Добро пожаловать в город ! (сборник рассказов) - Шоу Ирвин

Потом ему предложили другую работу -- представителя портняжной мастерской: ему следовало ходить из одного колледжа в другой, рекламируя модели одежды.

-- Нам нужен такой человек,-- объяснил ему мистер Розенберг,-- бросив на которого первый взгляд, понимаешь, что перед тобой выпускник университета.-- Розенберг одобрительно оглядывал его широкие плечи и крепкую, узкую талию, старательно зачесанные назад волосы и честное, без морщинки лицо.-- Буду искренним с вами, мистер Дарлинг: хочу сделать вам деловое предложение. Я навел о вас все необходимые справки,-- о вас все положительно отзываются в вашем колледже, к тому же, насколько я знаю, вы играли в защите с Альфредом Дитрихом?

Дарлинг кивнул.

-- С ним что-нибудь случилось?

-- Вот уже семь лет он ходит в гипсе. Железная хватка. Играл, как профессионал, в американский футбол, и ему разбили шейные позвонки.

Дарлинг улыбнулся -- еще легко отделался!

-- Наши костюмы, мистер Дарлинг, весьма ходкий товар. Мы шьем элегантные костюмы на заказ -- прекрасную одежду. Чем отличаются "Брук бразерз" от нашей фирмы? Да ничем, только названием.

-- Я теперь смогу зарабатывать по пятьдесят -- шестьдесят долларов в неделю,-- сообщил Дарлинг Луизе в тот вечер.-- Плюс издержки. Думаю накопить деньжат, вернуться потом в Нью-Йорк и там уже развернуться вовсю.

-- Да, бэби, ты прав.

-- К тому же,-- продолжал Дарлинг, старательно подбирая слова,-- я могу приезжать сюда раз в месяц, в отпуск и летом. Мы будем часто видеться.

-- Да, бэби.

Он посмотрел на ее лицо: куда красивее сейчас, в тридцать пять, чем прежде, только очень мрачное, словно в течение долгих пяти лет его съедала постоянная скука, а она ее, со своей добротой, стойко выносила.

-- Ну, что скажешь? Так соглашаться мне на эту работу?

Как страстно, отчаянно надеялся он, что она скажет: "Нет, бэби, оставайся-ка ты лучше здесь!"

Но она произнесла такие слова, которые наверняка и должна была произнести, он знал это:

-- Мне кажется, следует согласиться.

Он кивнул, встал и, повернувшись к ней спиной, посмотрел в окно, так как в эту минуту на лице у него творилось нечто такое, чего она не видела за все пятнадцать лет, с первого дня их знакомства.

-- Пятьдесят долларов...-- глухо произнес он,-- я уже и думать перестал, что когда-нибудь увижу эту купюру.-- И засмеялся.

Она тоже тогда засмеялась.

Кристиан Дарлинг сидел на свежей зеленой травке тренировочного поля. Длинная тень стадиона, наконец добравшись до него, его скрыла. Вдалеке огни университета тускнели в легком тумане надвигающегося вечера. Пятнадцать лет...

Флагерти до сих пор звонит его жене, угощает ее выпивкой, и в баре, который они выбирают, все время раздается его бубнящий голос и ее легкий, непринужденный смех.

Дарлинг сидел с полузакрытыми глазами, и ему почти казалось, что он видит этого парнишку, пятнадцать лет назад: он перехватывает пас, обходит хавбека, легко и стремительно бежит по полю, повыше поднимая ноги, грациозно, как лань, улыбаясь про себя, зная заранее, что последнему защитнику его не удержать. Да, это так здорово: пятнадцать лет назад, осенний день, ему всего двадцать, и о смерти думать рано; он бежит споро, и воздух свободно наполняет его легкие, и внутри у него возникает приятное ощущение, что вот сейчас он может сделать все на свете: сбить с ног кого угодно, убежать от любого... Потом горячий душ, три стакана холодной воды, и он идет, с еще влажными волосами, к автомобилю с открытым верхом, а в нем сидит Луиза, без шляпки,-- она дарит ему улыбку и поцелуй, настоящий, непритворный. Как здорово -- пробежка на восемьдесят ярдов на тренировке, поцелуй девушки,-- и вот после этого все идет насмарку. Дарлинг засмеялся: может, он поступил неверно? Он не играл в 1929 году, не играл для Нью-Йорка, для девушки, которая вскоре станет женщиной. Где-то там, в далеком прошлом, думал он, был все же момент, когда она подошла ко мне, была со мной, когда я мог взять ее за руку, крепко держать ее, уехать вместе с ней. Если бы только знать! Но мы никогда ничего не знаем заранее. И вот он снова сидит на игровом поле, как и пятнадцать лет назад, а жена его живет в другом городе, обедает с другим, лучшим, чем он, человеком, говорит с ним на другом, непонятном ему языке, которому его никто никогда не учил.

Он встал, его губы тронула легкая улыбка, потому что если бы не появилось улыбки, то выступили бы слезы; оглянулся. Да, вот на этом самом месте. Передача О'Коннера была слишком высокой и неточной; Дарлинг резко поднял руки, почувствовал, как глухо ударился по ним мяч; выставил вперед бедро, чтобы избавиться от хавбека, рванул вперед -- к центру поля. Поднимая высоко колени, грациозно перепрыгнул через двух игроков, устроивших небольшую свалку на земле, у линии схваток; бежал легко, набирая скорость, ярдов десять, крепко удерживая мяч в двух руках, увернулся от атаковавшего его хавбека, снова побежал вперед; его колени высоко подпрыгивали, он бежал, крутя бедрами, как девица,-- бежал стремительно, самый активный на этом разбитом поле бек. Врезался в последнего защитника, слышал, как глухо стучат по дерну его шиповки, и продолжал бежать, весь напрягшись, крепко прижимая к бокам руки; сделал резкий поворот и помчался с той же легкостью, с тем же привычным азартным возбуждением к линии ворот...

Только после того, как забежал за линию ворот и наконец перешел на легкую трусцу, он заметил мальчика и девочку -- сидят на траве и с изумлением пожирают его глазами... Он резко остановился перед ними, опустил руки.

-- Я...-- начал было он, дыша чуть тяжелее обычного, хотя чувствовал себя отлично и эта пробежка не сбила дыхание,-- когда-то я здесь играл...

Мальчик и девочка молчали. Дарлинг, неловко засмеявшись, долго их разглядывал, этих детишек, сидевших так близко друг к другу; потом, пожав плечами, повернулся и зашагал к отелю. Пот выступил у него на лице, и крупные капли скатывались ему за воротник.

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ГОРОД!

Подъезжая все ближе к своему отелю, Эндерс глядел на него сквозь черную изморось мелкого дождя, сажи, копоти, и душу его все сильнее охватывало отчаяние. Над входом висела небольшая вывеска с красной неоновой надписью: "Отель "Серкус". Доступные цены"; она превращала капли влаги, густо падавшие на улицу перед подъездом, в крошечные капельки крови.