Сияние. Остров теней - Кирилл Алейников

— Сначала пытался тебя убить, а потом тебе-кажется-что-он-не-лгал! — язвительно процедил Стас.

— Он мог убить меня, Стас. У него была такая возможность.

Еле слышно с земли орал Игорь. Он звал своих спутников. Стас, несогласно покачивая головой и косясь на недвижимого американского летчика, высунулся из люка бомбардировщика и громко прокричал:

— Всё в порядке! Мы скоро спускаемся! Всё хорошо, слышишь?

Игорь заорал в ответ, что ничего не понял и просит повторить.

— Там, в ящиках есть кое-что полезное, — кивнула Марина головой в направлении носовой части самолета. — Если тебе не трудно, проберись в кабину и посмотри, может, и там есть что-то интересное. Этот, — она имела ввиду американца, — сидел там, когда я осматривала самолет. За одно можешь проверить и рацию.

Стас, недовольный тем, что молодая девчонка приказывает ему делать что-то, буркнул пару слов, перемешав их с матерными выражениями, но все-таки полез туда, куда было сказано. Он вернулся довольно быстро, частью разочарованный, частью довольный тем, что хоть какие-то предметы, нужные в джунглях, они сумели-таки раздобыть. А когда американец пришел в себя и более или менее оклемался, троица с горем пополам спустилась на землю вместе со всем найденным в бомбардировщике скарбом.

Лагерь разбили неподалеку от секвой, используя в качестве палатки парашют из самолета, подпертый палками. В этот вечер несчастные впервые приняли нормальную пищу за все время скитаний на острове, который внезапно оказался их тюрьмой.

Но наступившей ночи предстояло стать ночью новых открытый. И уже вскоре после захода солнца эти открытия произошли.

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ. ЗВЕЗДЫ

«Гамма-один» достиг контрольной точки после сброса бомбы и стал разворачивать самолет по направлению к берегу. За ним маневр повторила вся группа. Звено истребителей F/A-18 «Hornet», то есть «шершней», поднялось на высоту. Под крыльями простиралась гладкая поверхность океана, всё было превосходно.

Отличный сегодня день, подумал «гамма-один», капитан ВВС морского базирования США Джон Карчер. Он решил, что вечером смотается в Майами со своими парнями выпить по кружечке пива и поглядеть на красоток. Может даже, искупнуться с ними в теплой воде.

Но тому никогда не суждено было исполниться. Едва самолеты набрали контрольную высоту, в шлемофоне вдруг раздался страшный треск. Помехи были неочевидны, их причина неясна, потому капитан на всякий случай направил запрос на базу. Но ответа не получил.

— Джон, глянь на север, — сквозь треск пробился голос «гаммы-четыре», лейтенанта Марка Савадски.

Карчер повернул голову, плотно запакованную в шлем, и увидел странное атмосферное явление: на севере прямо на глазах формировалось огромное грозовое облако. Формировалось так быстро, что, казалось, через минуту оно уже накроет звено.

Чертовщина, не иначе. Гольфстрим здесь бог и царь, и иногда вытворяет вовсе уж странные вещи…

Капитан еще немного полюбовался зрелищем набирающей силу бури, затем переключил внимание на показания приборов, посмотрел вперед по курсу… и чуть не вскрикнул, когда голубая полоска на горизонте, еще недавно хорошо различимая, теперь куда-то пропала. Побережье Флориды исчезло, хотя должно было бы находиться там, ведь звено не меняло направления полета. Но вместо берега на многие мили вокруг простирался лишь Атлантический океан.

Сквозь помехи капитан услышал требовательный и даже взволнованный голос диспетчера базы Форт-Лодердейл:

— «Гамма-один»! Ответьте!

— База, это «гамма-один», — незамедлительно ответил капитан Карчер. — У меня проблемы.

— Что случилось? — едва ли не паниковал диспетчер. Наверное, этот невесть откуда взявшийся шторм принес какие-то проблемы и берегу.

Капитан еще раз пристально поглядел вперед. Затем неуверенно доложил:

— Не пойму… Я не вижу землю! Я не вижу побережье!

— «Гамма-один», что с другими?

Карчер оглядел два ближайших к нему самолета. Пилоты в них беспомощно развели руками, они также не наблюдали на горизонте полоску берега.

Первым слово взял «гамма-два»:

— Я «гамма-два». Подтверждаю: земли не видать. Куда вы делись, парни?

И в самом деле: куда?

Остальные четыре самолета по очереди сообщили, что не могут увидеть землю, хотя по всему следует, что звено должно ее хорошо наблюдать.

Шторм на севере разрастался не на шутку, набухали грозовые облака, поднимался под ними сумасшедший ветер. Капитан Карчер уже видел молнии, беспрестанно бьющие между водой в океане и водой в небе. Треск помех в шлемофоне усилился, и фраза диспетчера утонула в нем.

— Ну-ка, парни, поднимемся повыше. Нас нагоняет шторм, укроемся на высоте.

КАК нас может нагнать шторм? Мы идем на звуковой!..

Будто прочитав эти мысли, голос подал «гамма-три»:

— Слушайте, ребята, а что, тучи могут двигаться со скоростью семьсот миль в час?

Никто ему не ответил. Ибо никто не понимал, что происходит.

В душе капитана Карчера поселилось беспокойство, слабое и не мешающее выполнению задания, но шепчущее: что-то идет совсем не так, как надо.

Звено поднялось на десять тысяч футов выше. Но берег все равно не появился в поле зрения. Казалось, самолеты идут вовсе не в сторону берега, а обратно в океан, хотя такое и не представлялось возможным.

Может, Флорида утонула в пучине морской?

Капитан проговорил в микрофон, надеясь, что его услышат на побережье:

— База!.. База! Где вы? Почему мы не можем видеть землю?

К счастью, его услышали. Во всяком случае, с побережья пришел ответ:

— Сообщите ваши координаты! Каким курсом идете?

Капитан посмотрел на приборы. Приборы показывали черт знает что… Стало невозможным определить не только текущие координаты самолета, но и стороны света! Вся электроника выдавала какие-то показания, никак не могущие соответствовать действительности, а такие приборы как альтиметр и компас, вообще изменяли свои показания безостановочно, словно сошли с ума.

Лидер звена опросил ведомых, в порядке ли их приборы. У всех происходило то же самое: электроника вышла из строя. И виной тому, естественно, была близость ненормально быстрого шторма, надвигающегося с океана.

И впереди по-прежнему не показывалась кромка берега.

— Я затрудняюсь сообщить координаты, — пришлось признаться капитану Карчеру. А затем он сказал вовсе абсурдную вещь: — Кажется, мы заблудились.

Проще в трех соснах заплутать, чем на реактивном самолете в полусотне миль от берега…

— Держите курс на запад! Как поняли? Курс на запад!

Голос диспетчера был далеким и труднопонимаемым. С каждым новым сообщением, доходящим с базы, слова диспетчера все сложнее поддавались разбору.

Капитан снова посмотрел на компас, затем постучал по нему рукой в перчатке. Компас ответил новым изменением показаний. Тогда летчик поднял голову в надежде определить направление полета по солнцу.

Но солнце уже исчезло в странной сияющей дымке, образовавшейся на огромной высоте. Воды океана почернели и пошли рябью.

Шторм… Он начался…

— Я не могу определить направление на запад, — с нарастающим волнением сообщил капитан. Звено все еще шло прежним курсом, не меняло его, но впереди так и не появилось берега.

Лейтенант Савадски произнес:

— Вероятно, мы отклонились на северо-восток. Полагаю, мы можем находиться в двухстах двадцати милях северо-восточнее базы. Как поняли?

Он что, бредит? Как мы могли так отклониться?

Боковой ветер, судя по приборам, отсутствовал. Но так ли это? Да и какой силы нужен ветер, чтобы самолеты не могли с ним справиться, чтобы машины относило в сторону подобно буксиру, не способному подняться вверх по течению реки?

Диспетчер еще раз потребовал, чтобы группа шла на запад.

— Я не в состоянии сделать этого! У нас вообще ничего не работает! — воскликнул Савадски.

Капитан принял решение:

— Поднимаемся. Давайте выжмем все из этих малюток.

Звено сверкнуло крыльями в призрачном свечении набирающей грозную силу бури и стало набирать дополнительную высоту. Впереди капитан Карчер мог видеть странную дымку, похожую на перистые облака, но с каждой секундой наливающуюся чернотой. Он знал, что тучи не могут формироваться на той высоте, которую выбрала себе дымка, потому ожидал от этого атмосферного явления самого худшего. На всякий случай. А еще капитан наблюдал странное свечение неба, похожее на сияние за полярным кругом.

Вдруг в шлемофоне раздался голос «гаммы-два»:

— Я теряю мощность.

— Переходи на форсаж, — приказал капитан.

— Бесполезно, сэр. Машина теряет мощность, и я ума не приложу, в чем причина.

— Что у тебя сейчас?

— Семьдесят процентов. И она падает. Сэр, мне не подняться, я иду вниз.