Во все Имперские ТОМ 9 Зов Перводрева - Альберт Беренцев

были догадливее своего хозяина, так что лица обоих парней уже покрылись испариной...

Соколов в ответ на взгляд Чумновского отвесил легкий поклон, подтверждая слова Чена. Шашин оскалился остатками желтых зубов. А Петя просто кивнул.

— Но Нагибин же ваш брат и Старший клана, — в отчаянии обратился Чумновский к Пете, — Я не понимаю.

— Тут нечего понимать, — ответил Петя, впервые за это утро раскрыв рот, — Это для тебя всё это важно, Чумновский. А мне плевать. Я жил в Персии среди рабов много лет, я отвык от ваших аристократических понятий. Боль и унижение — вот мой мир. В нём нет места благородству. Я просто хочу свой кусок. И мне плевать на моего братца Сашу...

— Но ведь брат дал тебе ВСЁ, ублюдок, — взревел оскорбленный до глубины души Чумновский, — Он вернул тебя в семью. Он дал тебе власть и деньги. Он твоя плоть и кровь! Великий грех — грех предательства родичей!

Петя в ответ на такие наивные речи только слабо улыбнулся. Куда уж ублюдку Чумновскому его понять...

Но Чен среагировал гораздо агрессивнее, в своей обычной манере.

— Ты мне надоел, пёс, нет мочи слушать твоё гавканье, — сообщил Чен, а потом пальнул Чумновскому из пистолета в голову.

Но на этот раз этот излюбленный трюк Чена не прошёл, с неожиданными изяществом и скоростью Чумновский активировал ауру, а потом поднырнул под руку Чена и выбил у китайца пистолет одним заряженным магией ударом.

Пуля прошла мимо головы барона. Наёмники Чумновского начали палить и даже подстрелили одного триаду, но китайцы положили обоих парней чумного барона за секунду, начинив их пулями.

А вот с самим Чумновским возникли проблемы. Барон метался по площади, как метеор, кто бы мог ожидать, что этот жирдяй способен передвигаться так быстро...

Чумновский свалил Чена стремительной подсечкой, потом перекатился и кастанул заклятие. Словивиший заклинание триада с пулемётом заорал, а потом упал, еще через секунду его тело распухло, как надутый из баллона воздушный шарик, взорвалось, из трупа китайца полезли во все стороны гигантские глисты вперемешку с тараканами...

Чумновский бросился на Петю с перекошенным от ярости лицом:

— Предатель!

Чумновский кастанул еще одно заклинание, все Петино тело обожгло резкой болью. Петя в ужасе отступил назад, но трусливо бежать — это худший выбор в битве двух АРИСТО, трусы в такой ситуации не выживают.

Так что Петя заставил себя принять бой, он поднырнул под руку Чумновского и попытался пробить врагу в район сердца, но ничего не вышло. Все тело у Пети болело, Петя с ужасом увидел, что его рука покрылась язвами и паршой, а его удары стали совсем слабенькими. Петя ощущал, как у него гниют кости, Чумновский явно кастанул что-то мощное...

Соколов резко переместился Чумновскому за спину, потом выхватил кинжал и вогнал его со спины барону в сердце. Чумновский оглушительно громко ухнул, ловя ртом воздух. Петю обдало зловоением изо рта барона.

Потом Чумновский стал стремительно терять равновесие и заваливаться, Соколову хватило этого, чтобы обхватить голову барона обеими руками и оторвать её под корень.

В воздух взметнулся мощный фонтан крови, кровоток у Чумновского работал, как надо, но оно и неудивительно — такой громадной тушке, как у барона, требуется много крови.

Голова Чумновского осталась в руках у Соколова, но она тут же начала гнить и разлагаться на глазах, распространяя отвратительное зловоние, из глазниц мертвого барона полезли вши и глисты... Соколов скорее отшвырнул заразную голову от себя, а с телом мертвого Чумновского тем временем происходило то же самое — оно разлагалось и обращалось в жижу прямо на глазах, и запах, исходивший от трупа, был невыносимым. Как будто рядом перевернулись сразу десять общественных биотуалетов, в которые забыли добавить жидкость для дезинфекции.

— Дерьмо! — вскричал уже поднявшийся на ноги и почти не пострадавший Чен, — Этот толстяк смердит даже после смерти! Есть у кого-нибудь огнемёт? Сожгите его!

Чен повторил свою просьбу триадам по-китайски, но огнемёта ни у кого из них не нашлось. Триады в основном были заняты тем, что с ужасом созерцали своего мертвого товарища, заживо разорванного гигантскими глистами. Еще один триада был застрелен насмерть, наёмники Чумновского тоже пали в бою, но других жертв не было.

Петя осел на землю и стонал от боли, голова у него кружилась, всё тело жгло, как огнём. На собственные руки, все покрытые язвами и гноем, Пете было страшно даже смотреть.

— Ну и рожа у тебя, лаовай, — заметил Чен, оглядев Петю, — Как будто тебя заразили чумой, оспой и гангреной одновременно. Видел бы ты сейчас себя в зеркало...

Но Петины руки и лицо уже заживали, головокружение и лихорадка проходили. Со смертью барона Чумновского рассеялась вся его магия. Даже гигантские глисты, разорвавшие триаду, обратились в пепел. А тело и оторванная голова убитого Чумновского тем временем превратились в тонкий слой тёмной жижи, который впитывался в землю. От барона не осталось ничего — ни костей, ни даже мундира, после смерти он стремительно разложился в чистую гниль.

— Жаль, что это дерьмо впиталось в нашу китайскую землю, — Чен плюнул туда, где только что лежал труп Чумновского, — Теперь здесь нельзя сажать рис лет сто, пока господин барон не выветрится.

— Побольше уважения, мой друг, — потребовал Соколов, — Чумновский сражался достойно и умер, как аристо. И вообще я, помнится, предлагал с ним договориться...

— Ну так и договаривался бы, птичий граф, — буркнул на это Чен, — Только вот из этого бы ничего не вышло. Вонючка был предан Нагибину. Вот этого у него и правда не отнять.

Язвы Пети уже полностью исцелились, но на площади все еще невыносимо воняло.

— Поговорим в другом месте, — предложил Петя, — Пошли уже отсюда. Где культиваторы? Твои триады отведут нас к монахам, Чен?

— Нет, — поморщился Чен, — Триады не местные. Культиваторы их не знают, так что не покажутся им. Но мне кажется, что культиваторы знают вот его.

Чен указал на чиновника в костюме, который все еще стоял на коленях. Заметив этот жест Чена, китайский чиновник тут же что-то затараторил.

Чен обменялся с толстяком парой фраз, потом повернулся к Пете и улыбнулся:

— Твой день, лаовай. Это районный старейшина. И он знает культиваторов, а они знают его. Они там на горе, как и сказал Мастер Свфан. Толстый старейшина отведет нас к монахам. Готовь карманы, скоро ты