Барышня-воровка (сборник) - Светлана Алешина

— А можно я наугад выберу день в прошлом, чтобы убедиться, что у вас не настала банальная белая полоса?

— Пожалуйста.

И Соня открыла журнал на странице с датой смерти Нины Светлинской. Алексей Петрович встал с места, подошел к Соне и заглянул ей через плечо.

— Ни одного случая! — радостно заметил он.

— Однако вызовы-то наверняка были.

— Но это все ложные вызовы.

— А есть соответствующая документация?

— Можно отыскать.

Алексей Петрович тяжело вздохнул.

— Но учтите, только ради вас! Чтобы потом не думали, что в пожарной службе одни хамы. Подождите меня здесь, я сейчас.

Алексей Петрович удалился. Вернулся он через десять минут с кипой пухлых папок в руках.

— На все случаи жизни! — пояснил он. — Чтобы ваша душенька наконец успокоилась и мне не пришлось больше бегать. Вот. Видите, вызовов мало. Детишки балуются порой, иногда что-то и загорается, но потом выясняется, что пустяки, помощь даже не требовалась. Просто люди в панику впали. Мы, конечно, реагируем на все вызовы, так как не можем рисковать жизнью людей.

— А на тот день, который я выбрала, можно посмотреть?

— Конечно!

К удивлению Сони, как раз на тот день не было зарегистрировано ни одного вызова.

— А если вызовов нет, вы просто так тут сидите или по городу патрулируете? — осведомилась Соня.

— К чему нам патрулировать?

— Ну не знаю, быть может, так проще…

— Нет, проще — когда вся команда на месте, и в любой момент ее можно собрать и направить по вызову.

— И инвентарь пожарный на месте?

— На месте… Только я не понимаю…

Зато Соня теперь прекрасно понимала. Понимала, что по крайней мере пожарной лестницей в день смерти Светлинской вряд ли кто пользовался.

— Послушайте! — оборвал ход ее рассуждений Алексей Петрович. — Мне кажется, никакая вы на самом деле не сумасшедшая и вопросы эти задаете неспроста.

Соня догадалась, что ее разоблачили, темнить смысла не было, а потому она усмехнулась и нагло заявила:

— А вы сразу об этом не догадались?

— Честно говоря, нет.

— И слава богу!

— Но кто вы в таком случае?

— Я частный детектив. Если вы согласитесь мне помочь…

— Что вы расследуете?

— Убийство.

— Подозреваете кого-то из наших?

— На данный момент — да.

— Что ж, я вас слушаю.

— А вы обещаете, что все останется между нами?

— Торжественно!

И Соня изложила Алексею Петровичу все свои соображения.

— Да-а… — протянул Алексей Петрович. — Не знаю даже, чем могу вам помочь. Чисто теоретически, конечно, пожарный проникнуть в дом может. Но вот как вы описали этот момент с форточкой… Знаете, скажу честно, для меня это все чистой воды загадка. Даже пожарный не обладает такими способностями, как вы описали. Все, что я могу вам предложить, — список фамилий тех, кто на момент убийства отсутствовал на дежурстве. Ну и адреса, конечно. А дальше уж разбирайтесь сами.

— Я была бы весьма вам благодарна. Но вот еще один момент. Те, кто находился на дежурстве, они никак не могли?

Слонов покачал головой.

— У нас с этим все предельно строго. Во время работы если кого-то и отпускаем, все это непременно регистрируется и проверяется. Сейчас мы узнаем, не отпускали ли кого-нибудь и не пропустил ли кто-нибудь тогда вахту. Я, кстати, притащил журналы и с такой информацией.

Алексей Петрович уткнулся носом в документы. Он копался в них сосредоточенно, словно крот. Наконец Слонов поднял голову.

— Нет, — сказал он. — В тот день все было в порядке. Честно говоря, я вообще сомневаюсь, что вы ищете в нужном месте.

— Вы предоставите мне список фамилий?

— Конечно.

Слонов проводил Соню до выхода. Там они встретили Василия, который курил папиросу и оживленно трепался о чем-то со своим коллегой.

— Ну как, убедили девушку? — усмехнулся Василий.

— Убедил.

— Послушайте, а этот Василий в тот день находился на дежурстве? — спросила Соня Алексея Петровича. — Я записывала фамилию какого-то Василия…

— У нас их два. Как фамилия у того, которого вы только что записали?

— Долгов.

— Это как раз он! Только проверять его не стоит.

— Это почему?

— А он лазать вообще не умеет. Это у нас такой сотрудник, вроде как пожарник, а на самом деле — недопожарник.

Василий слушал их, широко разинув рот.

— Значит, не мог он такой подвиг совершить?

— Ни в коем случае.

— Увольнять его не собираетесь? — спросила Соня и шутливо подмигнула Алексею Петровичу.

— Пора бы давно, да жалко.

Софья попрощалась с Алексеем Петровичем и направилась к автобусной остановке. Она успела услышать обрывки фраз, донесшихся ей вслед.

— Она что, не сумасшедшая? — спрашивал Василий.

— Она из инспекционной проверки, — отвечал Слонов.

Софья проснулась на следующее утро и отправилась на кухню завтракать. За столом в своем инвалидном кресле уже сидела мама, почему-то с траурным лицом.

— Что-то случилось? — спросила Соня.

— Да, дочка.

— Мама, ты меня пугаешь!

— Случилось несчастье.

— Да что ты такое говоришь!

— Тебя вызывают в отделение милиции. Просят явиться к двенадцати.

Соня недоуменно посмотрела на мать.

— Какого числа?

— Сегодня!

Соня схватилась за голову.

— Где эта повестка? Дай прочитать!

— Там, в гостиной.

На журнальном столике лежала смятая бумажка. Соня быстренько пробежала по ней глазами. Особое внимание ее привлекла подпись в конце: Михаил Александрович Цереберов. Явка обязательна. Почему последняя фраза была приписана после подписи, Софья не знала.

— У-у-у!!! — взвыла она. — Ну что ж поделать, придется идти…

Соня явилась в отделение, показала милиционерам повестку, и ей объяснили, как пройти в кабинет Цереберова. Там уже тосковал, сложив руки на коленях, один ее знакомый. Владимир Светлинский.

— Все в сборе! — широко улыбаясь, прокомментировал Цереберов. — А известно вам, гражданка Невзорова, что произошло одно очень неприятное событие?

— Мне ничего неизвестно.

— И мне кажется, что все это связано вот с этим молодым человеком, который почему-то не брал с собой бухать жену, а также с вами. Оч-чень подозрительно.

Часы показывали четыре минуты первого.

— Да не томи ты, начальник! — в отчаянии воскликнул Светлинский.

— Все очень просто. — Цереберов встал и принялся расхаживать по кабинету взад-вперед. — Ваш друг, гражданин Светлинский, некий Анатолий Галькин, найден мертвым вчера вечером у себя дома. С перерезанным горлом. Опять таинственное проникновение в квартиру. Пятый этаж. Никаких следов преступник не оставил. Жена его гражданская это сделать не могла, так как выезжала по работе в область. И тому имеются свидетельства ее коллег. Сейчас несчастная женщина в трансе. У меня имеется подозрение, что вы, гражданин Светлинский, надумали устранить его как свидетеля.

— И каким же образом, по-вашему, мне удалось проникнуть в его квартиру?

— Это уж вам лучше знать.

— Вы хоть понимаете нелепость ситуации? — вмешалась в разговор Софья. — Предположим, Нину убил мой клиент, и Анатолий был тому свидетелем. Неважно, что не совпадают данные посмертной экспертизы, указывающие время совершения преступления. Опустим пока эту деталь. Версия, получается, такая. В квартиру никто не проникал. Но тогда как вы объясните второй случай? Ведь даже если Светлинский и совершил это преступление, покинуть квартиру таинственным, я бы даже сказала, мистическим образом, не оставив никаких следов, он никак не мог. Кстати, в доме была форточка?

— В доме было открытое окно. Но это ни о чем не говорит. Жена Галькина сообщила, что они всегда держат это окно летом открытым.

— А кто обнаружил труп? — спросил Владимир. — Алина?

— Да, она. А что, вы подозреваете ее? Напрасно. Экспертиза показала, что убийство было совершено многим раньше того момента, когда жена Галькина вернулась из командировки в область.

— Что-то мне вся эта цепь удивительных алиби кажется подозрительной, — не сдержалась Соня.

— Верно. Оч-чень подозрительно! — отозвался Цереберов. — Особенно то, что Светлинский не брал с собой бухать жену.

Часы Сони показывали восемь минут первого, и «частный детектив» радостно отметила, что майор наконец выбился из своего естественного ритма.

— Да что вы прицепились к этому «не брал бухать»! — не выдержав, воскликнул Светлинский.

— Потому что это оч-чень подозрительно!

— А почему вы все время повторяете «оч-чень подозрительно»? — съязвила Соня. — Та-ак… — Цереберов нахмурился и уставился на Софью пристальным взглядом. — А вы знаете, девушка, что у меня для вас кое-что отдельное ко всему прочему имеется?