям.

Отец всегда требовал от меня, чтобы я сохраняла ясную голову, и всегда обдумывала свои поступки и их последствия. Но только сейчас, пятясь от смертоносного выражения лица своего невольного телохранителя, я осознала, почему это так важно. Страх сдавил горло. Диллон не особо считался со мной, хоть и оберегал почему-то мою шкурку. А теперь, когда я по собственной воле так унизила его, он вполне может вышвырнуть меня где-нибудь на дороге, предоставив своей судьбе.

— П… пп… — Голосовые связки не подчинялись, я не могла выдавить из себя ни слова. Оставалось лишь продолжать пятиться, надеясь, что ярость Диллона слегка поутихнет. Или что-то его отвлечет от моей не особо умной, как оказалось, особы.

Под ногой что-то громко хрустнуло. Звук оказался громкий, как выстрел из древнего пистолета с пороховым зарядом. Боязливо дернувшись, я потеряла равновесие и начала падать, испуганно размахивая руками. И я даже не надеялась, что взбешенный парень окажет мне помощь. Но Диллон помог. В свойственной ему манере.

— Никогда! Слышишь, никогда! — прошипел он мне в самое лицо, больно схватив за шею и передавив мне горло. — Никогда не смей больше поднимать на меня руку, ты, маленькая идиотка! Мне уже осточертели твои выходки! Еще один подобный финт ушами, и я сам перевяжу тебя золотой ленточкой, и отправлю синдикату в подарок! Пусть хоть режут тебя на гуляш! Я только порадуюсь! Ты меня поняла?

Не имея возможности ни сказать слово, ни кивнуть, я что-то невнятно просипела. И к счастью этого хватило, чтобы остудить ярость Диллона. Еще несколько мгновений он пристально всматривался мне в лицо, будто ища в нем признаки бунта, а потом медленно расслабил пальцы на моей шее, с бешенством прошипев в пустоту:

— Демоны! Как же я жалею, что пошел на поводу у Чада! Что вообще согласился на эту глупейшую авантюру! С самого же начала было понятно, что без применения силы от Герцоу и Монтриалли ничего не добиться! — Одним рывком поставив меня на ноги, он резко отвернулся и со свистом втянул в легкие воздух. Потом как-то брезгливо посмотрел на свою ладонь, которой касался моей шеи, и принялся с ожесточением тереть ее об бедро, будто пытался стереть с кожи любые следы прикосновения ко мне. Это было неимоверно унизительно. Но я просто молча сглотнула. И ни звука не проронила, когда Диллон презрительно бросил мне через плечо: — За мной! И не зевай по сторонам, возится с тобой больше не буду! Отныне твоя безопасность в твоих же руках!

Злобно пнув какую-то не вовремя подвернувшуюся под ноги железку, Диллон сунул руки в карманы и, ссутулившись, быстро направился прочь, к одному ему известному выходу с этой железной свалки. Откуда-то доносился гул, будто работало множество каких-то механизмов. Сухой, пропитанный неприятными запахами погибающего металла ветерок равнодушно бросал в лицо поднятую ногами Диллона мелкую пыль и мусор. Я невольно потерла горевшую огнем шею, глядя ему вслед. Горло будто кошки когтями раздирали, даже дышать было больно. Но этот проклятый садист был моей единственной надеждой на спасение. Пока. В эту секунду я, домашняя робкая девочка, испытывая жуткую боль, усталость, страх и разочарование, поклялась себе, что обязательно найду способ не только вернуться домой, но и доказать этому бездушному роботу, что я — живое и мыслящее существо, имеющее свои чувства, мечты и надежды, что я — не пустышка. Я сделаю для этого все. Я менялась именно в эти мгновения. Но пока еще не осознавала происходящих со мной перемен. И к чему все это меня приведет в итоге.

Ржавые джунгли, на нашу беду, оказались очень обширными, а мы приземлились едва ли не в самом их центре. Не особо присматриваясь к дороге, я уныло плелась за Диллоном, старательно отгоняя от себя мысли на тему того, как мы с ним будем сосуществовать дальше. Тело болело, моральная усталость, да и физическая тоже давили, притупляя эмоциональную восприимчивость. Но вопрос, почему Диллон не хочет вернуть меня домой, занимал меня по-прежнему. И как бы я ни прокручивала в голове эту проблему, вывод напрашивался только один: не только непонятный, мифический синдикат хочет что-то получить от отца путем его шантажа моей жизнью. Диллон и его семейка тоже не гнушаются подобных методов. Остается только надеяться, что парень все же честнее тех, кто совсем недавно в нас стрелял.

Свалка закончилась как-то незаметно. Споткнувшись в очередной раз, я вдруг осознала, что запнулась я не о ржавую железку, а о неровности дорожного покрытия, выглядевшего так, будто это был древний