Ёлка, которая пароход - Ая эН

В шкафу шкатулки, разумеется, не было. Если б она была, мама ее за секунду нашла бы. Петя осмотрел все полки, чемодан, спортивную сумку… Сначала он искал аккуратно, а потом глянул на портрет деда, и ему показалось, что дед смеется.

Петя разозлился, отвернул портрет лицом к стене и принялся уже искать как попало.

– И мне плевать, что ты обо мне думаешь! – сказал он вслух. – Во-первых, еще даже неизвестно, твой я внук или нет. Во-вторых, гениальность, реально, по наследству не передается. В-третьих, никто, кроме тебя, никаким гением меня не считает. Ладно, Вика по открытке проехалась: сопли, мол. Но папа ведь тоже ничего не сказал. А мог бы! Его сын в три года такой перевертыш сотворил, креатив сплошной, а он – отложил в сторону.

В шкафу шкатулки однозначно не было. На шкафу тоже. Петя стал переворачивать бумаги в письменном столе.

– А ты тоже хорош! Если у тебя внук – гений, так возьми и скажи об этом вслух, да? Развивай ребенка! В Эрмитаж его своди, что ли… Так нет же. Внука, гениального внука ты спокойнехонько отправляешь в Москву, а сам вовсю тут развиваешь соседскую девочку-дурочку, к тому же воровку!

В столе шкатулки в помине не было. Под диваном тоже. Среди празднично-гостевой посуды и смотреть смысла не было. Петя высказал смотрящему в стену портрету все, что он о нем думает, и отправился переворачивать спальню, детскую и кухню с прихожей.

Он, надо сказать, особо не церемонился, поскольку злился на весь мир. Последней каплей была эсэмэска от Димона: «Матиша заболела! Нам заменили на обж! Прикинь!!!»

Петя прикинул. Вошел в гостиную и «прикинул» йогуртом в портрет. Со всей дури. Не попал, задел только. Дед съехал лицом вниз и чудом не разбился. Разбился йогурт. Пластиковый стаканчик треснул при ударе о стенку, (свалился за рояль. На стене осталась тонкая розовая дорожка. Петя пошел за новым йогуртом и еще по дороге долбанул кулаком дверь.

В этот момент позвонила мама – очень вовремя, как всегда!

– Да, ма… Не, уже не сплю… Нормально… Библиотеку разбираю… Ну и ей от меня… Пока!

Сдохнуть от умиления – Олеськина няня ему привет передает!

Для порядка предстояло осмотреть кухню и прихожую.

На кухне шкатулки не оказалось. На антресолях тоже. Петя провозился с антресолями около получаса. Там было полно ящиков, каждый пришлось вытащить, открыть. Костюм Деда Мороза был как новенький. Видимо, его так ни разу с той поры и не доставали.

В прихожей, в стенном шкафу, коробок оказалось больше. Они громоздились до самого верха вперемешку с пакетами и свертками всех мастей. Петя установил стремянку, стал расчищать место внизу, чтобы было куда сбрасывать свертки. Возле телефона с западающей кнопкой лежал наполовину развернувшийся конверт, который ему передала Вика. Петя взял конверт и развернул его полностью.

Старого образца конверт. Портрет солидного дядечки. Подпись: «Русский советский поэт С. Я. Маршак. 1887–1964». Марка розовая, с самолетом и пароходом, на 5 копеек: «ПОЧТА 5 СССР». Места для обоих адресов, и кому, и от кого – справа, одной колонкой. Между «куда» и «кому» стояло «Отдать моему внуку Пете. Передать из рук в руки».

Конверт был запечатан личной печаткой деда. «Не хухры-мухры! Надо будет себе такую печать заказать, крутец полный!» – подумал Петя и вскрыл послание. Внутри был лист, обычный лист для принтера, формата А4. Он был исписан непонятными значками. Шифр!

Глаза у Пети немедленно загорелись. Злость схлынула, словно ее и не было вовсе. Петя бросился к свету, к столу. Так, где чистая бумага? Ручка… Так… С чего начать? Значков было много, весь лист исписан с двух сторон. Крестики и треугольники с кружочками. Каждый знак стоял отдельно, знаки не сливались. Между словами – а в том, что это слова, текст, не было никаких сомнений, – промежутки были побольше.

– Все просто, как день! – обрадовался Петя. – Остается только найти соответствие между знаками и буквами.

Он стал выписывать значки в столбик. Значков получилось около тридцати. Петя облизнулся и вдруг понял, что он жутко голодный. Пятнистую ветчину папа, видимо, доел. Из мясного остались подсохшая колбаса и вполне ничего себе буженина. О, и соленые огурчики. Пирог с сыром типа «хачапури»… Живем!

Петр влетел в комнату, хрустя огурцом, по дороге вернул на исходную позицию портрет деда, примостил тарелку с едой на «Дневник детства гения» и углубился в расшифровку. Дед с портрета откровенно над ним посмеивался.

– Зря смеешься, между прочим! – миролюбиво, словно не кидался йогуртами, сказал деду Пете внук Петя. – Я знаю, как надо действовать! И не спрашивай меня как! Как Шампиньон! Ну, который Египетский камень расшифровал.

Дед, похоже, уже не посмеивался, а ржал. Если бы портреты умели говорить, то Петя, конечно, немедленно узнал бы о том, что ученый не Шампиньон, а Шампольон, и камень не просто Египетский, а Розеттский. Да и метод Шампольона к письму деда было никак невозможно применить: на Розеттском камне был высечен один и тот же текст на трех языках, куски можно было сравнить между собой. А письмо деда было написано одним шрифтом, сравнивать было не с чем.

Петя нарисовал несколько знаков крупно, фломастером, сфоткал их и решил погуглить. Там можно выбрать опцию «найти похожий рисунок». Раз – и дело в шляпе. Если, конечно, дед пользовался каким-то известным шифром. А если нет?

– Аааа, Инета же нет!

Петя провозился-пропыхался с письмом целый час и решил все-таки найти Интернет. Перебираясь через книги, коробки, чемоданы и свертки – квартира была похожа на берег океана после шторма, когда недалеко от этого берега разбился корабль, – Петя выскочил на лестничную клетку и позвонил в дверь Вики.

9. Баба-яга, юные годы

Вика и в этот раз открыла не сразу, хотя ничего не разучивала. Петя уже даже собирался уйти, решив, что никого нет дома.

– Привет!

– Привет.

На Вике буквально лица не было. Без макияжа, в тоскливом сером вытянутом свитере с коричневым орнаментом – и кому только в голову пришло такое сочетание делать?! И как могло прийти в голову такое купить?!

– Вик, я жутко извиняюсь, но у тебя Инет есть?

Вика замешкалась с ответом. Пока она искала варианты отказа, Петя механически изучал ее лицо. Механически – потому что основная часть его мозга была поглощена азартом расследования, думала о шифре, а какая-то второстепенная часть сканировала Викины лоб, нос, подбородок… Нос был слишком большой. Скулы слишком узкие. Глаза слишком бесцветные, а взгляд – как у зомби в игре. Кожа слишком… нет, кожа ничего, нормальная.

«Но вообще – типичная Баба-яга, только в молодые годы, – подумала второстепенная часть Петиного мозга. – Вот вырастет она, состарится и так же, как ее бабка когда-то, станет пугать малышей своим видом!»

– Интернет? Есть, проходи. – Вика сделала шаг в сторону, пропуская незваного гостя. – Там.

Гость прошел. Комп оказался выключен, – тоже странность, ведь как только попадаешь домой, первым делом к чему бросаешься? Правильно, к компьютеру!

Вика «оn-кнула» комп, модем, монитор (пфф, экран постоянно включать-выключать – совсем уж глупо!), присела на самый краешек кресла:

– Тебе «ВКонтакте»?

– Гугл. USB-ишка есть?

– Флешка в смысле?

– Не, USB-выход. У меня во… – Петя продемонстрировал мобильник и пояснил: – Пару значков найти надо, я их сфоткал. Я б у нас посмотрел, но там неуплачено. И на мобилке у меня совсем нули уже почти.

– Я тогда со своей странички не буду выходить, – кивнула Вика.

– Не выходи, – разрешил Петя. – Слушь, как он у тебя долго соображает, а? Минут пять уже прошло, а тут все еще получение сетевого адреса! А, вот, есть. Ура. У тебя хром, да? У меня тоже хром.

Вику слегка мутило от Петиной болтовни.

– Ты значки коллекционируешь?

– Что? Какие значки? – Петя уже погрузился в комп и воспринимал собеседницу вполуха.

– Ну, я не знаю какие! – хмыкнула Вика. – Сам сказал: «Значки посмотреть». У деда нашел?

– Эммм… ааа… ну… дд….

Не дождавшись ответа, Вика взяла книгу и отошла в другой угол комнаты. Петя этого даже не заметил.

Между ними были драгоценные камни, завернутые в носовой платок и газету. Они лежали за стопкой журналов на полочке под телевизором. Любой посторонний человек увидел бы только журналы и телевизор. Вика видела только камни. Петя не видел ничего.

Некоторое время тишину нарушало только тиканье часов и кликанье мышки.

– Черт! Во черт! Нету! – расстроился Петя. – Ни одного значка, ничего похожего!

– Значит, это редкие значки, – произнесла Вика ради поддержания беседы. – Они советские? А что на них написано?

«Законченная дура!» – подумал Петя.

– На них ничего не может быть написано, это шифр! – раздраженно объяснил он и понял, что проболтался.

– Ясно, – равнодушно кивнула Вика.

Камни увеличились в размерах и выпирали из-за журналов. Казалось, они сияли прямо сквозь газету и платок. Вике стало страшно.